Елиорнавия из клана Сигур - Владарг Дельсат
Я вспоминаю тот день, когда он исчез – это случилось как-то мгновенно, совершенно неожиданно и так на него непохоже, что я даже не знаю, что и думать. Обычно Алекс всегда говорил, когда ему надо было уйти, а в тот день вот он был рядом – и вот исчез. Я напрягаюсь, стараясь поймать ускользающую мысль. Закрыв глаза, я вспоминаю поминутно, что происходило в тот момент, и понимаю – мне чего-то не хватает, как будто кусочек памяти просто выпал… Но со мной такого быть не может. Моя память абсолютна, а исчезновение Алекса выглядит, как будто он в воздухе растворился. Странно как… Я ввожу себя почти в транс, пытаясь понять, что меня беспокоит…
Серая тень… Ещё одна… Речь учёного… Вот он, тот самый момент, будто наложившиеся картинки! Получается, на меня воздействовали артефактом? Но зачем?
Принцип работы Стирателя я знаю, и то, что я вижу в своей памяти, действительно напоминает работу артефакта, стирающего память. Мог ли Алекс его применить ко мне? Нет, он целитель, а это точно вред. Хорошо, тогда кто? Зачем? Видимо, для того чтобы я не вспомнила, как именно он исчез. И тут у меня ещё одна загадка, разгадку которой мне не узнать никогда… Правда, тот факт, что Алекс мог исчезнуть не по своей воле, задевает какие-то струны внутри.
***
Вдохнув вечерний, почему-то пахнущий дымом воздух, я думаю о неполном обращении, как делал Алекс… Опять этот Алекс в мыслях! Алье стоит рядом, явно не понимая, что собирается делать мама, а я скидываю безрукавку, оставаясь только в тонкой блузке и кожаных штанах, не препятствующих обращению.
Напрягшись, я чувствую отток сил. Что же, момент истины настал… Или у меня получится, или нет. Ахает доченька, и я осознаю себя висящей в воздухе. Подхватив счастливо засмеявшуюся Алье на руки, я взмываю в небо. Неполное обращение требует намного больше сил, но их у меня, по моей оценке, ещё предостаточно. Поднявшись повыше, я осматриваю остров, полный ночных огней. Я уже знаю – тут живут хомо, много хомо, а вот из сангвиз – только я одна, и больше никого. Не используются уже древние убежища…
Приземлившись, обращаюсь обратно, ещё лелея внутри пьянящее чувство полёта. При этом нет ни усталости, ни чувства голода, возникающего после обращения, я будто наполнена энергией, впрочем, я понимаю, что это значит. И от этого понимания мне становится горько. Сангвизам не нужна кровь. Мясо распространённого животного с лёгкостью покрывает мои нужды и, по-видимому, нужды Алье. Осознавать это… сложно. Все легенды о голодных войнах, воспитание в духе пренебрежения к хомо – всё это ложь… Я с детства живу во лжи. Противно.
– Что случилось, Елика? – обращается ко мне Дарина, сразу же заметив перемену моего настроения.
– Печени парота более чем достаточно нам… – отвечаю я ей. – Значит… Значит…
– Ох, ребёнок, – вздыхает эта необыкновенная женщина, сразу же обняв меня, отчего я почему-то успокаиваюсь. – Оставь прошлое за спиной, – советует она мне.
– Я постараюсь, – тихо отвечаю я.
Почему-то у меня нет ни обычной злости, ни агрессии, а только желание закрыть глаза и расслабиться в её руках. Почему так? Ну почему я себя веду, как малышка? Да, Дарина объяснила, но ведь я взрослая, почему тогда мне хочется просто расслабиться, и чтобы прошлое стало неправдой? Я не хочу быть сангвизой.
– Я не хочу быть сангвизой, – говорю это ей вслух, а она только улыбается.
– Неважно, к какому народу ты принадлежишь, – объясняет мне она. – Главное, быть человеком.
– Человеком? – удивляюсь я, впервые услышав это слово. – А что это такое?
