Ты пожалеешь, милый - Купава Огинская
– Помнишь, как я тебя вырубила?
Он кивнул.
– Остатки состава я израсходовала на маркиза.
– Сделала ты это так же, как и со мной?
Я невольно передернула плечами. Даже думать о том, чтобы поцеловать старика, было противно.
– Влила из флакона. Он оказались на удивление послушным, выпил все, даже не сопротивлялся.
Эдме слушал внимательно и едва заметно улыбался. Ему, как стороннему наблюдателю, это представление очень нравилось. Один из ненавистных аристократов дрожал от злости и выглядел так, будто прямо сейчас свалится в припадке. Его господин казался непривычно потерянным, благодаря какой-то мелкой аристократке.
И все из-за того, что я повела себя неправильно. Вместо того, чтобы заламывать руки и рыдать, как положено нежным и излишне впечатлительным юным леди, я просто все рассказала.
Окажись на месте Райана любой другой мужчина, он бы, может, и не поверил, но мне повезло. Ни на мгновение не усомнившись в моих словах, Райан усмехнулся.
– Хотел бы я на это посмотреть.
Глядя на маркиза, я наконец поняла, почему в светских кругах о нем отзывались как о крайне вспыльчивом человеке. По глазам видела, что он хочет меня ударить, повалить прямо здесь на ковер и душить, пока я не перестану дергаться. Если бы не Райан, стоявший рядом и Эдме, застывший за маркиз спиной, он убил бы меня без всяких раздумий… вернее, попытался.
Не стоило забывать, чем завершилась его прошлая попытка применить ко мне силу.
Райан тоже заметил этот его взгляд, направленный на мня, и он ему не понравился.
Маркиз получил очень настойчивое приглашение пройти в кабинет и не смог отказаться. Пытался, конечно, но Эдме, которому было велено доставить сопротивляющегося мужчину, безукоризненно выполнил поручение.
– Его нельзя убивать или калечить. – на всякий случай предупредила я, когда угрозы и требования отпустить затихли на лестнице. Кабинет Райана находился в другом крыле дома.
– И в мыслях не было. Он должен подписать все документы и отказаться от любых претензий. А для этого маркизу нужно быть живым и целым, чтобы после он не смог аннулировать наше соглашение, ссылаясь на пытки.
Я беспокоилась о другом: у маркиза Элфорда было много сторонников и покровительство королевы. Если бы Райан что-то с ним сделал, рисковал не правиться с последствиями…
Но причина, которую выбрал он, чтобы не вредить маркизу, меня тоже вполне устраивала.
Райан покинул мою спальню, на прощание поцеловав руку. Это был не формальный поцелуй, он натурально прижался губами к моему запястью и я была уверена, что почувствовала его язык, оставивший влажный след на коже.
Оставив меня одну в растерянности и с кучей мурашек, волнами пробегавших по телу, он аккуратно закрыл за собой дверь.
Через несколько минут в комнату заглянула Айли и очень удивилась, увидев меня, застывшую посреди комнаты с потрясенным выражением лица и прижатыми к груди руками.
ГЛАВА 10. Диван
У моей семьи дома в столице не было уже давно – его продали одним из первых, чтобы рассчитаться с долгами… а маркиз Элфорд владел большим особняком. И находился он всего через две улицы от дома Райана… хотя, правильнее было бы сказать, от дома герцога Орса. И это объясняло как маркиз так быстро добрался сюда, после того, как все узнал.
Прислуга в особняке герцога была совершенно обычная, обделенная удивительными навыками и умениями. И с работниками из поместья в Проклятом лесу они не смогли найти общий язык.
Гадости за спиной говорили, но в открытую на конфликт не напрашивались, словно знали, кто в итоге пострадает. Больше всего доставалось разговорчивой Лалле.
Всего за один день, что я прослонялась по дому, мне удалось трижды услышать, как местная прислуга перемывала ей косточки.
Меньше всего злословили об Эдме. Он как-то сумел растопить девичьи сердца искрящимися серыми глазами и волнистыми светлыми волосами. Сдержанная улыбка, казалось, никогда не покидавшая его лицо и красивый голос, делали Эдме одним из самых привлекательных мужчин в доме.
Плохо о нем отзывались только мужчины.
Айли, уже второй день исполнявшая обязанности моей личной горничной, никакой радости от нахождения в столице не испытывала. Местной прислуге она отвечала взаимной неприязнью и постоянно вздыхала.
Когда я наконец не выдержала и спросила что не так, она смущенно потупилась.
– Ничего такого, леди. Но здесь так скучно. В поместье я бы могла потренироваться в свободное время, а здесь… только и развлечений, что сплетни слушать.
Я невольно улыбнулась.
Едва ли местные сплетни нравились Айле, ведь в них Райан представал в образе совсем уж безумного садиста.
Прислуга особняка не застала фееричного явления маркиза, потому что в то время как раз досыпала последние минуты в своих комнатах в пристройке. Но к моменту, как Райан выпустил маркиза из своего кабинета, рабочий день уже начался, и некоторые слуги видели бледного и потерянного маркиза, которого до входной двери, крепко удерживая под локоть, провожал лично хозяин дома.
Я случайно застала этот момент и заподозрила неладное, заметив, насколько счастливым выглядел Райан. Опасения мои подтвердились, когда маркиз заметил меня и отпрянул назад.
Что именно Райан сделал я так и не узнала. Он горячо отрицал любые мои предположения, упрямо стоя на своем:
– Я не тронул его и пальцем. Мы всего лишь поговорили.
Результатом их беседы стала пухлая стопка документов, подписанных нетвердой рукой маркиза. В них он отказывался от любых претензий, а в одном письме даже благословлял нас с Райаном, утверждая, что мы замечательная пара и он не имеет права разрушать столь дивный союз.
Когда я увидела эту нелепую записку, написанную лично Элфордом, у меня не осталось сомнений – Райан несомненно что-то с ним сделал.
К такому же выводу пришли и слуги, видевшие напуганного маркиза. Свидетели, впечатлились видом старого лорда с удовольствием, в красках, безбожно привирая, пересказали случившееся тем, кто не видел.
К вечеру по особняку ходил слух, что герцог в своем кабинете пытает людей.
Райана это не огорчало. За ужином он с удовольствием сам пересказывал мне особенно бредовые теории, которые я не слышала. Зато слышал Эдме и передал их хозяину.
– И тебя это не злит?
Райан удивленно замер, не донеся вилку, с кусочком рыбы до рта.
– Разве должно? Мне нравится, что они меня боятся. Значит лишний раз подумает, прежде чем совершить какую-нибудь глупость.
Мы сидели в светлой, просторной столовой, с окнами, выходившими в сад. Я и человек, считавший, что запуганный работник – хороший работник.
– Циа? Я еще утром хотел извиниться, но не было возможности…
Он не преувеличивал. Как
