Елиорнавия из клана Сигур - Владарг Дельсат
Я погружаюсь в память. Разговор с Правителем… Во-первых, есть какая-то двойственность в том, что я вижу в своей памяти, по сравнению с тем, что знаю. Чуть иначе выглядит рабочий кабинет, немного по-другому горят огни осветителей, по крайней мере, мне так кажется.
– А, Елика, – улыбается мне Правитель. Глаза его при этом отнюдь не стальные, а какие-то ищущие. – С чем пришла?
– Хомо не рапортовали о каких-либо находках, – начинаю я доклад, старательно держа себя в руках. – С нашей стороны тоже никаких результатов, при этом учёные считают девочек «вернувшимися», то есть вернулась старшая девочка, а младшая…
– Да, да… – безо всякого интереса практически обрывает меня Правитель. – Елика, ты очень хорошо справилась, за это тебе положена награда.
– Не ради наград работаем, – отвечаю я ему привычной в Страже фразой.
– Да, я знаю, – кивает мне Лиу. Он о чём-то задумывается, затем продолжив: – Я хочу предложить тебе…
На этом воспоминание обрывается, дальше я просто выбегаю из резиденции с Алье на руках. При этом девочка цепляется за меня и плачет, чего не было в моей памяти раньше, кажется. Но вот теперь в памяти – у Алье истерика, как это понимать? Почему я не отреагировала? А ещё моя дочь просит меня больше не исчезать – этого раньше не было, я точно знаю. Что это значит? У меня удалили кусок памяти? Но кто?
Хорошо, пойдём дальше. Глава Стражи – с ним разговор в точности повторяется, как и со Старшей, значит, здесь всё чисто, это хорошо… А что плохо? Что-то же точно плохо, что меня беспокоит?
– Елика, возьми ещё паштета, – слышу я голос Дарины. – Он вкусный, с кожурой таронга, тебе должно понравиться.
– Да, спасибо, – киваю я, и тут меня озаряет.
Кожура таронга – стимулятор памяти, вот почему посыпались блоки, вот почему я так хорошо соображаю сейчас. Тут мне в голову приходит ещё одна мысль. Некоторое время я не понимаю, о чём подумала, но затем осознаю, уже в состоянии сформулировать свою мысль.
– Ма… Дарина, – осекаюсь я, почему-то смутившись. Хотя понятно, почему, я же её чуть мамой не назвала. – А когда стало известно о нашем прибытии?
– Ты что-то начала понимать, – проницательно заметила она. – Как принято – за две недели, ведь дом надо было привести в порядок… Только о малышке за пару дней предупредили, мы ещё удивились…
Эти слова словно бьют меня под дых. Две недели! О том, что я появлюсь здесь, было известно за две недели, а об Алье – как раз тогда, когда она стала моим птенцом. Но тогда получается, что всё произошедшее было спланировано чуть ли не с ночи двух лун! И Старшая точно принимала в этом участие, как и Глава Стражи… Меня предали, получается? Получается, так…
Но мне нужно разобраться в своей памяти! Нужно понять, за что… За что меня захотели изгнать. Впрочем, я и так сильно отличаюсь от остальных сангвиз, значит… Ничего это не значит… Не понимаю, потому что жутко не хватает информации. После того как слетели блоки, у меня в памяти звучит какой-то отчаянный крик Алекса – я вполне уверенно идентифицирую голос. Значит, он не по своей воле исчез… Я подозревала.
Предположим, с моей памятью работали в резиденции Правителя, при этом мастеру или тому, кто его нанял, нужно было, чтобы я со всех ног стремилась исчезнуть. Стоп! А как мой блокнот попал сюда? Я же обнажённая сюда вступила, а он был всегда со мной. Когда он попал сюда?
– Дарина, – едва успев ухватить себя за язык, я правильно обращаюсь к женщине. – А мой блокнот и личные вещи когда сюда попали?
– Что-то за сутки, а что-то через час после вашего прибытия, – сообщает мне Дарина, что-то показывая Алье. – А если вот так повернуть?
