Раб Наилон. Вкус свободы - Анна Жнец
Мазь холодила кожу. Наилон поерзал на стуле и еще шире расставил ноги.
— Теперь, — Тэлли подошла к столу и замерла к Наилону спиной, напряженная, как тетива лука перед выстрелом. — Теперь мне надо направить небольшой магический разряд напрямую к разрезанным семенным протокам, чтобы связать их, а сделать это… направить разряд я могу только через…
Она обернулась.
Увидев то, что она держит в руках, Наилон похолодел. Жарким летним вечером его прошил ледяной озноб. Липкий пот выступил на лбу, на висках, под мышками. Потоки студеной влаги заструились вдоль позвоночника до ложбинки меж ягодиц.
Мощным толчком в грудь его швырнуло в прошлое, в самые ужасные и унизительные его моменты. Эхом былого над ухом раздался женский голос, отвратительный, морозом пробирающий до самых костей.
«Сделать с тобой это?»
«Ты сам попросил».
Если бы ноги не приросли к полу, он бы рванул с места и сбежал. Вылетел бы наружу прямо так, голый, измазанный в паху липкой зеленой жижей.
Он не хотел.
Нет! Не хотел!
Окаменев на стуле, он почувствовал, как кровь отливает от лица и спазмом сводит пересохшее горло, лишая его голоса.
Все, что он смог, — отчаянно замотать головой.
— Не волнуйся. Я сделаю все, чтобы тебе не было больно, — пообещала Тэлли, и на миг ему почудилось, что, окутанная тенями и красным светом магических ламп, перед ним стоит не она, а та самая садистка из купален. Уродливый призрак прошлого, который приближается к нему, чтобы…
— Я введу только кончик…
Тонкая стальная палочка зловеще поблескивала в ее руках, внушая ужас.
— Это приспособление нужно, чтобы направить через него разряд.
Тэлли едва не плакала от жалости к нему и неловкости, и это привело Наилона в чувства. Ее ласковый голос, нежный взгляд.
Он не в купальнях. Здесь. По другую сторону Долины Мертвых. За сотни километров от своих мучителей.
Его любимая ничем не похожа на тех женщин, что упивались его болью.
Чтобы стать для Тэлли достойной парой, он готов на все, на любые испытания.
«Будь мужчиной», — приказал себе Наилон.
Тиски, сдавившие горло, ослабили хватку. Воздух снова начал поступать в легкие. Окаменевшая маска, в которую превратилось его лицо, обмякла.
— Хорошо, — он подобрался в ожидании унизительной процедуры.
Губы Тэлли дрожали. Она сделала к нему еще один осторожный шаг, а потом протяжно вздохнула и расправила плечи. Жалостливое выражение на ее лице сменилось решительным.
Она уверенно подошла к Наилону и затянула его в глубокий страстный поцелуй, лишающий мыслей и остатков воли.
Глава 27
Тэлли вела себя с ним непривычно властно, словно пыталась прогнать из головы Наилона лишние мысли. Она стояла, а он сидел, и, целуясь, ему приходилось задирать лицо. Пальцы знахарки зарывались ему в волосы, ласкали белое выгнутое горло. Тэлли даже осмелилась раздвинуть ему губы и проникнуть в рот языком. Она была так настойчива в своем стремлении заставить Наилона расслабиться, что вскоре он обмяк на стуле, ничего не соображая. Его затопило волной удовольствия.
На какое-то время он даже забыл об истинной причине их встречи.
Между ног окончательно затвердело. Испачканные травяной мазью шары набухли, налились семенем и подтянулись под член. Розовая головка бесстыдно обнажилась и заблестела влагой. Кожа, прежде скрывавшая ее, собралась под ней складками.
Постанывая любимой в губы, Наилон заерзал на сидении. Ужасно, нестерпимо хотелось утолить огонь, бушующий внутри, и когда Тэлли наконец коснулась его там, внизу, меж дрожащих раскинутых бедер, Наилона будто пронзило молнией. Он дернулся, едва не свалившись со стула.
Нежные пальцы забирали яички в горсть, скользили плотным кольцом по стволу, обводили крупное навершие, истекающее соками. Наилон не мог пошевелиться. Не находил в себе сил ответить на эти смелые ласки. Покорный, потерявшийся в ощущениях, он полностью отдал себя любимым рукам.
Никогда ему не было так хорошо! Да что там — хорошо ему никогда не было. Зато сейчас он плавился от сладких прикосновений любимой женщины, стонал, вздрагивал, замирал, безмолвно умоляя о большем.
Его трясло. Колотило. От страсти и наслаждения. От желания получить свой первый в жизни настоящий оргазм.
Сколько раз в питомнике и в купальнях его трогали за член, тянули за яйца, заставляли изливаться на пол, на постель, себе на живот и на чужую кожу. Ни разу он не испытал удовольствия, даже когда извергал бурные потоки семени на потеху похотливым наставницам и гостьям городской бани.
Сейчас же ему казалось, что он взорвется, не выдержит той мощи наслаждения, что обрушится на него.
А ведь Тэлли ничего особенного с ним не делала. Просто ласкала рукой, но от этой ласки Наилон почти рыдал, вцепившись пальцами в ее плечи.
Он дрожал все сильнее, всем телом. Ему казалось, что вот-вот, еще немного, еще чуть-чуть и…
Разорвав поцелуй, он зарылся лицом в рыжие волосы знахарки и зажмурился в предвкушении.
Тэлли сильнее сжала его член — и вдруг…
Что-то твердое холодное скользкое от влаги раздвинуло дырочку на головке члена и толкнулось внутрь, в чувствительную плоть.
Наилон застыл. Понял, что случилось. Все это время любимая отвлекала его внимание, а когда он расслабился…
Боли не было. Стальная палочка вошла неглубоко, не больше чем на фалангу пальца, и легкое жжение внезапно сменилось бешеным удовольствием. А все потому, что, когда знахарка решила приступить к лечению, ее потерявшийся в страсти пациент уже достиг пика, и волну оргазма было не остановить.
С громким стоном Наилон забился в сухом экстазе.
Из глаз брызнули слезы.
Зубы до крови впились в нижнюю губу.
Пальцы на ногах свело судорогой.
Сквозь дикий грохот пульса эльф слышал, как Тэлли читает заклинание. Кончик стержня, вставленный в его тело, нагрелся от магического разряда. По узкому каналу внутри члена заструился поток исцеляющего тепла. Разбухшая мошонка вспыхнула жаром.
Стоило железке покинуть его плоть, и наружу неудержимым фонтаном хлынуло семя. Наилон содрогался и содрогался от наслаждения. Целую вечность.
Он уже ничего не видел, не слышал, не осознавал.
* * *
В себя эльф пришел на ковре. Видимо, обессиленный не удержался на стуле и сполз на пол. Его голова покоилась у Тэлли на коленях. Любимая ласково гладила Наилона по волосам.
Он по-прежнему был голый, перепачканный внизу семенем и травяной мазью.
Стало неловко. Руки сами собой потянулись прикрыть пах.
— Все получилось? — спросил Наилон, стыдясь смотреть любимой в глаза, но та настойчиво приподняла пальцем его подбородок. Их взгляды встретились.
— Надеюсь.
