Роза опалённая (СИ) - Шолох Юлия

Никогда бы не подумала, что перед ней воспитанница Питомника!

Чёрт! Опять? Нет, ну ты снова?

В общем, Розалин поправила блузку, которая чуть сбилась в районе горла, локоны, которые в правке не нуждались и пошла за верхней одеждой.

Двор она пересекала медленно. Ветер будто ожил, неизвестно чему возмутился и намеревался развернуть её и отправить в здание, где располагался отдел магических животных. Вернуть на предназначенное ей место. Розалин сопротивлялась, ветер настаивал. В какой-то момент Розалин даже подумала, что ветер победит и ей придётся брать что-нибудь тяжёлое, чтобы держаться, чтобы её не сдуло. Но повезло. Ветер выдохся и стих, когда до вожделенного входа оставалось всего ничего.

Внутри всё было устроено точно так же, как в здании Розалин.

И только тут она поняла, что понятия не имеет, как найти отдел, в котором работает господин Браббер.

К счастью, под лестницей дежурил слуга, который проводил Розалин на первый этаж, в самый дальний угол. Тут было тихо и холодно. Розалин поблагодарила и дождалась, пока слуга уйдёт.

Очень странно… Это место выглядело так, будто находилось на отшибе. Самое плохое место, даже подвал, в котором работала Розалин, выглядел лучше. А тут… царило запустение.

Почему господину Брабберу выделили такие неуютные и неудобные комнаты? Его что, отправили в ссылку? Наказали за что-то?

Непонятно. Судя по заданию, которое он выполнял, вокруг господина Браббера должны прыгать и хороводы водить, как вокруг драгоценной вазы. Ну и, конечно же, давать всё самое лучшее.

Впрочем, потом.

Розалин подошла к двери и стиснула на дверной ручке пальцы. Перчатки она не сняла, поэтому холода металла не почувствовала. Только сердце забилось.

Как же ей не хотелось никого убивать! Никого травить!

Хотелось просто жить, как остальные. Работать, учиться, влюбиться… быть счастливой.

Она позволила себе минутку слабости, а потом выпрямилась, повернула дверную ручку и сделала шаг вперёд.

— Добрый день.

Войдя, Розалин постаралась не пялиться по сторонам. Она нашла глазами бронзовое пятно — сегодня Ассоль надела такого цвета платье — и удержать на нём внимание. Тем более комната была большой, заставленной простыми бумажными ширмами.

Но господина Браббера Розалин тоже сразу увидела. Он стоял слева, у стола, и держал в руке кучу бумаг, судя по размеру, писем.

— Прошу прощения за беспокойство, — заговорила Розалин. — Но канцелярия просила госпожу Лукавину немедленно явиться для решения какого-то финансового вопроса.

— Наверное, разобрались с моим прошением! — Радостно заговорила Ассоль. — Я написала уже три заявления с просьбой перечислять мою зарплату в сиротский приют, но деньги почему-то продолжают перечислять на мой личный счёт. Надеюсь, в этот раз всё, наконец, решится. Господин Браббер, я могу уйти ненадолго?

— Да, Ассоль, конечно же. Отсутствуйте столько, сколько необходимо.

Розалин жутко не понравилось, что он назвал её по имени. Это незнакомое чувство стало хуже из-за слов самой Ассоль.

Она отдаёт деньги в сиротский приют. Конечно, для неё эти деньги — ничто, она из обеспеченной семьи и не нуждается в содержании… но это всё равно показатель.

Ассоль отложила коробку, которую держала в руках, подошла ко входу и нырнула в раздевалку, которая отделялась от основного помещения несколькими плотными панелями. Внутри стояли напольные вешалки и лавка.

Определённо, господину Брабберу не благоволили. Никаких удобств не предоставили. Комната походила на склад старой и ненужной мебели. Но как это вяжется с его великой и важной целью?

— Я готова. Пойдёмте? — Госпожа Лукавина вышла уже в шляпке и в тёплом жакете с меховой опушкой. Очень похожем на жакет Розалин, разве что цвет иной и на ладонь длиннее.

Розалин замерла. Вот об этом моменте она не подумала. Кажется, Ассоль решила, что Розалин ждёт её, чтобы проводить. И правда, причин задерживаться не было. Розалин работает в соседнем здании, почему бы им не выйти вместе? По какой причине Розалин должна остаться?

