Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики - Вайолет Девлин
— За что? — так и не разогнувшись, спросил он.
— Приди в себя, — жестко отчеканила Авалона.
Ветер трепал ее роскошные косы, ласкал высокие скулы на смуглом лице. Она была командиром их отряда, дьердом, которому он должен подчиняться. И это осознание отрезвило ничуть не хуже удара.
Фонзи выпрямился во весь рост, девушка едва доставала ему до раненой мочки уха. Авалона скрестила руки на груди, оценивающе глядя на всадника.
— Порядок? — спросила она.
— Порядок, — кивнул Фонзи, чувствуя себя последним идиотом. Эйфория затмила его разум, но теперь все встало на свои места.
— Тогда выдвигаемся, — кивнула хэлла и зашагала в сторону западных ворот.
Остальные всадники уже поджидали их около патруля. Кевин что-то весело рассказывал местным охранникам. Фейт стояла рядом с ним, скромно улыбаясь, а Иэн чуть поодаль, задумчиво смотрел на небо. Как и всегда, молчалив и отрешен. Даже в своем отряде он старался держаться поодаль, чем неимоверно раздражал Фонзи.
Заметив их приближение, Кевин попрощался со знакомыми и подошел к воротам. Моруй улыбнулся. Фонзи считал забавным это западное словечко, но он никогда бы не назвал так Кевина вслух. Он слишком беспокоился за сохранность собственной шкуры.
Западные ворота состояли из двух высоких башен, сложенных из светлого камня и соединенных между собой туннельным проходом. На каждой башне виднелась высеченная голова ярой лошади в профиль. Алые глаза сверкали неистовым желанием убивать. Не каждый всадник был способен оседлать ярую лошадь. Эти животные не пустят к себе на спину слабаков.
Авалона кивнула всадникам, и они вышли за пределы города. За воротами начинался Багряный лес. Когда-то на его месте возвышалась деревня Чоу, но с наступлением темных времен, начала “Летящей волны”, от деревни ничего не осталось. Пикси поубивали всех жителей, развлекаясь с ними, словно с перчаточными куклами. Лес пропитался кровью сионийцев. Опустошенная земля, тонкие, стремящиеся вверх стволы деревьев, острая листва и даже сорняки приобрели багровый оттенок. Небо над Багряным лесом навеки кроваво-красное, а на языке чувствовался металл.
Хорошо, что они не собирались идти пешком. Фонзи не любил это место, слишком много неприятных воспоминаний оно у него вызывало.
Всадники выстроились в линию, прикрыли глаза, призывая лошадей. Моментально похолодало, теплое дыхание вырывалось изо рта белесым облаком. По рукам Фонзи поползли мурашки, но только от холода, а никак не от страха. Они отзывались на зов. Появление ярых лошадей начиналось всегда одинаково. Сначала холодало, потом слышался стук копыт и утробное фырканье. Совсем рядом.
Фонзи открыл глаза. Перед ним величественно возвышалась ярая лошадь с черной, словно ночь шерстью, гривой, искусно заплетенной в косу, и маленькими алыми глазами. Они могли видеть насквозь и даже прожигать плоть. В воздухе запахло металлом. Как и всегда при призыве. Фонзи подошел ближе, нежно поглаживая лошадь по морде. Ее звали Кайто. Парень сам выбрал ей имя. Она не была похожа на других лошадей, Кайто жила инстинктами, ощущала все в три раза острее. Фонзи увидел в ней себя, а она выбрал его.
Остальные всадники уже забрались на лошадей. Сбруя была им не нужна. Ярые лошади — дикие хищники, они никогда не позволят нацепить на себя прочие принадлежности для верховой езды. Хватит и того, что ими управляют какие-то людишки.
Фонзи улыбнулся своим мыслям и одним прыжком оказался верхом на Кайто.
Авалона строго оглядела отряд и, заметив, что все готовы к пути, кивнула.
— Летим.
И они поднялись к небу, навстречу облакам.
Этери
К удивлению девушки, она не ощущала страха. Привычный мир пошатнулся, но когда было иначе? Да и Ареморика чем-то похожа на ее повторяющееся из года в год сновидение. Даже лес оказался схож. Хотя тот во сне он все же был более впечатляющим. У Элфи пусть и не золотистые волосы, зато у Этери они из чистого золота. Ей все еще сложно привыкнуть к изменению их цвета. Они буквально источали сияние, слишком яркое, чтобы долго наслаждаться им.
Одним движением девушка вернула темные очки на их законное место. Ее глаза уже привыкли к палящему солнцу и даже почти не болели, но вот свет, исходящий от цепочки Элфи заставлял жмуриться. Этери впервые видела настолько искусную вещь. Переплетение тончайших звеньев держалось только благодаря растению, обвивающему цепочку, словно плющ. А аромат апельсинов продолжал следовать за ними.
Элфи шагал слишком быстро, и Этери пришлось его догонять. Они продолжали идти в тишине, наслаждаясь природными звуками до тех пор, пока ей не надоело молчать.
— Если ты мне ничего не расскажешь про дедушку, я не смогу правдоподобно сыграть Лилит, — намекнула она ему.
Ей требовалось знать подробности жизни матери. В каких условиях Лилит жила? Кем воспитывалась? И где ее настоящий дом? Здесь, в странном чудном мире или в Хоу-Хэле рядом с Джоном?
Элфи приподнял бровь, откидывая темные пряди волос, лезущие в лицо назад.
— А ты и не сможешь.
— Прости? — Этер даже остановилась, но быстро спохватилась, ускоряя шаг, — Ты сам сказал, что мы похожи.
— Внешне, — подтвердил он, — но ты не Лилит Пендрагон, и вряд ли когда-нибудь ею станешь.
— Тогда зачем надо было заключать со мной сделку?
— Ты потянешь время, пока я не получу желаемое. К тому же, — он зло усмехнулся, — как ты можешь хотя бы приблизиться к образу Лилит, если даже не веришь в то, что оказалась на этой стороне?
— Я такого не говорила, — попыталась возразить Этери. Его проницательность напрягала. Ничего нельзя было скрыть от взгляда его чернеющих глаз.
— Мне не нужны слова. Человека, погрязшего в сомнениях, видно сразу.
Он замер, к чему-то прислушиваясь, а затем повернулся к Этери. Черты лица заострились, и каждая мышца в его теле была напряжена. Кажется, ему не нравится здесь находиться. Этот проклятый лес не заканчивался, да и территория врагов не внушала доверия. На краткий миг Этери показалось, что глаза Элфи блеснули зеленым огоньком, но он исчез так быстро, что она не успела его рассмотреть.
— Ты дочь Лилит Пендрагон, и я никогда не поверю, что твоя жизнь была нормальной, — в его голосе звучало столько убежденности, что Этери прикусила губу, застыв в нерешительности. Ее жизнь и правда была далека от нормальной, за ней по пятам следовала гибель. Ленты, что она видела, мерцающие тонкие нити, все это несло за собой утрату. Но Этери ничего не могла сделать. Она видела, но была бесполезной.
— Иногда
