Супруги по (не)счастью - Соня Марей
Застыла. Ждала. Но чего?
Стиснув до боли кулаки и зубы, я зажмурился, чтобы ненароком не коснуться руками талии. Не дотронуться губами до теплой кожи северянки, которая в эти мгновения казалась мне самой красивой женщиной на свете.
Неужели все это мои мысли? Или то шепчет магия брачной метки? Искушая, велит довести обряд до конца и сделать своей.
Голос разума вопил, захлебываясь:
«Это наваждение… наваждение… Ты забыл, зачем пришел сюда!..»
Она повернулась ловко, как змея или кошка, и в тот же миг я ощутил холод стали под подбородком. Бархатную кожу тронул легкий румянец, ресницы дрожали. А взгляд… Он был слишком говорящим. Раньше я считал, что колдовскими могут быть лишь темные очи, но эти глаза – цвета серебра, дождя и пепла отнимали разум напрочь. И принадлежали женщине, которая меня ненавидит.
– Никогда не подкрадывайся ко мне сзади, – произнесла сбивчивым шепотом Фардана.
– Давай, режь, – я накрыл ладонью ее руку, подался вперед, позволяя острию поцарапать шею.
Хотелось боли, которая отрезвит.
А княжна шире распахнула глаза, будто испугалась. Вторая моя рука легла на поясницу и мягко привлекла к себе. Мы соприкоснулись бедрами и животами, лишь тонкая полоса смертоносной стали отделяла нас друг от друга.
Дерзкая и боевая, сейчас Фардана казалась растерянной и беззащитной. Предательский румянец на тонкой светлой коже выдавал все эмоции. Пальцы, сжимающие рукоять, слегка разжались.
Ненависть, говоришь?
– Проверим, как действует проклятье…
Взгляд скользнул ниже – к губам. И я продолжил, чувствуя, как голову ведет от близости и ощущения женского тела под пальцами:
– Давай же… Или я тебя поцелую.
Фардана
Сумасшедший! Боги, как же я ненавидела его, ненавидела себя… Но те мгновения показались самыми острыми за всю мою недолгую жизнь. И эта запретность щекотала нервы.
– Поцелуя захотел?
Руки дрожали, когда кинжал царапал его кожу. В горле стало сухо, губы покрылись корочкой.
– Лучше с жабой целоваться, чем с тобой, – выговорила медленно и раздельно. – А теперь руки прочь.
Я надеялась, что моя просьба прозвучала доходчиво, но муженек не торопился убирать ладонь с поясницы. Вид у него был какой-то шальной. Он дышал тяжело и медленно, прижимался грудной клеткой к моей груди, и я чувствовала каждый вдох.
И выдох. И снова вдох.
– Ну же, я жду.
Ладонь, стискивающая рукоять кинжала, вспотела и стала скользкой. Капелька крови скользнула по лезвию и упала ему за воротник. Сердце отсчитывало мгновения, с удивлением я поняла, что ноющая боль в магических жилах стала потихоньку слабеть. Как будто южанин, касаясь меня, забирал ее себе.
– Чье кольцо ты носишь? – внезапно спросил он, выуживая цепочку из-под одежды.
Рука дернулась, порезав его еще сильнее, но Фрид этого даже не заметил. В сердцах я метнула кинжал вниз.
– Это кольцо любимого человека!
Нервная, тягуче-сладкая атмосфера развеялась. Он отпустил меня так резко, что я покачнулась, но, быстро восстановив равновесие, спрыгнула на песок. Кожа шеи зудела и чесалась, я непроизвольно коснулась ее и вздрогнула – на пальцах была кровь.
Фрид быстро развернул меня к себе и глухо выругался, потом произнес, пристально разглядывая мою царапину:
– Так вот, как это работает!
– Проверил? Молодец.
Я тоже догадывалась, что наши раны или другие увечья будут повторять друг друга. Если до этого момента оставалась крошечная надежда, что ритуал получился неполным, то сейчас она благополучно скончалась. Добраться бы до долины Анг живыми и без происшествий. Хальфовы твари явно не оставят нас в покое!
Пока я, нахмурившись, воображала самые мрачные картины, Фрид успел коснуться моей шеи пальцами. А потом поднес их к губам и слизнул кровь.
– Больно? – спросил, пристально вглядываясь мне в лицо. – На мне-то все как на собаке заживает, а у тебя кожа нежная.
Не выдержав, я запрокинула голову и рассмеялась.
– Человек, который хотел разворотить мне ребра и вытащить сердце, волнуется из-за жалкой царапины?
– Ты теперь моя супруга, Фарди, – последовал ответ, а следом – усмешка. – Стараюсь о тебе заботиться.
– Лучше о себе позаботься! Кстати… – я сощурилась, наступая на него. – …как-как ты меня назвал?
– Фарди, – он просто пожал плечами, будто ничего особенного не произошло. – А что?
– Что за глупое прозвище? Даже дома меня называли Данна, но никак не Фарди.
Еще и имя сокращать мое начал! Что за невыносимый… муж. А он тем временем продолжал:
– Фарди на одном из диалектов Этьюрдана означает виноград.
Горло будто что-то сдавило, и я покраснела, наверное, до корней волос.
– Я тебе не еда. Еще раз так меня назовешь, останешься без мужского достоинства.
Южанина моя угроза ничуть не испугала. Я поняла, что он несет все, что в голову взбредет, не стоит обращать внимание на его провокации. Впрочем, чем я лучше? Мне все время хочется его поддеть, ну просто распирает. Я и правда никогда не болтала так много и не по делу, как с заклятым муженьком.
Даже пропустила тот момент, когда солнце утонуло в океане, и нас окутал густой сумрак. Туман клубился под ногами, а черные камни казались притаившимися чудищами.
– А ты страшна в гневе, княжна Ангабельд, – заметил он. – Может, проведем перед сном небольшой поединок? И ты расскажешь, как тебе удалось подружиться с моим огнем.
Не успела я опомниться и возразить, как Фрид засветил в ладони пламя и швырнул его на песок. Жидкий огонь окольцевал меня змеей, язычки затанцевали на уровне бедер. Я оказалась в ловушке!
– Так не честно! Я пока не могу использовать резерв!
Темные глаза улыбались.
– Все ты можешь. Не бойся.
– Да с тобой даже ночью не расслабишься!
Я не собиралась играть по его правилам. На что мне этот огонь? Как смогу снова использовать магию северного сияния, сразу его уделаю!
Южанин стоял слишком близко – это стало его главной ошибкой. Присев, я зачерпнула горсть черного песка и швырнула ему в лицо. Хватило мгновения, пока он зажмурился, чтобы перепрыгнуть огненное кольцо.
Да, он тоже оказался быстрым. Не открывая глаз, ушел в сторону и попытался перехватить мою руку.
В крови вспыхнуло предвкушение хорошего боя – меня с детства учили постоять за себя. Но каменистый берег с океаном решили по-своему: рыхлый влажный песок пополз вниз, увлекая за собой, а на спины нам обрушилась огромная волна.
Когда вода схлынула, я обнаружила себя насквозь мокрой, лежащей на противном южанине. Не менее мокром, кстати. Он успел оставить в пещере и куртку, и нагрудник с плащом, так что сверху его прикрывала лишь тонкая рубаха.
– Грязный прием, северяночка, – произнес тихо Фрид, стряхивая влагу с ресниц. Он лежал, опираясь на локти,
