Ненаписанное богами - Кэти Роган
Сегодня нам следовало бы продолжить путь к лагерю повстанцев. Пройдет еще несколько дней, прежде чем мы туда доберемся, а дел накопилось много, потому что я неделями пренебрегала своими обязанностями. Остаться в домике — эгоистичный поступок, но я не готова оставить воспоминания об Аэлрике.
Я украла это время для нас, для Бри и меня. Но даже оно не стоит на месте, и становится поздно. Уже давно пора спать, но энергия малышки до сих пор не иссякла. Возможно, она так же, как и я, не хочет, чтобы этот день закончился. Словно мы обе откладываем последнюю страницу книги, чтобы подольше насладиться предположениями.
Но в конце концов все равно нужно прочесть последнюю страницу и закрыть книгу. Всему приходит конец.
— Бри. — Она поднимает голову, а в руках полно рыхлой земли. — Пора идти спать.
— Нет, — она опускает руки обратно в попытке проявить неповиновение и продолжает копать.
Я поднимаю брови и упираюсь руками в бедра. Я всегда теряюсь, когда она вот так говорит со мной, будто я и мизинца ее не стою.
— Брилин, — повторяю я строже. — Мы играли весь день. Уже солнце село, и взошла луна. Пора спать.
— Амма, — говорит она с поучительным тоном, не отрываясь от своих ямок и веточек. — Еще не пора. Если мы сейчас пойдем, то пропустим их.
— О чем ты говоришь, Бри?
— Об Аэлрике и Кэрвине. Если сейчас пойдем внутрь, мы их пропустим.
— Бри, — мое сердце сжимается. — Они не вернутся, милая. У них есть своя жизнь в Синоде.
— Конечно же вернутся, — она закатывает глаза. — Они должны меня защищать.
— Ты ведь знаешь, что это моя работа — защищать тебя, детка.
Бри похлопывает землю вокруг одной из своих палочек, чтобы утрамбовать ее.
— Да, Амма. И ты очень хорошо справляешься, — говорит она, но в голосе слышится снисходительность. — Но Аэлрик и Кэрвин должны оберегать меня, когда начнутся настоящие битвы. Они захотят меня.
Мое сердце с силой ударяет о грудь. Это не детская фантазия, это дар Бри. Кто захочет ее? Фараэнгард? Охваченная отчаянным желанием прижать дочь к себе, я выхожу из укрытия домика, как раз в тот момент, когда с неба обрушивается холодный ветер.
— Они здесь! — Бри подскакивает, ликуя и вскидывая голову к небу, а ее палочки падают.
Сзамиранием сердца я ожидаю, что деревья начнут ломаться деревья и падать на землю, и бросаюсь к Бри, утаскивая ее с собой в домик. Но это не похоже на шторм. Черный зверь, спускающийся с небес, приземляется с мягкостью перышка, опускающегося на землю.
Но все же не фаравар привлекает мое внимание. А мужчина.
Я должна сосредоточиться на том, почему он здесь. Есть только один логичный ответ: нас обнаружили. Но мой заторможенный разум не хочет думать об этом. Он слишком отвлечен бешеным биением сердца и тем, как все мое существо тянется к нему, как каждая мысль сводится к одному.
Он здесь.
Я смотрю, раскрыв рот, как Аэлрик спрыгивает со своего зверя и широкими шагами пересекает расстояние между нами. Его взгляд прикован ко мне, сверкает чем-то диким и говорит «моя», будто он уже прокричал это с небес на спине Кэрвина, чтобы весь Фараэнгард услышал. Аэлрик не останавливается, когда доходит до нас. Одной рукой он подхватывает Бри, пока она визжит и обвивает его шею руками, а другой — притягивает меня к себе и прижимается губами.
Этот поцелуй — все. Он крадет землю у меня из-под ног, дыхание из груди и все мысли из головы, пока не остается ничего, кроме Аэлрика и силы его рук, сжимающих меня так крепко. Он целует меня с такой жадностью, в которой чувствуется разлука намного большая, чем один день.
Этот поцелуй… одновременно и победа, и война, в которой еще предстоит сразиться.
Бри хихикает между нами, и Аэлрик отрывается от моих губ, но не отпускает. Ни ее. Ни меня. Его дыхание неровное, грудь тяжело вздымается и опускается.
— Боги, — шепчет он хриплым голосом, в котором слышится нечто такое, от чего у меня перехватывает дыхание.
Каким-то образом я нахожу нить мысли и хватаюсь за нее обеими руками.
— Что ты… — начинаю я, но он перебивает, прижимая свой лоб к моему.
— Они отпустили меня, моя Маэра.
— Синод? — я округляю глаза.
— Синод. Боги.
— Но… Как? Почему?
— Я не знаю, — отвечает он хрипло.
Слова Бри всплывают у меня в голове, и я сжимаю руку Аэлрика. Наша дочь начинает извиваться и проситься на землю.
— Я хочу встретиться с Кэрвином, сейчас! — говорит она и похлопывает Аэлрика по щеке. — Поставь меня, папа.
Мы одновременно резко переводим взгляды на нее.
— Бри! Откуда ты знаешь, что Аэлрик — твой папа? — вырывается у меня прежде, чем я успеваю подумать.
— Я знаю больше, чем ты думаешь, Амма. — фыркает она. — А теперь можно, пожалуйста, встретиться с Кэрвином? Я ждала очень долго.
Аэлрик несколько секунд ошеломленно смотрит на нее, а потом запрокидывает голову и смеется. Смех заразительный, и, несмотря на мое замешательство и тревогу, уголки моих губ приподнимаются в ответ. Бри улыбается, хоть в ее улыбке и виднеется нетерпение. Он снова целует меня в лоб.
— Думаю, ты не дашь мне расслабиться, доченька, — подшучивает Аэлрик, опускает ее на землю и берет за руку. Другой он переплетает пальцы с моими, и в этот момент мы становимся единым целым.
— Брилин, познакомься с Кэрвином. Кэрвин, познакомься с моей дочерью.
Она ничуть не боится, когда мы приближаемся к фаравару. От возбуждения она буквально дрожит, перепрыгивая с ноги на ногу. Кэрвин опускает свою массивную морду, чтобы ткнуться в нее носом. Его голова ростом почти Бри, и когда фаравар фыркает, ее растрепанные кудри разлетаются во все стороны. Она смеется и обхватывает его морду руками, чтобы потереться носом в ответ.
Аэлрик наблюдает за этим, слегка озадаченный.
— Она совсем бесстрашная, — бормочет он, нахмурившись.
— Нисколько, — отвечаю я.
Кэрвин поднимает на меня взгляд, склонив голову. В этот момент Бри что-то шепчет ему на ухо, и он, развернув одно крыло, обнимает им обоих, создавая им свой островок уединения.
— Аэлрик, они…
— С ними все в порядке, перебивает он. — Кэрвин никогда не причинит ей вреда.
— Откуда
