Усатое наследство Изабеллы - Алиса Ганова
Чехол слетел с ростового портрета, на котором был изображён тот самый красавец, что приснился мне в ночь гадания!
Я узнала его с первого взгляда. И… застыла, сражённая его благородной красотой и мужественностью.
Он настоящего красавец. Высокий, статный, с широким разворотом плеч, с волевым подбородком и красивыми, озорными глазами, которые смотрят с картины, как живые!
Рассматривая незнакомца, я невольно любовалась им, пока не услышала стук тяжелой двери и приглушённые голоса…
— Он здесь! — Это был определенно голос графини. Его не спутать с другим! Только звучал он уже не мелодично, а хрипло, рвано, злобно, как будто говорила старуха. — Он здесь и помогает этой грязной девке! Я чувствую это. Найди его Шарль и переломай ему не только лапы, но и хвост! Шкуру спусти!
— Да, миледи, — просипел её фаворит-лакей. — С удовольствием так и сделаю.
— И сделай уже что-нибудь, чтобы она подписала бумаги.
Сердце загрохотало барабаном. Я задрожала, заметалась среди сваленных в беспорядке вещей.
Ещё теплилась отчаянная надежда, что они останутся внизу, не станут подниматься, ведь им здесь делать нечего, но… сегодня не мой день.
Заскрипела старая лестница под весом Шарля…
Я впала в панику.
Упала на колени и, не придумав ничего, полезла под круглый, обеденный стол, накрытый посеревшей от времени скатертью.
Глупо. Не самое лучшее место, но я едва успела забраться, как дверь со скрипом открылась, в зал вошли графиня ди Брасс и её любимый лакей — Шарль.
— Если не справишься, найду тебе замену. Таких как ты — полчища.
— Я делаю всё возможное, миледи. Я узнал о ней каждую мелочь, придумал ловушки. Но она ускользает.
— Не она, а он! — прорычала с ненавистью графиня. — Я чувствую, что он здесь! Нутром! Спать не могу из-за него, есть не могу! Ещё и эта дрянь насыпала мне соли! Ненавижу! Ненавижу! Всех ненавижу!
Да она ненормальная!
Я слушала её вопли и дрожала. Так сильно, что пришлось закусить палец, чтобы не выдать себя стуком зубов.
Попасть такой в лапы — врагу не пожелаю.
— Миледи, я сегодня же… Нет, сейчас же разыщу грязнодевку и придушу хорошенько её.
Как милая подпишет!
«Что значит, придушит?!» — у меня волосы на затылке встали дыбом.
— Быстрее шевелись. Я устала ждать! — Раздался звук оплеухи. А потом вопль: — Почему открыт портрет?!
— Миледи! Здесь следы! Женские! Швея где-то здесь!
— Ищи её! Не упусти, олух!
Раздался грохот падающих вещей. Звон бьющейся посуды и зеркал…
Я съежилась, накрыла голову руками, желая стать маленькой, незаметной мышкой.
Огромные сапоги Шарля топали совсем рядом, поднимая взвеси пыли. Вот-вот он поднимет стол и найдет меня!
Но прежде чем он нашел меня, я сама выдала себя, громко чихнув:
— Ап-хчи!
— Она здесь! — просипел Шарль, и стол надо мной поднялся.
Увидев меня, он жутко оскалился, зашипел, как шипит змея или крыса перед нападением. От одного его ледяного, нечеловеческого взгляда моё сердце едва не разорвалось.
Я закрыла лицо руками, приготовилась, что сейчас он меня поднимет за шкирку…
— Мра-а! — раздался боевой клич Красавчика. Черно-белой молнией он прыгнул на лакея и стал драть его.
Но в этот раз я не ликовала — понимала, что мы обречены, и я, попав в ловушку, заманила в неё и верного друга.
Глава 14
Красавчик отчаянно драл Шарля, раздирал когтями кожу до крови и ошмётков. Но он такой кроха по сравнению с жутким гигантом, у которого одна лапища как кошачье тельце!
С замиранием сердца я наблюдала, как Шарль с шипением шарит руками по телу, пытается поймать шустрого кота, но тот, хоть и маленький, а вёрткий — ловко, как белка на стволе, успел браться на спину!
Не в силах справиться с юрким соперником, Шарль рухнул на пол и стал кататься по паркету, пытаясь раздавить моего маленького защитника.
Я вскрикнула, в ужасе зажала рот ладонью.
В последний момент Красавчик успел увернуться от огромных сапог лакея, пинающих воздух и паркет. Не давая передышки врагу, дружок запрыгнул на перевёрнутую мебель, с неё на самую высокую нишу книжного шкафа и, кувыркнувшись в воздухе, прыгнул в лицо Шарлю.
Тот взревел от боли, попытался поймать Красавчика, но мой друг скакал по нему и драл его то там, то здесь, не даваясь в руки…
Графиня же стояла и с надменным, самодовольным видом наблюдала за смертельной схваткой.
В пыльный зал она пришла в красивом изумрудном платье, кашемировой шали и со сложной причёской из завитых локонов. Выглядела она вроде бы как прежде идеально, однако же, кроме голоса, в ней ещё незримо что-то изменилось.
Я не понимала, что именно. Но стоило задержать на графине взгляд — её изящные, миловидные черты поплыли, и я увидела перед собой некрасивую длинноносую женщину со злыми глазками и большим ртом, перекошенным в злобной усмешке.
Моргнула, пытаясь согнать наваждение, но оно не уходило.
А потом меня озарила догадка…
— Ведьма!
Я едва выдохнула, однако она услышала. Или почувствовала мой взгляд. Повернулась и, поняв, что я заметила её истинную внешность, оскалилась, показывая мелкие, острые зубы.
С ненавистью глядя мне в глаза, ведьма сунула руку с длинными жёлтыми когтями в лиф шелкового платья и достала часы — карманные, на золотой цепочке.
— Побегал, Базиль, и будет. Закончилось твоё время! — гаденько захихикала она.
Красавчик, которого ведьма назвала Базилем, зарычал, отчаянно захрипел, но продолжал драть Шарля, разрывая ему лицо, шею, ноги в кровавые ошмётки.
— Достаточно!
Ведьма нажала на заводную головку часов. Золотая круглая крышка со звонким щелчком открылась.
Сощурившись от удовольствия, ведьма склонилась над часами и длинным, когтистым пальцем начала переводить стрелку на циферблате.
— Щёлк. Щёлк. Щёлк… — затарахтел торопливо часовой механизм, отсчитывая время…
Красавчик дёрнулся, застонал от боли и на моих глазах начал расти, меняться.
Словно заворожённая, я наблюдала, как вытягивается его тело, вытягиваются лапки; как чёрная шерсть превращается в тёмно-оливковый костюм и длинные тёмные волосы, а белая отметина на кошачьей шейке и белые лапки — в белую рубашку и босые человеческие ноги…
О, Светлая!
Я покачнулась.
Всегда думала, что колдовство — сказки и россказни.
Но на моих глазах произошло невероятное преображение!
С Шарлем уже боролся не кот, а молодой мужчина, осыпая лакея градом звучных ударов…
Ладно, я всегда интуитивно понимала, что невероятно умный зверь, который читает, пишет, поёт и знает столько всего, не может быть обычным! Вот только одного я до сих пор не могла принять: что Красавчик
