Елиорнавия из клана Сигур - Владарг Дельсат
– У неё отнимали кровь, поэтому она такая? – интересуется младшая дочь Дарины. – Бедненькая…
Девочка совсем не боится Алье, она обнимает моего птенца, и доченька обнимает её в ответ, а я вижу, что из взглядов детей исчезла настороженность. Получается, Алье приняли? Ради того, чтобы увидеть, как дочка улыбается, что-то рассказывая своей новой подруге, стоило уйти из общества сангвиз. Пожалуй, это такого точно стоило.
– Ты молодец, – твёрдо говорит мне Карин, немного грустно улыбнувшись. – Будь частью нашей семьи.
Это как принятие в клан у сангвиз, но нечто большее. У нас при принятии очерчивают круг обязанностей и статус, а хомо принимают просто, как члена семьи. Я даже не знаю, что сказать. Едва проглотив комок, вставший в горле, я благодарю, ощущая себя как-то очень необыкновенно. У меня опять нет слов, нет никакой возможности объяснить свои ощущения, ведь такого со мной не случалось никогда в жизни. Как такое возможно?
Глава пятнадцатая
– Дарина, почему? – стоит только Алье уснуть, я сразу же иду к женщине, потому что вопросов о произошедшем за обедом у меня такое множество, что они меня буквально разрывают на части. – Почему вы к нам так? И почему… – я замолкаю, не решаясь полностью открыться, но потом очень тихо договариваю: – Почему я так реагирую?
– Ох, Елика, – вздыхает женщина, обнимая меня и усаживая на диван. Почему-то эти объятия совсем не хочется покидать, вот совершенно! – Ты же сама рассказывала, у вас детей воспитывает клан, то есть нет одного-двух взрослых, к кому можно всегда прийти, которые есть для тебя всегда. Ведь так?
– Ну да, – киваю я, не понимая, в чём подвох. – Старшие же и свои дела имеют, и работают, надо просто подождать, не могут же мои проблемы быть такими важными. Нельзя надоедать и отнимать время…
– Так неправильно, Елика, – улыбается мне Дарина. – Мама и папа есть для своих детей всегда. Чем бы ни занимались, что бы ни делали, мы есть для детей. И нет важнее проблемы, чем та, с которой пришло твоё дитя.
– Но… – я не понимаю. – Ведь работа, дела же…
– Нет, девочка, – на минуту мне кажется, что она хочет меня дочкой назвать. – Самое важное дело – это ребёнок, его вопросы, проблемы, ведь дети развиваются, и им постоянно нужен кто-то важный рядом. Кто-то, кто объяснит, поможет, если не получается, будет на стороне ребёнка, понимаешь?
Санктус, как же хомо отличаются от нас! Если бы у меня в детстве был кто-то такой, всегда внимательный ко мне, я бы столько глупостей не совершила! Почему, почему, ну почему у нас не так? За что с нами поступали и поступают именно так?
– Но тогда… – я не хочу озвучивать то, что пришло мне в голову. Это слово совсем не выговаривается, хотя я его, разумеется, знаю – по общению с хомо.
– Вы сироты, Елика, – Дарина гладит меня по голове, разговаривая так, как я с Алье, и от этого жеста на душе становится так тепло, что я с трудом удерживаюсь от слёз. – Вы сироты, – повторяет она, – на попечении клана, но именно мамы и папы у вас нет…
– Нет… – тихо вторю я ей, пытаясь осознать то, что она сказала. У сангвиз нет сирот, самого понятия такого нет, но, получается, это потому, что мы все сироты?
– Каждый сирота больше всего на свете хочет, чтобы его любили, не за что-то, а просто потому, что он есть, – продолжает женщина, купающая меня в своём тепле. – Тебе больше сотни лет, девочка, но ты реагируешь и ведёшь себя, как подросток. Тебе очень нужно, чтобы похвалили и чтобы любили, поэтому мы просто не можем вести себя иначе.
Теперь я понимаю, почему она со мной так, начав осознавать, отчего и я себя так ощущаю и так веду. Ведь я мама, но вот что чувствует Алье – даже не представляю… Неужели для неё я – такая же, как Дарина? Я прислушиваюсь к себе, но просто не знаю ответа на этот вопрос, ведь в моей жизни никогда такого не было. Что сейчас сказать? Как будет правильно? Я не знаю…
Получается, Дарина и Карин принимают меня такой, потому что мне это нужно? При этом женщина чувствует, как правильно, а я ничего не знаю… Я чувствую себя очень маленькой, но впервые мне совсем не страшно от этого ощущения. Точно зная, что ни один сангвиз никогда бы не принял хомо так, как эта семья принимает меня, я понимаю, что хомо выше сангвиз, просто душой своей ближе к Санктусу, что бы сангвизы на эту тему ни думали.
Попытавшись отвлечься от этих мыслей, я прислушиваюсь к себе, внезапно обнаружив ощущения, которых у меня быть сейчас не должно. Я не пила крови уже больше пяти дней, если судить по опыту, то должна сейчас испытывать лёгкую жажду, а на самом деле, по ощущениям – как будто выпила тройную норму. Во всём теле лёгкость, я бы, наверное, сейчас и полетать смогла бы, ощущение сытости, которое у меня было лишь однажды… В чём дело?
– Дарина… – я отчего-то смущаюсь, не в силах сформулировать, как будто говорю о чём-то постыдном, хотя для нас это вполне естественная штука. Впрочем, испражнение – тоже естественная вещь, а в приличном обществе обсуждать это считается неправильным. – Скажи, пожалуйста, а что мы ели за обедом?
– Жаркое из печени парота5, – пожимает плечами Дарина. – Очень распространённое у нас животное, поэтому и часто на столе встречается. Тебе понравилось?
– Даже более того, – я вздыхаю и решаюсь объяснить. – У меня после обеда ощущение, как будто я крови напилась, много. Ты же не наливала кровь в обеденные блюда?
– Нет, что ты… – качает она головой. – А можно как-то проверить, соответствует ли это ощущение… истине?
– Вечером попробую обратиться, – немного смущённо сообщаю я. – Если я права, то, получается, кровь не нужна?
– Получается, не нужна, – кивает Дарина, о чём-то задумавшись.
Мне тоже есть о чём подумать. Парот – довольно распространённое животное не только в Ничейных Землях, но вот в рацион сангвиз оно не входит. Может быть, именно поэтому и не входит. Тогда получается, кровь нам не нужна, мы можем вполне жить на мясе парот. Ну это, если вечером получится обернуться и всё получится, но вот если получится, то означать это будет очень неприятные вещи. По-моему…
Я задумываюсь. Все ощущения соответствуют, поэтому если у меня получится то, для чего нужна кровь, то проблема решена, а если нет, то я просто смогу прожить без крови достаточно долго, ведь кровь нужна Алье. Но вот если печень парот заменяет кровь, то сангвизы выглядят очень плохо, на мой взгляд. Впрочем, об этом говорить ещё рано.
Алье спит после обеда, что интересно – без кошмаров, хотя настойку я ей не давала – её у меня просто нет. Такое возможно, конечно, если напитать кровью, тогда организм сангвиз сам справляется с проблемами. То есть и у Алье аналогичные моему… ощущения, а она птенец, и знать ей это неоткуда.
Мысли возвращаются к Алексу, хотя, казалось бы… Алекс должен стать историей, перевёрнутой страницей, ведь он остался в мире, куда мне хода нет, а теперь ещё и нет желания, но мысли постоянно возвращается к нему. Почему я думаю о нём, что это значит? Я не знаю, и спросить некого, разве что Дарину. Но это
