Это я тебя убила - Екатерина Звонцова
На последней ступеньке я снова свалилась на четвереньки на песок – но тут же вскочила.
– Эвер!
В ответ обрушилась тишина, чудовищная природная тишина, где из звуков остались только шелест дождя и рокот прибоя. Ни криков. Ни лязга оружия. Ничего человеческого.
Яростно вытирая кулаками глаза, я сделала несколько быстрых шагов. Эвер стоял впереди – стоял один, тяжело дыша и сжав правый кулак, а вокруг валялось четыре тела. Разобрать, где среди стесанных лиц и распоротых грудных клеток девушка, едва получилось. Все были мертвы – а я их всех узнавала. Кирия, чьей роскошной каштановой гриве я завидовала. Гефу и Гофу, два брата-близнеца с клеймами ломателей. Аколлус, поджарый, плечистый, лучший мечник среди друзей Лина. Все – «дети героев». Это они частенько смеялись, посматривая в нашу сторону. Это перед ними Лин сильнее всего старался выглядеть взрослым, независимым и презирающим как мелких девчонок, так и жалких гасителей. Они мне не нравились. И Эверу не нравились. Но…
– Что ты наделал? – прошептала я. Голос был хриплый, в нем дрожали слезы. – О боги, Эвер, что ты на…
Он молчал. Его волосы, белая одежда, красивое лицо – все было в алых подтеках, а на руке я видела железную перчатку, большую, чудовищную, с раздвижными когтями. Он носил ее с собой всегда в последнее время. Похоже, он переживал сильнее, чем я думала, похоже, его гордость больше напоминала гордость мамы, проигравшей войну с физальцами. Похоже, он не выдержал. Я задрожала. Впервые в жизни я не оцепенела, а задрожала.
– Орфо, – хрипло позвал он. Поднял свои медленные глаза. – Орфо, не кричи, я все могу…
И он сделал ко мне мягкий широкий шаг. Как всегда, когда хотел утешить или подбодрить, как всегда, когда мы здоровались перед тренировками, как всегда, когда я опаздывала к завтраку. Обычный дружеский шаг, и раз за разом, много лет подряд, я делала свой – навстречу. Но теперь Эвер точно был не собой в этих красных пятнах, не собой – с этими окровавленными когтями, не собой – его глаза в дожде горели невыносимой бирюзой. Поэтому я шарахнулась, загородилась руками и завизжала только громче:
– Не подходи!
Нет, нет, нет… ты не мой Эвер. Не мой. Может, мои губы даже шептали это. Я не могла, не хотела смотреть на него. Я боялась увидеть какое-нибудь чудовище.
– Орфо, – позвал он снова. Споткнулся об одно из тел, раздавил ему пальцы новым неосторожным шагом. Я, всхлипнув, отпрянула еще дальше. – Орфо, посмотри на меня, я клянусь…
– Что ты наделал? – повторила я в третий раз. Он подошел ближе и протянул руку, она вся была красной и… – ИСЧЕЗНИ, ИСЧЕЗНИ, ИСЧЕЗНИ!
Это тоже был мой голос, мой визг, а в следующее мгновение я что-то сделала. Вскинула руку – и сам воздух схватил Эвера за горло. Махнула влево – и его с хрустом ударило о скалу, вдавило в нее. Начала поворачивать кисть, как если бы держалась за круговую ручку двери, – и он закашлялся, дернулся, а его металлические когти и живые пальцы проскребли по камню. Я напала на него. Напала и уже знала, что не остановлюсь просто так.
– Орфо… – просипел он. Взгляд не отрывался от меня. И полнился страхом.
Наверное, он вспомнил моего прадеда. Я не помнила ничего.
– Ты убил их, – прошептала я. В груди ужасно пекло. – Ты убил их, ты сумасшедший…
А ведь сойти с ума должна была я, он – меня убить. Не наоборот.
– П-послушай… – пробормотал он, но это было еще глуше, чем оклик; я все поворачивала и поворачивала кисть, хотя ее уже свело, а уши заполнял хруст, дикий хруст костей. – Орфо…
Да, я напала, но я не понимала, что делаю и что хочу сделать, – наверное, причина в этом. Я крутила рукой, надеясь так вывернуть и выжать свою боль и ужас. Я снова и снова думала о маме, которой всюду мерещились враги. О безумных волшебниках, о гасителях, которых закон делал рабами – ну конечно, они не могли терпеть это, многие не могли, Эвер точно. Он отомстил Братству. Как он мог не отомстить, как мог не понимать, что, заняв важные должности при Лине, они ополчатся против него еще сильнее? Как мог забыть обещание «Ты будешь среди них», как мог забыть свое молчание о наркотическом зелье и свое бесконечное терпение? Я понимала его. Он терпел слишком долго, терпел все, даже подлости. Но он не имел права на то, что сделал.
– Предатель! – Всхлипнув, я сжала кулак.
Казалось, так я на пару секунд остановлю сердце Эвера, лишу его сознания, а дальше можно будет позвать целеров. Но этого не происходило: он, вжатый в скалу и зависший над песком, продолжал отчаянно на меня смотреть, корчась от боли. Кости трещали, глаза жгли меня, а я плакала, стискивала кулак все сильнее и пропустила момент, когда по груди Эвера начало расползаться первое черное пятно. От этого он вскрикнул, странно выгнулся, забился, как животное в силке. В тот же миг вокруг его силуэта образовалось что-то вроде толстого пылающего красного контура, а по плечам побежали искры, целый дождь злых маленьких искр.
– Орфо… – позвал он снова. Второе черное пятно начало расползаться на его щеке.
Ты убиваешь меня. В полных ужаса глазах читалось это, рот перекашивался, пальцы продолжали царапать стену – ногти уже стесались в кровь. Я это видела, я чувствовала: что-то идет не так, но остановиться не могла. Вместо этого я, точно меня подтолкнули, резко вскинула и вторую руку, тоже выкрутила кисть, сжала кулак – и задохнулась от боли во всем теле.
Боли и злого, безнадежного, бессмысленного торжества.
Раздался оглушительный взрыв. И сдавленный, полный страдания вопль.
Я до сих пор не знаю, что это было – взорвалось ли мое сердце, или волшебство внутри меня, или что-то там, снаружи, в том месте, куда… куда Эвер провалился. От взрыва я, крича, упала, зажмурилась на несколько секунд – а когда открыла глаза, окутанная красным огнем скала медленно гасла. На камне и песке под ним осталось только несколько кровавых пятен. Эвера не было, не было нигде,
