Роза опалённая (СИ) - Шолох Юлия

Та опустила глаза и вздохнула.

— Произошло. Ну, как сказать. Папенька заболел, я домой еду… завтра утром.

— Заболел? Надеюсь, ничего страшного?

Розалин невольно тронула себя за блузку в районе сердца. Её родители остались там… в том мире. Вроде не умерли, но их больше не было… никогда не было, только она и Вика. Это ужасное горе.

— Нет, ничего опасного, врачи сказали, что кризис миновал. Но проведать всё равно поеду. Я давно их не видела… соскучилась. — Туя прямо взглянула на неё и сказала. — Это не всё. Я… прости, я долго думала, но только сейчас поняла, что помогу тебе. Ты ведь… сразу про отца спросила, про здоровье его. А не воскликнула что-то вроде: “Как я тут одна” да “Ты же мне помочь обещала!”. — Она опустила глаза и рассеяно добавила. — Была у меня одна такая подруга… Бывшая, к счастью…

Розалин молчала. Любые слова, по её мнению, сейчас были бы лишними.

— Так вот. Перед обедом я заходила по делам в канцелярию. Ассоль срочно вызывают в зарплатный отдел, там что-то напутали, то ли с банковскими счетами, то ли с выплатными ведомостями… в общем, ей нужно передать, что её там ждут.

Туя поглядела в сторону столика, за которым сидели Ассоль с Линеттой. Давно сидели, почти закончили обедать, а Туя всё решалась… Повезло, ничего не скажешь.

— Когда она вернётся в свой отдел, ты можешь пойти за ней следом и передать эту просьбу. Она уйдёт в канцелярию, а у тебя будет возможность поговорить с господином Браббером наедине. У него сейчас только один ученик, и тот редко бывает. Господину Брабберу его силой навязали, потому что тот парень чей-то сынок. Но сегодня его нет, я случайно узнала. Вот и получается, что всё сложилось… и Ассоль, и ученик, и твой вопрос… может, это судьба? Ты веришь в судьбу?

— Я не знаю, — честно ответила Розалин. — Но я верю, что нужно пытаться идти своей дорогой, всегда. Тем более если на ней препятствия. Так интересней.

— Да, я тоже так думаю. Говорят, судьба и на печи найдёт… но я сомневаюсь. Если ты даже не пробовала… как судьба поймёт, что тебе нужно? В общем, господин Браббер останется на рабочем месте один. И если ты действительно… Надеюсь, ты не станешь делать что-нибудь плохое?

— Что ты имеешь в виду?

— Знаешь ведь, как девушки иногда добиваются женитьбы.

— Знаю. Ничего плохо я не сделаю. Если ты думаешь, что я собираюсь его… — Розалин проглотила слово “насиловать”, потому что его можно было произнести в Питомнике, среди своих, но никак нельзя говорить здесь и сейчас, дворянке местного мира. — …ставить в неловкое положение, то поверь, не собираюсь. Я просто хочу с ним поговорить… Зачем мне женить его на себе насильно? Чтобы всю жизнь жить с человеком, который будет меня за этот поступок ненавидеть и никогда не простит? Такого ужаса никому не пожелаешь!

Туя усмехнулась, взглянула снисходительно.

— Две мои подруги детства так замуж выскочили. Правда, одна, скорее, по глупости, а вот вторая целенаправленно подстроила, чтобы её у кавалера застукали, причём у них ничего не было… и он просто вынужден был жениться, хотя до последнего не хотел. Так и живут — в разных домах, видятся раз в год. Зато добилась чего хотела, обещала, что женит его на себе — и слово своё сдержала.

— Какой ужас. Ну и подруги у тебя. — Искренне сказала Розалин.

Туя помрачнела.

— Есть немного.

И со мной не повезло, грустно подумала Розалин. А вслух сказала:

— Нет, себе такой судьбы я не хочу. И насильно женить на себе никого не буду. Надеюсь, я не настолько страшная, чтобы не найти мужа по взаимному согласию.

— С этим не поспоришь, не настолько! Тогда остаётся пожелать тебе удачи. — Туя мягко улыбнулась. — Вначале я думала, что это будет нечестно по отношению к Ассоль, она вроде как первая на него глаз положила. Но теперь я пришла к выводу, что господин Браббер сам способен решить, чего хочет.

— Спасибо.

