Жемчужина боярского рода - Ива Лебедева
— Пойдем еще раз пройдемся, убедимся окончательно и выдохнем, — предложил Виктор. — Все равно до встречи с Ольгой осталось больше двух часов.
— Пойдем, — угрюмо согласился Игорь, убедившись, что Олег, как почти дипломированный лекарь, вплотную занят пострадавшим.
Они минут десять ползали по кустам, чуть ли не обнюхали каждую травинку и окончательно уверились: здесь никого не было, кроме их собственных караульных, как минимум несколько лет.
— Досадно, но ладно, — констатировал Виктор. Вытащил из волос сухой лист и спросил: — Ты уверен, что этот разговор необходим? Боюсь, от нашей Оленьки, по которой сохли все три параллельных курса, там ничего не осталось.
— Бледная тень, — согласился Игорь, отодвигая рукой очередной колючий побег и подозрительно глядя себе под ноги. — Сухая и недружелюбная. Не верится, что когда-то она была глупенькой, но доброй хохотушкой, которая нам всем так нравилась. Мы еще спорили, кто именно на ней женится. Даже дрались, помню. И получали потом за драки. Но все равно не отступались.
— Эта глупенькая, но добрая девочка сама виновата во всех своих проблемах, — вздохнул Виктор, бесцеремонно отдирая от подозрительного участка кирпичной стены побег дикого винограда. Но нет, показалось, никакой щели под ним не пряталось. — Это надо было додуматься — полезть к чужому родовому артефакту.
— Вить, нам было по шесть лет, — устало отмахнулся Игорь. Они с другом обсуждали этот случай столько раз, что разговор уже казался записанным на артефакт-диктофон. — Она даже не помнит, как это случилось. И не знает, что последствия вылезли более чем через десятилетие.
Он сам был не в восторге от перспективы увидеться с бывшей невестой. В его голове никак не совмещались три разных образа: милая куколка с голубыми глазами, длинными густыми локонами и ямочками на щеках; утонченная и слегка манерная барышня, твердо уверенная, что красивее и сильнее нее нет никого на девичьем потоке, и эта тень в глухом черном платье до пола и черном платке.
Когда-то, когда они все были совсем детьми, трое наследников и одна наследница во время детского праздника влезли куда не следует и чуть не сгорели на алтаре рода. Игорь тогда прикрыл маленькую Олю собой, и сначала взрослые решили, что все отделались легким испугом, незначительными ожогами и хорошей поркой для мальчишек. Увы, через много лет выяснилось, что последствия для Игоря получились гораздо более тяжелыми. И род Снежинских встал перед выбором: потерять первого наследника или выжечь чужую дочь.
Неприятная истина открылась прямо во время обручения. Никто не ожидал подобного развития событий. Силы двух родов сошлись в помолвленной паре, и диссонанс грозил сжечь одного из них. Того, чей алтарь хоть самую малость слабее. Того, за чьей спиной меньше предков, готовых отдать свою силу за благосостояние семьи. Это не зависело от желания самого Игоря — он-то в своей юношеской влюбленности не задумываясь пожертвовал бы собой. Но ему не позволили.
Как не позволили поговорить с выжженной девушкой. Не разрешили увидеться, даже написать письмо. Помолвка была разорвана, Ольга осталась в роду Барятинских, под опекой и властью собственного отца. Снежинские только косвенно смогли узнать, что боярышня отправилась в одно из отдаленных поместий своей семьи и живет там тихо, спокойно, ни в чем не нуждаясь, под присмотром самой близкой служанки.
Какое-то время Игорь пытался что-то узнать, объяснить. Но совсем скоро, в день его двадцатилетия, когда стало ясно, что откат все еще никуда не делся, всплыло одно старое пророчество — камень рода прямо указал на нужный свиток в архиве. То, что там было написано, повергло Снежинских в недоумение. Им ничего не осталось, кроме как смириться и выжидать нужного момента.
Игорь заставил себя забыть об Ольге и о той детской влюбленности, что будоражила его кровь при каждой встрече с княжной Барятинской. Выкорчевал все воспоминания о давней привязанности. Остался только долг. Перед родом, перед страной и, как ни странно, перед самой Ольгой.
С тех пор ни одна девушка его по-настоящему не заинтересовала. А особо настырные боярышни из хороших семей, открывшие охоту на внезапно ставшего свободным завидного жениха, вызывали глухое раздражение.
Игорь не особенно переживал по этому поводу. Какие его годы? Папенька вон женился после тридцати и успел двух жен похоронить. Вот и наследник никуда не торопился. Пока не встретил самую странную девушку, какую видел в жизни.
Даже имени ее так и не удалось выяснить. Странная кличка «Еж» ей одновременно и подходила, и категорически не шла. Ее уверенность и резкость, но в то же время удивительная способность вывернуться из любой ситуации с наименьшими потерями или притормозить разгорающийся конфликт казались очень профессиональными и… присущими человеку, от рождения обученному управлять. Будто девушка как минимум окончила императорский курс в академии. Но об этом даже думать смешно — простолюдинка без капли магии в этой дыре… какая уж там академия.
И мало было этого, внезапно образ загадочной девчонки из аномалии непонятно как наложился на совсем другую особу. Хотя ничего общего между ними не было и быть не могло. Правда, вчера на долю мгновения Игорю показалось, будто на ногах у затворницы в черном какие-то странные сапоги. Знакомые. Но скорее всего, именно показалось.
И теперь Снежинского разрывало двумя противоположными желаниями. Выполнить указания главы своего рода, внести ясность в отношения с Ольгой Барятинской, без которой, как выяснилось уже после того, как девушку выжгли, исполнить пророчество и снять откат с наследника невозможно. Или отложить неприятный разговор и найти другую девушку. По имени Еж. И уговорить ее поехать с ним в столицу. Для чего? Если бы он сам знал ответ на этот вопрос…
На фоне этой дилеммы незначительными глупостями смотрелись мелкие пакости со стороны Николая Барятинского и одержимость Алисы мыслью, что она может занять место Ольги у алтаря.
А вот перспектива потерять род и уступить наследство младшему брату от последней мачехи глупостью не казались. И тут вопрос не просто стоял ребром, он рубил им по шее.
Глава 25
Так, значит, по моему саду лазают боярычи. Мне еще очень повезло, что они сами нашли объяснение бессознательному караульщику. Но остаются два вопроса. С какого перепугу в доме Барятинских караулят сад чьи-то чужие слуги? И кто этого самого чужого слугу усыпил? Я за собой такого не помню.
Проход в стене, через который я сбежала, они не нашли.
