Ты пожалеешь, милый - Купава Огинская
– Нейл не питомец. Он просто рос далеко от людей и плохо умеет общаться.
Настолько плохо, что его страшно избили. За что именно Нейл не смог толком объяснить. Он утверждал, что они мирно разговаривали и внезапно, посреди беседы, его затащили в подворотню и начали бить. Следы от побоев все еще не до конца сошли с его лица и тела, хотя врачу за заживляющую мазь я заплатила прилично. По словам того шарлатана, все синяки должны были исчезнуть буквально за ночь.
Но за ночь они лишь слегка побледнели.
– Отдадим его в пансион. Там его научат всему необходимому. – сказал Райан.
Я не разделяла его точку зрения. Мне казалось, что ничего хорошего в подобном месте с Нейлом не случится.
– Лучше найми его.
Райан ворчливо сообщил, что у него для Нейла найдется только место конюха. Он еще не знал, как восторженно утром во время завтрака Нейл рассказывал мне о том, что видел на улице кобылу совершенно невероятного и очень редкого окраса.
Это с людьми он общаться не умел, с животными у Нейла дружеские отношения налаживались сами собой. Он даже с савром умудрился как-то поладить.
– Не забудь завтра предложить ему эту работу. – сказала я. После чего положила между нами одну из подушек повернулась к Райану спиной и вместо пожелания спокойной ночи, пригрозила:
– Будешь чудить, натравлю на тебя Отродье.
ГЛАВА 9. Пробуждение
О том, что разрешила Райану остаться я пожалела утром, когда в мои покои, проигнорировав все правила приличия, ворвался маркиз.
Я подскочила от грохота распахнувшейся двери. И замерла с быстро бьющимся сердцем. Райан уже сидел на краю постели и сонным не выглядел.
Маркиз Элфорд, раскрасневшийся и злой настолько, что мне казалось, его вот-вот хватит удар, замер на пороге, озверевшим взглядом смерив сначала Райана, а после и меня.
За его плечом возвышался невозмутимый Эдме.
– Прошу меня простить, милорд. – сухо произнес он. – Я пытался остановить, но их сиятельство были крайне настойчивы.
Было что-то такое в его голосе, что заставило меня усомниться в их правдивости. Создавалось впечатление, что маркизу намеренно не препятствовали. Скорее делали вид…
– Эдме, куда я велел тебе его не пускать? – хмуро спросил Райан.
– Но вас не было в вашим покоях, и я подумал…
О чем именно подумал Эдме никому из нас не суждено было узнать. Маркиз прекратил хватать ртом воздух и начал с претензий.
Все произошло именно так, как я и предполагала. Помощник маркиза, потерявший сознание моими стараниями, не знал, что произошло после того, как он отключился и, очнувшись среди мертвецов, первым делом решил, что со всеми разделалась я.
Как именно мой жених узнал где я нахожусь было загадкой, но судя по спокойствию Райана и Эдме, эта информация стала известна маркизу с их согласия.
– Попомните мои слова, герцог, вы запустили в свою постель чудовище.
Райан посмотрел на меня.
– А я предлагал убить и старика.
Я предпочла проигнорировать его замечание. И без того паршивое пробуждение становилось только неприятнее.
– Послушайте. – Я откинула одеяло. Савр, на которого упал его край, завозился и глухо зачирикал, но выбираться не стал, вместо этого устроился удобнее и затих.
Оказавшись в подобной ситуации, любая приличная леди сгорела бы со стыда. В ее спальне оказалось сразу три посторонних мужчины, в то время как она была в ночной сорочке…
Но я не хотела смущаться, я хотела, чтобы смущались они. Ведь это не я сделала что-то плохое, это они повели себя отвратительно.
Мягкий ковер под ногами скрадывал мои шаги, когда я, выбравшись их постели, прошла в середину комнаты. Сорочка моя была из плотной белой ткани и выглядела настолько целомудренно, что любое модное в этом сезоне бальное платье рядом с ним выглядело бы как наряд блудницы, но Эдме все равно сконфуженно опустил глаза.
Он оказался самым воспитанным в этой комнате.
– Вы приехали с визитом не уведомив об этом заранее, ворвались в спальню к незамужней леди и имели наглость говорить о ней ужасные вещи…
Райан помешал моей проникновенной речи. Он накинул мне на плечи одеяло.
– Прикройся, бесстыдница.
Это сбило меня с мысли, секунду я растерянно смотрела на него. На мое счастье, маркиз не спешил мне отвечать. Его тоже немного шокировал мой наряд, хотя отводить взгляд он и не подумал.
Для меня оставалось загадкой как скромная сорочка в пол, с завязками под горлом и длинными рукавами-фонариками, могла произвести настолько невероятный эффект.
Я кашлянула.
– Так вот, вы имеете наглость вести себя настолько неподобающе, поэтому я считаю невозможной нашу с вами свадьбу. Вот.
Какое-то время царила тишина.
Тихо хохотнул Райан. Он, наверное, решил, что я это сказала, потому что собиралась выйти за него. Но правда заключалась в том, что я и сама не знала, зачем это сделала.
Мне даже немного страшно стало, потому что вот эту вот бессмысленную глупость могла бы сказать та Циара, которую я изображала столько лет. Невыносимо тихая, правильная и послушная. Только ее голос дрожал бы от волнения. И она уж точно не осмелилась демонстрировать всем свою сорочку. Скорее всего, она продолжила бы сидеть в постели, натянув одеяло до глаз и старательно пытаясь расплакаться.
Дико было осознавать, что я так сильно вжилась в роль, что теперь та кроткая, серая мышка, пробивалась наружу против моей воли. Она была мне больше не нужна, я могла оставаться собой всегда, но избавиться от нее без проблем не получилось.
Из мрачных и беспокойных мыслей о здравости моего рассудка, меня выдернул возмущенный голос маркиза.
– Зачем мне нужна попользованная девка?!
Райан помрачнел. Смеяться ему перехотелось.
– Следите за словами, маркиз. Я не прикасался к Цие.
Элфорд расплылся в неприятной улыбке.
– При чем тут вы, герцог? Как думаете, чем мы занимались ночью на постоялом дворе? До того, как эта… леди сбежала.
Воздух в комнате стал густым и тяжелым. Вокруг стали вспыхивать красные искорки. Глаза Райана засветились.
– Милорд… – позвал Эдме, но не был услышан.
И меня это так разозлило. Один только что самым наглым образом меня оболгал, а второй, кажется, поверил.
– А я расскажу. – ткнув Райана локтем под ребра, я немного привела его в себя. – Сначала вы оскорбили мой взор своим полуобнаженным видом… должна сказать, подобное испытание сможет выдержать не каждый. А после изображали опозоренную деву. И уснули.
Маркиз весь начал краснеть, но очень странно и некрасиво – пятками.
– Уснул? – переспросил
