Усатое наследство Изабеллы - Алиса Ганова
— Я жду извинений! — громко потребовала я, надеясь, что их не принесут, и я под предлогом нанесенного оскорбления покину ненавистный особняк, ставшей мне тюрьмой.
Однако экономка остановилась, повернулась.
— Произошло недопонимание. Я сожалею. Все виновные, оболгавшие вас, буду наказаны.
За дверью в коридоре сразу воцарилась мертвая тишина.
Чеканя шаги, мадам Клод, а за ней дворецкий, покинула комнату.
Вопли увольняемой Адели, я услышала издалека. Торопливо заперев бархат в сундуке, затем дверь, я без плаща побежала на крик. И стала свидетельницей интересного события.
Сама графиня, лично, выгоняла Адель из особняка, потому что та подала вместо сахара соль!
— Мне не нужны нерадивые служанки, у которых в голове солома! Убирайся сейчас же! Немедленно! Вон! — махнула изящной ручкой, унизанной дорогими перстнями, графиня, которая явно пребывала не в духе. Её красивое лицо искажала гримаса, а щеки покрывали багровые пятна.
— Но миледи! Я вам верно служила!
— Ша-арль! — капризно протянула графиня.
Её лакей грубо схватил Адель за капюшон накидки и потащил по аллее к воротам.
Служанка горестно рыдала, пытала упираться, но ноги скользили по заснеженной аллее.
Когда Адель заметила меня, даже в момент отчаяния бросила такой злобный взгляд, что если бы взглядом можно было убить, я бы рухнула замертво.
Её подружка, хмурая Верна, стояла на крыльце, поджав губы. И тоже поглядывала на меня с ненавистью.
«Надо будет быть с ней особенно настороже», — подумала я, возвращаясь к себе
Весь день переживала, а вечером, когда решилась набрать в чашку снега, чтобы растопить и получить воду, услышала грубую брань, доносившуюся их распахнутого окна кухни.
Это дворецкий бранился самыми последними словами, отчитывая кого-то.
Пока я раздумывала, идти или нет, услышала слова, которые буквально заставили меня ринуться на кухню…
— Я не брала ее! Я не знаю, как она оказалась у меня!
Голос показался мне знакомым. И когда я влетела, почти не удивилась, увидев всхлипывающую Верну.
Перед ней на каменном полу лежала позолоченная ложка.
Увидев меня, экономка сипло проворчала:
— Можете быть довольны. Воровка наказана.
— И как вы нашли её? — поинтересовалась я, не понимая, что за игру они затеяли.
— Случайно. Ложка выпала из кармана фартука.
— А ваза не выпала случайно? — съязвила я. Гадину Верну мне было ни капельки не жаль.
— Сейчас проверим.
Месье Близар с надменным лицом и недовольной физиономией походил на жаба. Вещи Верны он обыскивал небрежно, зная, что вазы там не будет. Однако когда он тряхнул одну из сорочек служанки, из неё выскользнул небольшой фарфоровый молочник и со нежным звоном раскололся на мелкие кусочки.
— Ах! — дружно выдохнули слуги:
— Это не я! — впала в истерику Верна. Пока Шарль за шкирку волок ее к воротам, она вопила: — Я верно служила и делала все, что мне приказывали! Все!
На улице зима, а её выставил в одном платье.
Лишь позже, тщательно обыскав каждую вещь, экономка швырнула как мусор замерзшей бывшей служанке её накидку, ботинки и другие вещи.
— Пошла вон! — Это были последние слова, которые мерзавка получила за свою подлую службу.
Радовалась ли я?
Нет, смотря на ворота, я мечтала о дне, когда выберусь из особняка ди Брассов и на свободе задышу полной грудью.
* * *
Вернувшись в комнату, я увидела довольного Красавчика. Он сидел на моей подушке и, мурча, вылизывал лапку.
— Ты пришёл! — Я села рядом и, подавшись к другу, поцеловала в макушку, пахнущую свежестью и морозом. — Знаешь, как я переживала за тебя.
— Я тоже соскучился по тебе, Изабелла. — Он отложил свое важное дело, поднял улыбающуюся мордочку и с нежностью потерся о мою руку.
— Где ты был? Замерз, наверное?
— Нет. Я знаю укромные места. А ты сама как? Вижу, что устала.
— Да, устала, — не стала отпираться я, ложась рядом с другом. — Да и как не устать, когда то одно, то другое случается. Слышал? Мерзавок выгнали.
— Они получили по заслугам, — широко улыбнулся Красавчик, раскатисто урча и хитро поглядывая на меня. — Одна не расторопна, другая воровка.
— Я вот думаю: как так мне удалось выйти сухой из воды, м? — заглянула другу в сияющие изумрудные глазки. — Это ты приложил лапки?
— Что ты! Нет. — Помотал головой Красавчик. — Я же не вездесущ.
Однако его глаза сияли, что я больше не сомневалась: это он — мой защитник и спаситель. В то время как мама думала только о себе, грустя в своей комнате из-за того, что рассорилась с «новыми подругами», работавшими в особняке графини, мой верный друг выручал меня и поддерживал всеми лапками.
— Спасибо! — обняла его и от души поцеловала.
Счастливая, что с Красавчиком все в порядке, я вернулась к шитью.
Только успокоилась, перевела дух, дверь распахнулась…
Я подпрыгнула, но оказалось, что это заглянула мама.
— Знаешь, Белла, — она села на соседний стул и, оглядев мою скромную комнату, вздохнула. — Я по дому соскучилась.
У меня из рук едва шитье не выпало от неожиданности.
— И давно ли ты заскучала?
— Язвишь, да? — нахмурилась мама, накручивая на палец подвитую щипцами прядку. — Я для тебя старалась.
— А я для нас стараюсь, — приподняла шитье, намекая, что мне нужна помощь.
— Ой, нет! У меня голова болит, когда долго шью. Так что лучше будет, если я вернусь домой и не буду тебя отвлекать.
— Тебя отпустят домой?
По тому как мама перевела взгляд на окно, стало понятно: не просто отпускают, а рекомендуют покинуть особняк.
Что ж, может и к лучшему. Хотя бы за неё переживать не буду.
— Ладно, езжай, — я снова склонилась над шитьем.
— Ты не проводишь меня?
Уже в какой раз за день заперев все ценное в сундук, я пошла проводить маму до ворот.
Пока мы неспешно шли, с грустью осознала, как же я соскучилась по прогулкам, по свободе, по беззаботности. Вспомнила, как мы с Красавчиком гуляли по ярмарке, если сладости, смеялись.
— Ну вот. Я уезжаю, а ты улыбаешься, — капризно обиделась мама.
— Я, мамуль, радуюсь, что ты вернешься домой, и он будет под надежным присмотром.
— А ты мне обещала весной новый дом. Помнишь, Белла?
Я едва сдержалась, чтобы не поругаться.
— Ладно, мам. Ступай. А то поздно будет.
Достала из кармана деньги и вручила ей.
— Пешком не иди. Найми извозчика.
— Ладно, — кивнула она, улыбнулась и, помахав рукой, вышла за ворота.
Я хотела проводить ее немного, но привратник преградил путь.
— Но-но! Как дошьешь, так домой отправишься. А пока будьте-ка в особняке.
Развернувшись на пятках, я зашагала обратно.
Возвращаться в тесную, холодную коморку страсть как не хотелось. Думая о том, чего теперь хочу
