Там, где цветёт папоротник - Лена Бутусова
– Почему? – ведьмочка покорно легла обратно на лавку под мужской рукой.
– Забоишься, убежишь опять. Где мне тебя потом на болоте искать? – и не было в его голосе усмешки, только грусть.
– Не забоюсь, – Любомира слабо дернулась.
– Сама ж сказала, просто мыться. Ну, так и мойся, – охотник отшагнул прочь и, отвернувшись спиной, занялся собственной чистотой.
А Любомира разве что не разревелась с досады. Села на лавке, радуясь, что в потоках влажного жара не видно было слез на ее лице. Но Марун больше и не поворачивался. И хоть был он совсем рядом – банька была мала – ни коснуться, ни заговорить с ней больше не пожелал.
Так они и мылись, стоя друг к другу спинами. Ведьмочка, глотая слезы, а охотник – просто молча. Он вышел первым, оставив девушку один на один с ее огорчением.
На дворе Баба Яга зорко следила за банькой. Увидев вышедшего охотника, замотанного в чистую простыню, только руками всплеснула:
– Что? Так и не тронул?
Тот покачал головой.
– Ну, ты даешь! – ведьма протянула удивленно.
– Сама пущай попросит. А вообще, загостился я у тебя, старая. Где моя одежа? Сироту я к бабке привел, братца ее озорного нашел. Пора мне в обратный путь собираться.
Глава 9. Самое страшное проклятие
В скором времени из бани выскочила Любомира. Стыдливо кутаясь в длинную простыню, она, словно чувствуя скорую разлуку с суженым, бросилась в избушку. Путаясь в ткани, так и норовя сорваться со ступенек, вскарабкалась по лесенке.
Баба Яга собирала охотнику харчи в дорогу и, как могла, тянула время.
– А вот и наша Любушка, – Ягиня улыбнулась внучке кривозубым ртом. – Намылась, напарилась, красота ненаглядная?
Ведьмочка только кивнула.
– А чего смурная такая? – словно не понимая причины ее кислого лица, старуха продолжала кудахтать как ни в чем не бывало. – Обидел тебя, что ли, Марун-оборотник?
– Нет, – Любомира пробормотала, стараясь не встречаться взглядами с охотником.
– Сдается мне, поговорить вам надобно, – Яга хитро подмигнула внучке.
– Не о чем нам разговаривать, – Марун хмурился и тоже отводил взгляд от Любомиры.
– Да, неужто? – Ягиня всплеснула руками и красноречиво посмотрела на девушку, постучав себя кулаком по лбу.
Собравшись с духом, Любомира шагнула к охотнику и проговорила быстро, покуда решимость ее не оставила:
– Послушай, Марун, задержись ненадолго. Мне тут… одолжение одно твое надобно…
– Зачем тебе непременно мое одолжение? – охотник хмурился все сильнее, увязывая узел со снедью. – Все равно одного меня тебе будет мало. Так вон на болоте полно мужиков, и леший, и водяной.
– Не хочу я лешего и водяного! – Любомира даже ножкой топнула от расстройства.
– А оборотника-берендея, значит, хочешь? – Марун перестал вязать свой узел и внимательно посмотрел на ведьмочку, ожидая ответа.
Но она ему не ответила.
Вместо этого она перевела взгляд на Ягу, спросила:
– А правду говорят, баба, что ежели цветок папоротника отыскать, то он любое проклятие с человека снять может?
Яга с прищуром посмотрела на внучку, хмыкнула:
– Правду. Токмо папоротник на людской земле раз в году всего цветет, на купальскую ночь. Поздно ты спохватилась, отцвел здесь уже чудо-цветок.
– А есть такое место, где он еще не отцвел? – Любомира скорбно хмурила бровки.
– Есть, - Яга кивнула, разом отбросив свою напускную дурашливость. - На том берегу реки Смородины, по другую сторону Калинова моста.
– Это же… – юная ведьмочка только охнула.
– Навь, земля нечисти да нежити, царство духов и могучих колдунов. Смертным людям туда дорога закрыта, – Баба Яга пристально посмотрела на внучку. Скривила тонкие губы, – Тут, кстати, до Калинова моста рукой подать через болото.
– А меня пустят туда, если я попрошусь? – Любомира подняла на Ягу полные решимости глаза.
– Ты чего это удумала, девка? – Марун отставил узел в сторону и теперь сердито смотрел на ведьмочку.
– Ежели хорошо попросишься, пустят, – Яга улыбнулась, показав кривые зубы. – Чай не чужая ты там, да и Горыныч тебя наверняка помнит.
Любомира подняла голову и прямо посмотрела на Маруна. Проговорила громко и звонко:
– Нет, Марун, оборотника-берендея я тоже не хочу. А хочу снять с тебя это проклятие, и для того мне надобен цветок папоротника.
Марун только рот открыл, но ответить ничего не успел.
– А, знаешь ли ты, какое проклятие на нем лежит? – Яга приложила ко рту узловатый палец.
– Какое? – Любомира растерянно захлопала зелеными глазами.
– Самое страшное проклятие, что только может быть, – Яга проговорила зловещим голосом. – Да, Марун-оборотник?
Она посмотрела на мужчину пронзительным взглядом, и тот отвернулся.
– Что за проклятие такое? – Любомира спросила, тщетно пытаясь скрыть дрожь в голосе. – Кто ж такой его оговорил? Карачун? Вий? Лихо?.. Или сам… Кощей?..
Яга засмеялась недобрым скрипучим смехом:
– Кощей? Да, уж лучше бы Кощей, – проговорила, строго зыркнув на Маруна, и тот опустил глаза.
– И что же, папоротник не поможет? – голос Любомиры дрогнул.
– Поможет-поможет, – видя смущение своих гостей, Яга смягчилась. – Не забоишься в мир Нави-то одна идти?
– Не забоюсь! – ведьмочка гордо вскинула голову, тряхнув мокрыми волосами.
– Почему это одна? – Марун сердито нахмурился. – Я ее одну не отпущу.
Ягиня посмотрела на них с улыбкой:
– Вон оно даже как. Токмо тебе, Марун, с Горынычем сложнее будет договориться, он мужик принципиальный.
– Договорюсь, – лицо охотника приняло злое выражение. – Я не только силки на белок ставить умею, но и меч в руке держать. Зря, что ли, дружину в пограничье водил?
– Занятный у тебя мужик, внученька, – Яга усмехнулась, а Любомира смутилась:
– Не у меня он, сам по себе.
– Ладно-ладно, не красней, – старуха погладила девушку по плечам. – С добрых намерений дорогу начинаете, скатертью она вам под ноги ляжет. Вот что, есть у меня для вас парочка колдовских подарочков.
Ведьма распахнула объемистый ларь, стоявший в углу горницы. Как и в доме у Василины, Любомира не заметила сундука, пока Яга его не открыла. Только Ягинин сундук был раза в три больше и не такой красивый, без глазури и разноцветного стекла.
– Знаю я ваши колдовские подарочки, – Любомира проворчала себе под