Возвращаться после обеда в отдел магических животных Розалин не стала. Иначе пришлось бы придумывать причину, по которой ей нужно отлучиться, а с господином Лукавиным никогда не знаешь, отпустит или нет. Может просто рукой махнуть, а может вдруг взбелениться и запретить. Просто так, безо всякого основания.

Туя убежала к себе в комнату, остальные разошлись и Розалин спустилась на первый этаж.

Ассоль давно уже ушла в здание, где работала, а вот господина Браббера видно не было. Столовая, вернее, ресторация для магов располагалась в том же здании, где проживал господин главный изыскатель. Кормили там настолько хорошо, что частенько на обед являлись даже академики из ближайшего магического университета. А бывало, маги засиживались глубоко после обеда. Начальник Туи делал так каждый день, и почти всегда на работу не возвращался. Туя вначале ужасно скучала на рабочем месте, ровно до тех пор, пока не догадалась заняться самообразованием. Стала изучать язык демонов. Неизвестно, отчего выбор пал именно на него. Она говорила — случайно, но при этом слишком нервничала и отводила глаза, что является первым признаком обмана. Но, так или иначе, язык изучала. И настолько продвинулась в этом занятии, что даже Розалин теперь знала несколько слов. Например, “агрба”, где звук “Г” почти глотался, “Р” едва слышался, а “Б” отскакивал от зубов. Означало что-то вроде “Привет”, только в крайне вежливой дружеской форме. Язык был очень красивый… шипящий, с резкими звонкими звуками в конце слова или фразы. А главное — давно забытый или, скорее, выдуманный. Говорили, что демонов не существует, а их язык — шутка каких-то магов, которые жили триста лет назад. Но изредка откуда-то возникала на него мода и в обществе бросались этот язык изучать. Писать на нём стихи дамам сердца и оскорблять противника. Сейчас как-раз был новый виток такого интереса, Туя даже подрабатывала переводами.

Прими этот мир детей Питомника как родных… Розалин тоже, может быть, заинтересовалась бы языком демонов. И их историей. И сиренами… И эльфами… Всем прекрасным и интересным, что существует в мире.

Вместо этого она занималась планированием убийства. Безумно… Страшно и горько.

Розалин стояла у окна, прикрывшись шторкой, и ждала. Здания с ресторацией отсюда не видно, зато виден вход в рабочий подъезд. И господин Браббер в него не заходил. А он должен вернуться в отдел, иначе вся эта затея будет бессмысленной. Ассоль отправится в канцелярию, а Розалин так ни с кем и не встретится.

А вдруг… вдруг он болен? Ещё не пришёл в себя, ведь когда они виделись в последний раз, господин Браббер явно находился не в лучшем состоянии. Как же она не подумала! Ну конечно же!

Розалин почувствовала досаду. Господин Браббер лежит себе сейчас в своих покоях и ни о чём не заботится! И неважно, что его тут ждут!

Она уже почти отошла от окна, когда всё же увидала вдалеке фигуру, которую, несмотря на расстояние, сразу узнала.

Господин Браббер ссутулился и опирался на трость. Раньше он ни разу не пользовался тростью… вроде бы. Сколько там Розалин его видела? Несколько раз в течении трёх недель? Тоже мне срок.

И всё же ей показалось, трость он взял для того, чтобы скрыть свою слабость.

Розалин сдержала своё слово и никому об их встрече не рассказала. Господин Браббер тоже вряд ли распространялся, иначе это стало бы известно каждому встречному и не избежало бы подробного обсуждения в столовой для персонала. Ничего не поделать, так устроен каждый закрытый коллектив. Стоит чему-то выйти из-под контроля одного человека и стать известным второму — всё, эта новость немедленно облетит всех в округе.

В общем, то, что произошло, осталось секретом. И Розалин, которая участвовала лишь в малой части происшествия, в его конечной, так сказать, части, очень хотелось узнать остальное.

И она собиралась это сделать!

Господин Браббер добрался до подъезда, поднялся на крыльцо и исчез в недрах здания. А Розалин направилась к зеркалу. Нужно было убедиться, что она хорошо выглядит.

Из высокого — от пола до потолка — зеркала на неё смотрела симпатичная молодая дворянка. Она очень походила на девушек, с которыми встречалась в столовой. Была одной из них, не отличалась ни единой чертой. Изящный крой одежды, уверенная поза с чуть выдвинутым вперёд плечом и приподнятым подбородком, аккуратная причёска, крошечные туфельки… Розалин внимательно изучала девушку, пытаясь абстрагироваться от того, что это она и есть.