Мама для наследного принца. Три шанса попаданки - Екатерина Руслановна Кариди
Перед входом замер, испытывая странный трепет. Никогда он не робел перед женщиной, а сейчас чувствовал себя странно, словно… Дэшэн тряхнул головой, отгоняя наваждение, шагнул вперед, решительно отдернул полог шатра и вошел.
Императрица уже встала.
Он рассчитывал застать ее в постели? Мгновенная мысль пронеслась и растаяла, оставив после себя оттенок горечи.
Но оттого что императрица Лоан спала в его постели эту ночь, Дэшэну все равно стало жарко. Он шумно втянул ноздрями воздух, пытаясь уловить ее запах. Потом склонился, сцепив руки перед собой.
— Спокоен ли был твой сон, государыня?
— Благодарю, я спала хорошо, — Лоан смотрела на него.
Уже полностью одетая и убранная, в золотом платье, корона феникса на голове, золотые подвески на шпильках едва заметно позванивают. Его просто слепило от этого облика. Генерал зажмурился на миг, а после сказал:
— Государыня, если ты уже поела, я велю подавать повозку. Если же нет, я пришлю новой еды. Это немного задержит нас, но основные части уже выступили, мы можем…
— Пусть подадут повозку, — проговорила женщина.
Он склонился.
— Да будет так.
Потом поднял на нее тяжелый взгляд и проговорил:
— Лоан. Не пройдет и нескольких дней, и я сделаю тебя регентшей.
Сцепил руки перед собой и добавил:
— Откланиваюсь.
И вышел из шатра, потому что не мог там оставаться. Дышал глубоко, сердце колотилось. Недосягаема. Ничего, Лоан принесет ему то, чего он жаждал. Так или иначе.
Пригнул голову и пошел прочь, на ходу выкрикивая приказ подать повозку для императрицы. И вдруг услышал женский голос:
— Генерал! Генерал Гу Дэшэн! Подойдите, прошу вас!
Из другой повозки высунулась наложница Джиао и махала ему рукой.
Генерал прошел мимо, даже не обернувшись, и отдал вознице ее повозки приказ трогаться. А после вскочил на коня и поехал прочь.
Резкий окрик, свист хлыста. Повозка, везущая наложницу, тронулась и очень скоро поравнялась с границей походного лагеря. Ее сопровождал небольшой отряд. Десять человек, больше он не счел нужным отряжать.
Подали повозку для Лоан. Генерал вернулся и наблюдал искоса, как женщина в золотом платье поднимается по ступеням и скрывается за дверью. Когда это произошло, он шумно выдохнул и облизал губы.
Императрицу генерал Дэшэн намерен был сопровождать сам.
* * *
Они уже несколько часов продвигались в непонятном направлении. Иногда просто стояли. Саша потеряла счет времени.
Вокруг периодически слышались резкие выкрики, шум и конский топот. А потом все это сменялось затишьем. Тяжело и неприятно было сидеть взаперти в узком замкнутом пространстве повозки, да еще и без окон.
Но Дэшэн уверял императрицу, что так она будет в безопасности.
Еще когда помогал ей подняться в повозку, предложил ей руку в тяжелой рукавице. Саше не хотелось касаться его, но она все же приняла руку генерала и оперлась о его ладонь. Слишком уж выразительно он на нее смотрел, очевидно, этот момент был для него важен. Мужчина гулко сглотнул, что-то неуловимое промелькнуло во взгляде, а потом он проговорил:
— Повозка укреплена снаружи броней. Она защитит тебя от случайных стрел, государыня. От остального же тебя буду защищать я.
Как-то это все слишком собственнически звучало, но сейчас было не до нюансов. Главное, что он помог вырвать сына из лап назначившего себя регентом Гу Лао Сывана. С остальным можно разобраться после.
Генерал действительно периодически появлялся, справлялся о ее самочувствии. Ей приносили какую-то еду. Саша понимала, что вокруг что-то происходит, вероятнее всего, война. Хотелось себе сказать:
«Ну вот ты и стала кровавой императрицей Лоан. Такой тебя запомнят в веках»
Об этом Саша тоже собиралась думать позже. Ибо уже поняла: в этом мире победителей не судят, перед ними преклоняют колени.
Но ей не сообщали результатов. Оставалось ждать.
И если бы не было Бэя рядом, она бы просто сошла с ума от неопределенности.
Когда становилось невмоготу, она спрашивала:
— Что происходит… там?
Обычно ответы ее личного стража были сухие и исчерпывающие. Была стычка там-то и там-то, взяли тот или иной дом, квартал, населенный пункт, высоту. Напоминало фронтовые сводки.
Сейчас как раз случилось довольно долгое затишье.
Однако Саша видела, что темный воин напряжен, как будто прислушивается к чему-то. Она не выдержала, спросила:
— Ты что-то чувствуешь, Бэй?
И тут он повернулся к ней. Тлеющий огнем взгляд демона был подобен темной пропасти. Саша даже на миг испугалась. Однако мужчина резко подался к ней, словно хотел коснуться. Как если бы был живым. Потом нахмурился и проговорил:
— Я пытаюсь увидеть будущее, — и с досадой качнул головой. — Но даже демону такое неподвластно.
Она вдруг вспомнила, как он сказал, что ее смерть освободит его. Представила, какой у него сейчас когнитивный диссонанс. Наверное, ведь он привязан к ней клятвой. Тут всего лишь ее жизнь, а другой чаше весов — его свобода. Что может быть важнее свободы для демона, бессмертного существа.
— Ты… Хочешь освободиться?
— Я хочу, чтобы ты жила, — проговорил он, глядя ей в глаза.
Повисло молчание, тяжелое, значимое.
Потому что все становилось слишком личным. Между ними давно уже было неоднозначно. А сейчас ей казалось безумно странным, как этот благородный воин с таким говорящим именем (Бэй — значит «чистый, белый, сверкающий»), стал демоном? Да еще, видимо, попал в рабство.
Наконец она спросила:
— Как ты стал таким?
Он сидел очень прямо. В этих своих доспехах, меч дао на коленях, взгляд устремлен куда-то в пространство. Саша видела его строгий профиль, он смотрел перед собой и казался окаменевшим. Наверное, не стоило. Просто сейчас они были тут только вдвоем, и это затишье, полное неопределенности…
Думала, не ответит.
Но он медленно повернулся к ней и проговорил:
— Проклятие.
Ах да, он ведь что-то такое рассказывал однажды.
— Прости, тебе, наверное, неприятно, — сказала она торопливо.
— Нет, — низкий голос звучал спокойно. — Просто иногда не мешает вспомнить свое прошлое, чтобы понять, где именно была допущена ошибка.
Ей казалось, что он не мог сделать что-то совсем ужасное, просто не верилось.
Снова повисло молчание, он отвернулся, отряхнув несуществующую пыль с голенища своего сапога. Это был настолько человеческий жест, что она не удержалась.
— И давно ты? — пришлось прокашляться. — Давно тебя прокляли?
— Пятьдесят лет назад.
Хотелось сказать — не может быть. Но она молчала.
— Я был молод, — тихо проговорил Бэй. — Войти в ряды тайных стражей семьи Гу было непросто. Это почетно, в тени отбирают лучших из лучших. Но становясь одним из теней, воин утрачивает право на обычную
