Мой бывший пациент - Анна Григорьевна Владимирова
— Какие новости? — нетерпеливо поинтересовался я, поглядывая на Иву и параллельно отмечая, что ревность-то моя подросла с прошлого вечера.
У меня аж челюсть сводило, когда я глядел на Горького и представлял, как они тут когда-то с Ивой точно также жгли столешницу, пробуя все остальные поверхности на прочность. И Горький, уверен, чуял своим зверем мое напряжение. Но виду не подал, ясное дело.
— Уровень у заказчиков не такой большой, как я сначала подумал, — начал он непринужденно.
— Значит, скорее, идиоты, — постановил я, усаживаясь напротив него за стол.
— Это и хорошо, и не очень — неизвестно, куда кинутся в следующую минуту. — Давид накрывал на стол и тоже старался не встречаться со мной взглядом, чтобы не провоцировать мою зверюгу. Ну точно — понял все. — Камеры я тоже просмотрел. Подал протест на распоряжение о твоем задержании.
— Спасибо.
— То есть, мы скоро сможем вернуться? — обернулась Ива.
Надежда в ее голосе заскрежетала когтями по нервам.
— Посмотрим, Ив, — глянул на нее Давид. — Пока не знаю. Но теперь уверен, что здесь до вас точно не доберутся. Не с их мозгами.
Ива закатила глаза, ничего не замечая, и поставила передо мной небольшую пиалу:
— Это — первая порция, — объяснила рассеяно. — Потом будет крепче.
— За Ветлицким тоже организовал слежку, — продолжал Давид, — но по всему видно, что он ее ждал.
— Это понятно, — досадливо поморщился я.
— Весь такой белый-пушистый ходит на работу и с работы. Аж противно. — И горький выпил свою чашку залпом.
— Думаю, доступ в мои дела ты уже получил, — посмотрел я на него прямо.
— Да. Все его объекты, которые ты вскрыл, тоже под контролем. Посмотрим. Что его могло толкнуть на покушение, я только пока не понял. Никаких, вроде бы, громких арестов в его шайке ты последнее время не проводил…
— Думаю, кто-то следил за мной. — Я перевел взгляд на Иву. Она стояла у разделочного стола с прямой спиной и смотрела куда-то в стенку. Так хочет вернуться к своей жизни и так расстроена, что еще нельзя? — Я потерял бдительность в последнее время. Думаю, этим и воспользовались.
Наши взгляды с Горьким встретились, и — уверен — подумали мы об одном. Я втягивал Иву в свою небезопасную по сути жизнь. Хотя, разве его собственная была более безопасной? Быть может. Он же оборотень и ведьмак с кладбищем и туманом. А у меня только злость, зубы и пушка.
— Стас, выпей чай, — напомнила мне Ива.
— Интересный вкус, — напряженно выдавил я и вернул ей пустую пиалу.
— Пулю, которую вытащила из тебя Ива, и пушку я пока приберег. Когда отменят приказ об аресте, выложу криминалистам.
— И снова остается завидовать твоему крепкому прикрытию, — усмехнулся я.
Понятно же станет, что Горький встречался с нами во время действующего приказа. Но ему все с рук сойдет. Давид только усмехнулся:
— Семейные связи. А фамилия Коротаев тебе говорит о чем-либо?
— Нет, — даже не задумался я.
— Один из многочисленных руководителей местных отделов по контролю за исполнительными службами безопасности. Он отдал приказ.
— Действительно, не шибко заоблачно.
— Знаешь, что еще интересно? Убивать тебя наняли вообще теневую группировку. Трупы мне еще пробивают, но, судя по тому, сколько времени это занимает, то мы вряд ли найдем концы.
Я хмыкнул. А вот это действительно было интересно.
— Они вряд ли были одни, — хмурился я.
— Да, но транспорта ни на каких ближайших камерах пока не нашли.
И не найдут.
— А знаешь, это в духе Ветлицкого, — усмехнулся я. — Резкие необдуманные решения всегда его подводили. Я этим пользовался. Сначала на парковке промахнулись, потом в больнице не добили…
— Работали-то они нормально, — задумчиво возразил Горький, — просто ты им оказался не по зубам. К счастью. И для Ивы — в особенности.
Ну как же не натыкать меня в то, что я Иву себе забрал против его воли? Да-да, я в курсе, что ты мне поблажек не дашь, и что не дотягиваю до требований. И ведь хотелось зачем-то дотянуть… Я усмехнулся и отвел взгляд. Ну а чего я хотел? Что меня возьмут в семью? Это вряд ли.
Когда Ива прошла к столу с новой порцией пуэра, я еле подавил желание схватить ее и усадить к себе на колени.
— Я бы хотел позвонить отцу, — перевел я взгляд на Давида.
Тот кивнул и протянул мне мобильный. Я отправил очередную порцию чая в рот, едва не морщась, и оставил Иву с Горьким на кухне. Ну и дрянь этот пуэр. Будто земли заварили. Захотелось запить кофе.
На улице было темно и сыро, и туман выглядел еще более зловеще. Он будто цепной пес, бросался принюхиваться к любому, кто окажется в доступе, оставляя после себя капли липкой влаги на коже. Это ж какой притягательностью для женщин надо обладать, чтобы они соглашались жить с Горьким вот здесь? Зловещая романтика среди крестов, которые будто висели в воздухе благодаря туману, все же была на любителя.
Набрав номер отца, я устало прислонился к стене и прикрыл глаза.
— Пап, это я.
— Стас, — выдохнул отец в трубку, тяжело дыша. — Мне Игорь рассказал…
— Я нормально, не переживай.
— Но ты же после операции… Как ты себя чувствуешь?
Хорошо, что Игорь не сказал ему, что я еще и после нового пулевого…
— Нормально. Ива со мной.
Он тяжело вздохнул. Нет, он всегда знал, что я хожу по лезвию. Но, видимо, знать и столкнуться лицом с угрозой — разные вещи. А я и не думал особенно о его чувствах раньше. Я и ему мстил за то, что он не смог вернуть мать в семью…
— … А я — с Ивой, — добавил я зачем-то.
— Вот как?
— Да.
— Зная тебя, все серьезно.
— Для меня — да.
— Думаю, для нее тоже.
— Посмотрим…
Я протер глаза и усмехнулся. Только сейчас почувствовал, что мне страшно. Услышал его голос, слова поддержки, вспомнил о его принятии меня любого — злого, потерянного… И почувствовал страх. Я боялся не выдержать чего-то неопределенного. И того, к чему все это могло привести. Ведь если меня посадят или приговорят к смерти