Так глупо всё провалить!

Розалин посмотрела на господина Браббера. Тот продолжал держать в руках письма, но смотрел на неё. Глаз не спускал, как будто ждал, что в любой момент она совершит нападение и попытается его убить.

Что же делать?

— Розалин? — Ассоль уже тянулась к дверной ручке. — Вы идёте?

Какая причина у неё не идти? Зачем ей задерживаться? Если Ассоль хоть что-то заподозрит, то никогда не оставит господина Браббера в обществе другой девушки наедине.

— Госпожа Ветлицкая, задержитесь. Я как раз собирался передать господину Лукавину кое-какие книги. Они не тяжёлые. Присядьте, сейчас я их найду.

Розалин на миг вытаращилась на него, потом сглотнула и улыбнулась.

— Да, господин Браббер.

Потом посмотрела на Ассоль и пожала плечами. Мол, я пока не могу уйти, сама слышала. Та сразу же распрощалась и убежала в канцелярию — её лёгкие шаги быстро стихли в коридоре.

Теперь можно было обернуться. Поднять глаза. Сказать ему… что там она собиралась.

Но у Розалин словно язык отнялся.

Она не понимала, отчего господин Браббер подыграл ей. Конечно, он заметил растерянность Розалин, которая не знала, как отделаться от Ассоль, заметил — и помог. Зачем?

— Вы что-то хотите мне сказать?

Давай, милая, переходи к действиям. Всё уже миллион раз продумано и решено! Даже напрягаться не нужно, просто следовать сценарию.

Розалин обернулась. Она надеялась, как же она надеялась, что господин Браббер не увидит всего того смятения и неуверенности, которые её охватили!

Он стоял всё так же вдали, это радовало. Но совершенно не годилось для разговора. Розалин пошла к нему. Медленно, почти заставляя себя делать шаг за шагом.

Господин Браббер не двигался. Замер. На его лице жили только глаза, которые за каждым её шагом следили со всё нарастающим нетерпением.

От слабости ничего не осталось. Господин Браббер снова был хорошо одет, ухожен и имел здоровый цвет лица. Значит, и его трость — притворство. Только вот… лёгкая тень вокруг глаз, слегка сжатые губы… нет, всё же он ещё не отошёл от того своего приключения.

Что же там произошло?

— Как вы себя чувствуете? — Спросила Розалин.

— Вы пришли, чтобы узнать о моём самочувствии?

Розалин растерялась. Она пришла, чтобы его убить. Но не сразу. Как такое скажешь?

— Я пришла, потому что считаю, вы должны объясниться.

— Вот как? — Сухо спросил он. И сжал губы, давая понять, что ничего такого делать не планирует.

— Вы не желаете рассказать, что значила та наша встреча? Что вы делали в тайном проходе? Почему спрятались от господина Старозельцева?

— Не слишком ли много вопросов?

Вдруг Розалин со всей определённостью поняла, что он ничего не скажет. Совсем. И разозлилась.

— Тогда у меня есть к вам просьба.

Показалось, или его губы чуть дрогнули в презрительной ухмылке? Розалин поспешила добавить, пока её не остановили.

— Я хочу перевестись в ваш отдел. Работать у вас.

— Что?

Господин Браббер вдруг рассеянно взглянул на свои руки, которыми продолжал сжимать письма, бросил письма на стол, а потом как слепой нащупал стул и сел.

— Что вы сказали?

— Я хочу перевестись в ваш отдел.

— Зачем?

— Я не уживаюсь с господином Лукавиным и с его учениками. И боюсь животных.

Господин Браббер вдруг взглянул на Розалин так… по-особенному. Будто видел гораздо больше, чем на самом деле перед ним стояло. Положил на стол руку и слегка пошевелил пальцами… еле заметное, слабое движение.

Розалин не поняла, что произошло. Внутри неё вспыхнул жар. Ей привиделось, будто эти пальцы провели не по воздуху… а по её коже. Непередаваемо сладкое прикосновение, которое будто отключило в ней предохранитель опасности.

Она приоткрыла рот и резко вздохнула. Господин Браббер, пристально рассматривая её, подался вперёд… оба остановились уже через миг, не понимая, что, собственно, только что произошло. Что они делают?