Жемчужина боярского рода - Ива Лебедева
— Да ладно. — Я даже толстенные вязаные чулки бросила, хотя собиралась их как раз натянуть. — Думаешь, прямо продал?
— Не знаю, но тетка твоя не на пустом месте перестала через губу в купчишку поплевывать, а сделалась весьма приветлива к молодому человеку. — Марфа отобрала у меня чулки, покрутив пальцем у виска — мол, не выдумывай, в жару такое носить. Даже маскировка должна быть в меру. И подсунула мне закрытые тряпичные тапочки, тоже черного цвета.
— А он дал тетке письмо? Она его вскрыла?
— Не вскрывала, но конверт видела и почерк брата опознала. А что уж ей еще Лемешев наплел, я не слышала, меня отослали. — Марфа скривила такое лицо, что мне поневоле стало смешно. И одновременно грустно.
— Я обязательство Петровичу передала. Так что готовься. Как только выкупишься — чтобы в тот же день к нему переехала. И не спорь со мной! — сказала я строгим голосом. А потом добавила жарким шепотом в самое ухо нянюшки: — Марфуш, кажется, ко мне возвращается магия! Только тсс!
Марфа ахнула и осела на узкую жесткую койку рядом со мной. Глаза у нее стали большие-пребольшие. Она прикрыла рот ладонью и прошептала:
— Да неужто?! Быть не может, никогда не возвращались силы к выжженным… если только… неужели?! Жемчуг?!
— Тсс! — снова зашипела я, своей ладонью прижимая ее руку к губам. — Ни звука об этом. Но ты понимаешь, что это значит? Мне бы сейчас время потянуть, пока не привыкну к своим силам. А то все с самого начала, выплеск был как у младенца. Но слабость быстро прошла, быстрее, чем в детстве. Значит, и восстановление должно быть ускоренное. Так что обо мне волноваться больше не надо. Себя отсюда уноси, всякую зависимость от Барятинских вырви с корнем. Ты мне этим сильно поможешь!
Марфа закивала, глаза ее наполнились слезами. Единственный человек в этом мире, кто переживает за меня как за родную. Я не выдержала и крепко обняла ее, уткнулась в теплое плечо и позволила себе на секунду расслабиться. Даже слезу пустила. Одну! Больше нельзя.
Жаль, подольше посидеть вдвоем у нас возможности не было. Уже через пять минут я вошла в гостиную, где меня, по идее, должен был ждать Игорь Снежинский.
Вот только никто меня там не ждал. Гостиная была пуста, но со двора через открытые окна доносился шум и голоса. Мне всего лишь надо было подойти поближе и встать за шторой.
— Наша компания владеет всеми приисками в пограничье. — Голос Лемешева звучал одновременно почтительно и горделиво. — Ваш брат, сударыня, не мог не оценить перспектив.
— Это пока всего лишь разрешение начать разговор. — Серафима ни на секунду не забывала, что она здесь родовитая перед простолюдином.
Но тетушка всегда уважала людей зажиточных. А перед очень богатыми могла и лебезить, забыв дворянскую спесь.
Димка на купца-миллионщика не тянул, но явно туда стремился. Именно поэтому с ним вообще соизволили разговаривать.
— Но если вы, милостивый государь, сумеете доказать роду, что достойно позаботитесь об Ольге, а главное… — тетка сделала ну очень многозначительную паузу, — принесете пользу семье… мой брат может подумать о том, чтобы принять ваше предложение.
— Несомненно, сударыня, приложу все силы. — Лемешев, судя по голосу, раздулся, как воркующий на помойке голубь. — И особенно буду признателен, если вы, как тетя Ольги и сестра главы клана, замолвите за меня словечко. Благодарность моя будет безгранична. Кстати, вы слышали, что самородное золото с приграничного прииска лучше всего подходит для определенных артефактов? Столичные мастера берут его вдвое против государственной цены, ведь «серьги красоты» из этого материала работают в несколько раз дольше без подзарядки, чем те, что продаются в обычных салонах. Это золото в большом дефиците нынче. Князья на три года в очередь записываются. Но это, разумеется, не проблема для людей близких, тем более родственников.
Что ответила тетка, я не услышала, потому что увидела, как к дому через двор стремительно несется Снежинский в сопровождении своих друзей и… Вьюжина. А этот как сюда попал?! Когда и под каким предлогом?
Рядом с моим бывшим женихом предсказуемо мелькало нежно-лавандовое, явно очень модное платье Алисы. Да и зеленая рубашка Николая мялась поблизости. Интересно, после подставы на выходе из аномалии с ним еще кто-то разговаривает? Или все дружно сделали вид, будто ничего не случилось?
Вся компания, возбужденно жестикулируя и обмениваясь впечатлениями, прошла в дом, и тетка поспешила следом. А вот Лемешев протормозил, и я успела его окликнуть из-за шторы:
— Псст! Сударь! Не торопитесь!
— Сударыня! — Прохвост Димка ничуть не смутился, поняв, что я слышала их с теткой разговор. — Как удачно. Я как раз непременно хотел с вами поговорить, но не решался, а тут вы сами…
— Сударь, — сурово перебила я, — боюсь, что в дальнейшем у нас не будет никаких разговоров. Оставьте свою затею со сватовством. Я не выйду за вас замуж.
— Почему? — слегка растерянно спросил Лемешев. И тут же прищурился: — Родовитостью не вышел для вас, сударыня? Так это дело поправимое.
— Нет. — Я покачала головой. — Вы хороший человек и завидный жених. Наверняка любая девица, пусть даже и родовитая, не побрезгует вашими ухаживаниями. Но не я. Я вообще не собираюсь замуж. Ни за кого.
— Ох, барышня. — Прохвост вдруг ухмыльнулся. — Вы просто не знаете, от чего отказываетесь. Уверен, я сумею вас уговорить, если ваш батюшка даст мне шанс!
Тьфу… и лесть зря пропала. Пристал как банный лист!
— Не тратьте на меня время, сударь, — сухо фыркнула я и поспешила отойти от окна к дивану. Там и устроилась с самым кислым видом в ожидании гостей и родственников.
Кстати, мелкие розовые букетики на обивке здорово выцвели и кое-где поползли, скоро протрутся до дыр. То-то здесь вечно старалась устроиться тетка, закрывая своими юбками старую обивку. Лучше бы денег на новую выделила!
Впрочем, может, и выделит. Если удачно продаст меня замуж за Лемешева. М-да…
— Сударыня! — В гостиную вошел Снежинский и прямым ходом направился к моему диванчику. — Рад вас видеть. Не изволите ли пройти со мной? Я хотел бы поговорить наедине.
Глава 27
Я не успела ничего ответить. Все перекрыл лениво-насмешливый голос Вьюжина:
— Ты забываешься, Снег. Эта барышня больше не твоя невеста, и беседовать с ней наедине — портить девушке репутацию. Впрочем, я могу