Дарина задумывается, наверное, я задала не самый простой вопрос. Алье у меня на руках смотрит куда-то в небо и улыбается. Рядом с нами и дети Дарины, надо будет, кстати, запомнить их имена. Вот эта пигалица, младшая, зовётся Маришей, а сыновья-близнецы – Артом и Даком. Это, разумеется, короткие имена, ведь у хомо принято близких звать коротким именем до самой старости, а у нас совсем иначе – стоит только стать Старшей, и короткое имя уже почти не применяется.
– Вот что, девочка, – обращается она ко мне. – Давай ты послушаешь сказки, которые мы рассказываем детям на ночь, так будет, пожалуй, понятнее.
– Мне можно? – удивляюсь я, ведь я даже не представляла себе, что однажды сама смогу услышать настоящие сказки хомо.
– Конечно можно! – восклицает Мариша, подпрыгивая рядом с Алье.
Я, совершенно не задумываясь, глажу обеих девочек, реагирующих одинаково, отчего Мариша хихикает. Одёрнув руку, перевожу взгляд на Дарину, всё так же очень по-доброму мне улыбающуюся.
– Всё правильно, Елика, – говорит она. – Ты всё правильно сделала, не пугайся.
А я… Кажется, я счастлива… От этой похвалы, от интонаций, с которыми со мной говорят… Я понимаю, что реагирую, как маленькая, но просто ничего не могу с собой поделать, мне хочется принять Дарину даже не Старшей… Я так хочу назвать её мамой. Той, которой у меня никогда не было и не могло быть. Той, что я видела только у хомо, иногда завидуя им просто до слёз. Но я, конечно же, не посмею…
Чуть позже, усевшись вместе с Алье рядом с детьми Дарины, я готова слушать. Доченька прижимается ко мне с одного бока, а Мариша – с другого, мальчики же сидят подле мамы. На улице давно стемнело, в гостиной потрескивает камин, полумрак дарит совершенно непонятные мне ощущения, при этом я просто не хочу адаптировать глаза, наслаждаясь обстановкой вокруг меня.
– Жила-была принцесса в красивом замке на берегу моря, – начинает рассказ Дарина.
Её голос становится при этом мягким, напевным, убаюкивающим. Она рассказывает сказку, которая полностью захватывает меня, я слушаю, даже забывая, кажется, дышать. Вроде бы вполне обычная история, сколько я таких прочитала в книгах хомо, а ведь звучит совсем иначе. Захватывает, заставляет сопереживать и ощущать себя частью… частью семьи? Может быть, я сошла с ума или мне просто это снится? Ведь такого просто не может быть!
Под этот голос засыпают близнецы, а за ними и девочки, меня тоже тянет в сон, но я борюсь с собой, а Дарина улыбается. Просто смотрит на меня с ласковой улыбкой, заканчивая сказку, и мне хочется улыбнуться в ответ. Кажется, я понимаю, что она хотела мне сказать, но не могу сформулировать. Хотя, похоже, этого и не надо… Формулировать, в смысле.
– Ты понимаешь, – улыбается мне женщина, которую я чувствую какой-то родной. – Иди отдыхать, Елика, завтра у нас новый день…
– Да, – киваю я, даже и не подумав возражать. – Спасибо… Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, дочка, – негромко отвечает мне Дарина, а я…
Я беру на руки спящую Алье и медленно иду к своим покоям, пытаясь осознать то, что услышала сейчас. Я просто не могу поверить в тот факт, что меня назвали… Ну, так назвали. Может быть, я ослышалась или неправильно поняла? А в груди всё замирает от какого-то совсем не испытанного мною ранее чувства. Я не знаю, как оно называется, но не хочу, чтобы это ощущение пропадало.
Глава шестнадцатая
Проснувшись, я некоторое время просто лежу, осознавая всё то, что произошло со мной в последние дни. Я впервые ощущаю себя… свободной. Мне не нужно выслуживаться, учитывать мнение самцов, стараться быть на одном с ними уровне, что мне, конечно же, не нравилось, я просто хотела жить своей жизнью. Не зависеть ни от чьего мнения…
Дарина, считающая, что я имею право строить свою жизнь, как хочу, но при этом немедленно подарившая мне тепло, что-то изменила во мне. Сейчас мне не хочется ничего доказывать, и, кажется, здесь я могу быть просто собой. Разве не к этому стремилась я всю свою жизнь?
Как-то странно,