– Ой, кто это? – удивляется увлечённая доченька, совершенно не стремясь залезть на меня и не отпускать.
Значит, всё было подстроено, но что произошло в резиденции, я не узнаю никогда. Понятно, что кто-то покопался в моей памяти, при этом частично артефактом. Как ни противно осознавать, но моя Старшая ему помогала, как и Глава Стражи. Интересно, почему не убили, могли же? И тут я понимаю, почему – Алье. Если убить меня, погибнет и она, что абсолютно невозможно для сангвиз.
Нельзя убить ребёнка, совсем нельзя, это абсолютное табу, уже встроенное в глубины сознания. Возможно, меня собирались убить в какой-то момент, но Алье нарушила все их планы. Доченька спасла мою жизнь.
И всё же вопрос двойственности памяти остаётся, ведь работать с памятью могут немногие, но мне кажется, что использовали артефакт. Зачем так сложно? Вот что мне непонятно. Слишком сложен именно такой метод манипулирования, не того я полёта каил, чтобы вокруг меня устраивать такие пляски. Тогда почему? Почему?
Глава семнадцатая
И вот тут я понимаю – мне совсем не хочется что-то кому-то доказывать. Хочу тепла, покоя, тишины, совсем не желаю идти войной на кого-то или что-то. Эта мысль меня заставляет снова погрузиться в размышления – могла ли моя горячность, нежелание мириться с продиктованной ролью быть привнесённой? Ну, кому-то захотелось поставить опыт, вот я и стала подопытной… Птенец сангвиз – собственность клана, могущего делать с малышом всё что угодно.
Не дай Санктус, я права! Впрочем, это уже прошлое, как прошлым стал даже Алекс, забыть которого я не могу. Прошло уже несколько дней, а я всё возвращаюсь мыслями к нему, не в силах отвлечься.
Мясная диета совершенно меняет и меня, и Алье – доченька развивается очень быстро, перестав бояться. Она с удовольствием играет с Маришей и с ма… Дариной, а я всё чаще думаю о том, что быть нахлебницей – плохо. Я уже поняла, что была игрушкой и для Старших, и для Главы Стражи, и, наверное, для Правителя. Забавной зверюшкой… Поэтому совершенно точно туда не вернусь, но вот что делать тогда? Просто сидеть дома? Нет уж!
– Ма… Дарина, – осекаюсь я, обращаясь к немедленно улыбнувшейся мне женщине.
– Если хочешь, я могу быть тебе мамой, – произносит она, потянувшись, чтобы обнять меня, а меня просто захлёстывают эмоции, поэтому не могу справиться со слезами. – Я не против, девочка.
– Но… – я не знаю, как сформулировать. – Почему?
– Потому что тебе это нужно, дочка, – Дарина гладит меня по волосам.
А я… Мне так приятен её жест, что хочется тянуться за этой ласковой рукой. Почему я так реагирую, я снова не понимаю, как будто став намного младше – раза в два, если не в три, но этой волшебной женщине, кажется, всё равно, сколько мне лет. Она меня обнимает точно таким же жестом, как и, например, Маришу, и я… я чувствую себя дома.
Это такое необъяснимое чувство, ранее мною почти не испытываемое, но именно так хомо описывали это ощущение – тепло, безопасно, спокойно. И я теперь оцениваю своё состояние, понимая, что испытываю все эти ощущения. У меня теперь есть… мама? И, наверное, папа? Так хомо называют самых близких людей. Мне теперь нужно учиться быть членом… Клан у хомо зовётся «семья».
– А что я должна буду делать? – интересуюсь я, но вижу, что меня не понимают. – Ну, в клане обычно есть Младшие и Старшие, у каждого свои обязанности…
– Обязанности есть у родителей, – мягко объясняет мне Дарина… мама. – Согреть вас, покормить, помочь, а дети выбирают свой путь. Ну, кроме обычных…
Тут я настораживаюсь, что такое «обычные» обязанности у хомо, мне неизвестно. Но и тут меня ждёт сюрприз – она говорит мне о чистоте в своей комнате, отсутствии
