Мой бывший пациент - Анна Григорьевна Владимирова
— Мда, такого ВИП-пациента за жизнь больше одного не потянешь, — прошла она к кровати.
А я с вожделением вдохнул ее запах. Она пахла каким-то чаем…
— Что ты там пьешь?
— Пуэр. Горький его фанат. Хочешь? Бодрит.
— Странная ты женщина, Ива. — Я обхватил ее за бедра и потянул к себе на колени. — Тебе выдалась возможность просто взять и отоспаться, а ты там бодришься чаем.
— Я выспалась. — Она положила мне ладони на плечи и нерешительно облизала свои губы. Непривычно ей было. И дрожь я ее тоже чувствовал.
Как же правильно она в меня входила…
Когда прижал ее к себе, мне вспомнилась деревянная игрушку из детства — три фигурки-паззлы одного целого в виде папы-волка, мамы-волчицы и волчонка. Сделанные так, что собирались в одно, совпадая идеально подогнанными гранями, и устойчиво стояли в виде собранной головоломки. Но уберешь одну деталь — все разваливалось. Я любил эту игрушку. А потом подумал, что в этом своеобразном семейном портрете никогда не было меня. Был Игорь. Я его выбросил. Но оставшиеся фигурки перестали соединяться друг с другом и потерялись по отдельности.
— Пошли на перевязку, — отстранилась она.
— Ты не ручная совсем, — заметил я. — Не можешь посидеть на коленях хоть пять минут?
— А сам ручной что ли? — усмехнулась она, поднимаясь.
— Я просто одичал. Это другое.
На кухне было тепло и уютно. Я начинал привыкать к берлоге Горького. Она у него все же была продуманной. Свет так точно. Хотя, ну как тут без света на кладбище с туманом? Чокнуться можно.
Ива усадила меня снова на стул и принялась за обработку раны.
— Виски хочешь?
— Нет. Ты говорила про чай…
— Тогда подожди, когда закончу. С его завариванием непросто все…
— У Горького не бывает просто…
— Зачем мы говорим про Горького?
— Мы у него в доме, — пожал я плечами и поморщился от боли, задержав дыхание.
— Давай попробуем снова поговорить о тебе. Готов? — Ее теплые пальцы порхали по коже, расслабляя.
— Ну, давай…
— Так откуда столько шрамов?
— Я — плохой парень, Ива, — выдохнул я напряженно. Говорить ей о себе было непросто. — Не то, что Игорь. Половину детства нарывался на неприятности. Шрамы почти все старые.
— Ну, с Игорем не обязательно постоянно себя сравнивать, — не дала мне спуску Ива. — А те, что новые? Вот этот вдоль позвоночника, к примеру. Похоже на ножевое. Тебя пырнули ножом?
— Да. Было дело, — нехотя ответил я. — Рассказывать не хочу.
— Давай расскажу я? — усмехнулась она. — Закрыл собой кого-то?
С губ сорвался смешок, и я прикрыл глаза:
— У меня нет привычки закрывать собой всех подряд.
— Ну, не всех. Но тех, кто дорог, вполне. — Ее расслабленный вздох разнесся по кухне, а я сцепил зубы от неясного раздражения. Ива чувствовала себя спокойно, когда брала все в свои руки и начинала руководить. — Какого-нибудь своего подопечного спасал?
— Ввязался один из моих щенков в потасовку, — пришлось согласиться мне. — Я вытаскивал. Ива, мне кажется, или тебе обязательно находить во мне что-то светлое?
— Девочки любят хороших парней, Стас. — Она убрала руки, и стало холодно.
— Я все равно не заработаю столько очков, чтобы приблизиться к Игорю.
— Ты все же придурок… — вздохнула она позади разочаровано и попыталась отойти, но я обернулся и рывком вернул ее в свои руки.
— У тебя с ним было что-то? — потребовал, притягивая ее к себе за бедра.
— Нет. — Взгляд Ивы наполнился горечью. — У тебя проблема, Стас. Ты будто всю жизнь гнался за Игорем, стараясь его превзойти. — Она вдруг нежно обхватила ладонями мое лицо и склонилась ниже. — Но она уже тебя не полюбит больше, чем его. Мамы нет. И оценивать тебя больше некому. Поэтому перестань рычать и цепляться за каждую возможность со мной поругаться на эту тему. Я начинаю думать, что ты…
— Что?.. — вставил я раздраженно, не желая слушать окончание ее слов.
Но мне пришлось.
— … Ты оттягиваешь меня от Игоря, как свою мать, которой у тебя нет больше. Просто по привычке. Но я не принадлежала ему никогда, как и он мне. Ты ошибся.
— Нет, — спокойно возразил я.
— Нет? — вздернула она бровь.
— Мало ли у Игоря было женщин? Та же Яна. Но я же не лез к ним всем в трусы.
— Слабовато, — скептически сложила она руки на груди. — У тебя просто не было возможности. А тут я подвернулась.
— Все, что мне подвернулось — это пуля! — возмутился я. — Не находишь, что не самый простой способ оттянуть у Игоря кого бы то ни было?
— Ну, допустим…
— Сделай одолжение, допусти, — усмехнулся я восхищенно. — Ты — вообще не самая простая цель для мужика, Ива. Если бы не этот дом на кладбище и не пуля в плече, хрен бы я усадил тебя на свой член. По крайней мере не так быстро.
— Князев! — округлила она глаза, задыхаясь от возмущения. — Хам!
— Нет, ты бы уже от меня никуда не делась, — скрутил я ее и усадил к себе на колени снова. — Но просто бы мне точно не было.
— Сотри эту улыбку с лица, — морщила она нос и выкручивалась из рук, но глаза ее снова светились.
И я только собрался притянуть ее к себе ближе, как в двери раздался стук. Ива вздрогнула в моих руках, а я прижал ее к себе и поднялся с ней со стула, пряча ее за угол кухни.
— Подожди, — прислушалась она. — Это Давид.
Стоит помянуть — тут как тут. Убедившись, что за дверью действительно стоит Горький, я направился за футболкой, а Ива пошла ему открывать.
— Тут от Игоря тебе передачка, — послышалось в коридоре. — И ужин привез.
Когда я вышел в кухню, Ива стояла ко мне спиной и набивала какой-то миниатюрный чайник прессованной заваркой. Видимо, анонсированный ранее пуэр.
— Доброго вечера, Стас, — поприветствовал Горький от холодильника. — Я зверски голоден, так что прошу меня простить и первым делом сесть со мной
