Дикая любовь - Лесана Мун
Поднимаю глаза и тут же натыкаюсь на внимательный взгляд Арэнка. О, боже! Это же еще супружеский долг отдавать! Где взять силы?! Муж спокойно сдвигает одеяло и укладывается, сняв обувь. Поскольку я связана с ним лентой, то и мне приходится ложиться. Арэнк приподнимается на локте и смотрит на меня, лежащей на спине и все еще в одежде. Затем он приподнимается и стягивает с меня пончо, которое представляет собой что-то типа прямоугольного куска ткани с вырезом для головы. Индейцы носят его, подпоясав веревкой. Я лежу, слегка прикрыв глаза, и позволяю себя раздевать. Следующей он стягивает с меня юбку, просто тянет вниз, а потом кидает куда-то, куда и пончо. Я остаюсь в тонкой длинной рубашке до середины бедра, теплой кофте и вязанных длинных носках. И снова испуганной, потому как освобождение меня от одежды происходит очень быстро и бесцеремонно, заставляя сжаться в комочек и дрожать.
Но Арэнк, вместо того, чтобы продолжить меня раздевать внезапно останавливается. Укладывается на спину, притягивает меня к себе на грудь и укрывает нас одеялом. Я еще лежу, вытаращив глаза и радуясь временному освобождению от супружеского долга, а мой муж, сомкнув веки, уже спит, дыша ровно и глубоко.
Я ложусь щекой поудобнее на его широкой груди, слышу равномерный и сильный стук сердца вождя. Именно под этот звук мое тело наконец-то расслабляется, и я забываюсь тяжелым, полным жутковатых видений, сном.
Глава 10
Во сне вокруг меня лето: зеленая трава, некоторые деревья уже цветут, а на других висят пока еще зеленые плоды, вдоль тропинки растут кусты с ягодами.
Я иду, любуясь красотой природы. На сердце какое-то дивное умиротворение. Выхожу к реке. Вода в ней чистая, видно все камешки на дне. Сажусь на берегу, подставив лицо теплому солнцу, но долго так сидеть не могу, меня манит к себе вода. Захожу в реку, чувствую ногами прохладные ее воды. Они омывают меня, очищают и дают силы, не только физические, но и душевные. Пока я стою в реке, все словно утрачивает краски. Ничто не имеет значения, кроме покоя и равновесия. Только будучи спокойной можно положить на чаши весов одинаковое количество чего-либо и не расшатать их. Я вижу перед собой давние весы, какие есть у богини правосудия. Две чаши на веревках. На одной из них единственное сердце. Оно бьется, но очень слабо. А на другой – гора сердец. Они стучат, вибрируют, кажется, сейчас упадут с чаши, но нет… крепко держатся. Весы в равновесии. Много сердец не перевешивают одно-единственное.
Просыпаюсь озадаченной. До чего же странный сон. И понимаю, что мне ночью, видимо, было холодно, поэтому я не только щеку положила на грудь Арэнка, но и руку, а ноги сплела с его ногами. Причем, одну вообще весьма откровенно закинула на его бедро и сейчас коленом ощущаю, что муж совсем не против вспомнить о супружеском долге. Я бы даже сказала в полной боевой готовности для выполнения поставленной задачи. Замерев на несколько секунд, обдумываю, что делать? Потом пытаюсь аккуратненько спустить ногу вниз, чтобы не разбудить Арэнка. Медле-е-е-енно, по сантиметру, дело, вроде продвигается, по крайней мере, мне так кажется ровно до того момента, пока горячая мужская ладонь не ложится на мое бедро и не возвращает ногу на исходную позицию. Упс!
Приподнимаю голову и встречаюсь взглядом с черными глазами мужа.
- Доброе утро, жена, - говорит он и одним движением приподнимает меня выше, целуя в губы.
Просто касание ртов. Ничего более. Всего на мгновение. Но мне этого достаточно, чтобы ощутить почти мгновенную и острую до дрожи реакцию. Разве так бывает!? Все тело ощущается одной сплошной бегущей мурашкой, а между бедер становится… Чувствую, что краснею и опять пытаюсь опустить ногу, в этот раз никто не возражает, и я облегченно выдыхаю.
- Доброе утро, муж, - отвечаю, чуть запнувшись на слове «муж».
- Сегодня предстоит нелегкий день. У тебя будет час на сборы и мытье посуды, потом мои воины соберут вигвам, и мы поедем в мое племя. Там проведем ритуал для твоего отца и повторный для нас.
- А зачем повторный? – спрашиваю.
- Чтобы мои люди все видели своими глазами. И признали тебя.
- Мы позавтракаем? Я сейчас разогрею… - делаю попытку встать, но Арэнк меня удерживает.
- Сама поешь, а мне некогда. Собери в дорогу еду и будь готова к назначенному времени.
Муж встает с постели, потягивается, стоя ко мне спиной и давая возможность вдоволь налюбоваться на огромную спину и на то, как под гладкой кожей перекатываются стальные мускулы. Только теперь я понимаю, что наша лента порвалась во время сна. Странно, учитывая, как тесно мы сплелись, пока спали.
- А как же… - я пытаюсь опять завести разговор о брачной ночи.
Блин, такое ощущение, что мне это одной надо, а ему вообще все равно!
- Поговорим вечером, - отсекает он мои попытки объясниться.
- А разве сейчас племя не будет ждать…
- Да, будет, - сказано с легким раздражением.
В следующую секунду Арэнк берет свой нож. Одно быстрое движение, которое я даже не успеваю увидеть, и с его ладони капает кровь. Муж наклоняется и пачкает в нескольких местах одеяло, заставив меня покраснеть от стыда.
- Зачем…
- Отныне твое имя и тело неприкосновенны для всех, кроме меня. Только я могу решать твою судьбу, никто больше. Ничто не должно бросать тень на тебя, потому что это бросает тень и на меня. Теперь мы – одно целое. Помни об этом.
С этими словами Арэнк выходит, его встречают шумные приветственные крики мои одноплеменников, а я остаюсь стоять, думая о его словах. И не двигаюсь, даже когда ко мне заходят замужние женщины племени, забирают одеяло и под улюлюканье выносят его на улицу. В этих людях странным образом сочетается удивительная мудрость и дикое невежество, каждый раз заставляющие меня удивляться.
Как послушная жена делаю то, что приказал Арэнк – собираю вещи. Но сначала быстро завтракаю. Есть холодным вчерашнее очень мясное и очень жирное рагу – совершенно не вкусно, но с разведением огня у меня все еще проблемы,
