Пересдать и выжить. Гордыныч - Александра Черчень
– Я пришел поужинать, – ответил почти честно. – И кое-что тебе передать.
– Еще один учебник? – Она непонимающе хлопнула ресницами.
– Нет. Твою сумку. – Я протянул вещь. – Ты забыла.
– Ничего себе! Спасибо огромное. Это очень мило, профессор, только теперь вам лучше идти. – Она забрала сумку и еще раз нервно огляделась. Словно чего-то боялась.
В голову закрались очень нехорошие подозрения.
А все ли в порядке у нее в семье? Она так сильно боится отца, что не смогла сказать о провале на экзамене. Она не попросила у него денег на взятку. А сейчас смотрит на двери лавки и едва ли не дрожит!
– Эла, у тебя все хорошо? – настороженно спросил я.
– Да, да. – Она широко, явно натянуто улыбнулась. – Но давайте обсудим это завтра?
– Я заказал лапшу. Разве в этом есть что-то неправильное? Поем и пойду, – кивнул я.
– Хорошо. – Эла облизнула пересохшие губы. – Тогда присядьте пока за тот столик. Я скажу Дюку, куда подать заказ.
Она показала в дальний угол, явно стараясь сделать меня как можно незаметней. Что ж, сам виноват, раз пришел без предупреждения. Я развернулся, собираясь совсем уйти, когда за спиной раздался звонкий, радостный голос давешнего парнишки:
– Вот он, мистер Винир! Тот господин, что Эльку спрашивал.
Эла выглянула из-за моего плеча и тихонько застонала. А после раздался громоподобный бас.
– И как это понимать?!
На студентку было жалко смотреть: она побледнела, плечи опустились, глаза стали огромными. За окном громыхнуло, подтверждая мои худшие подозрения: Эла боялась отца!!!
Медленно развернувшись, я посмотрел в лицо высоченному лысому громиле. Тот приближался к нам, вытирая руки о черный передник и глядя так, словно собирался разобрать меня на кусочки голыми руками.
– Добрый вечер, – вежливо сказал я, проверяя магический резерв.
– Очень добр-рый, – кивнул громила, поведя плечами, будто ему было мало всего пространства лапшичной.
– Папочка, ты зачем вышел? – проблеяла рядом перепуганная Эла. – Мы тут с профессором Эрвиксом разговариваем…
– Ага! – прервал ее «папочка». – Значит, профессор. Значит, вы тут разговариваете!
– В наших действиях есть что-то запрещенное? – демонстративно удивился я, задвигая Элу себе за спину.
Ее отец проследил за этим жестом как хищник, не сводящий глаз с будущей жертвы. Затем медленно, с угрозой, перевел взгляд на меня.
– Значит, Эр-рвикс, – сказал он хрипло.
Я приготовился связать его ветром, чуть подался вперед, и тут…
– Уходите, – попросила Эла, неожиданно всплывая передо мной. – Спасибо за сумку, и идите домой. Я завтра приду.
– Не понял, – нахмурился громила. – Никуда ты завтра не придешь. Откуда у него твоя сумка, Эла? Это как понимать?
– Идите, – прошипела она мне, – умоляю!
И толкнула, добавляя стихии. Меня отмело на пару метров. Я опешил от такой прыти: может же, когда хочет!
Правда, судя по панике в глазах, она и сама была в шоке от своих возможностей.
– Эла! – громыхал тем временем «папочка». – Немедленно иди в гостиную. Поговор-рим!
Она кивнула и бегом скрылась в двери за стойкой. Ее отец пошел следом. Парнишка за стойкой отмер, мотнул головой и тихо сказал:
– Дела-а-а.
После этого зал, оказывается погрязший в звенящей тишине, стал отмирать. Посетители начали снова разговаривать, бросать в меня косые взгляды и активно жестикулировать. Несомненно, случившееся никого не оставило равнодушным. Вот только меня это мало волновало. Я переживал лишь за одну хрупкую девушку, старавшуюся спасти меня от гнева отца-чудовища и сейчас – по всей видимости – взявшей вину на себя!
– Так! – громыхнул я, приближаясь к парню за стойкой. – Как зовут?
Ко мне вернулась прежняя манера говорить тоном, которому не смеют отказывать. Семь лет в следственном отделе Верхнего города не прошли даром.
– Дюк, – ответил парнишка.
– Веди меня в их гостиную. Сейчас же, Дюк. И без фокусов.
– Х-хорошо, – кивнул парень.
Эла Винир
– Признавайся давай, что у тебя с этим хлыщом из Верхнего города? – напирал папа, грозно глядя сверху вниз. – И почему он приволок твою сумку?!
Я сидела за столом, сложив руки на коленях, и изображала крайнее раскаяние, попутно решая, признаваться во всем содеянном или врать дальше? А еще в голове то и дело вертелась мысль про профессора: ну зачем он пришел?! Что он теперь обо мне будет думать?
– Эла, ты вообще слышишь меня? – Папа стукнул ладонью по столу так, что вазочка с цветами слегка подпрыгнула.
– Милый, успокойся, – попросила мама. – Не понимаю, что ты так завелся? И почему называешь уважаемого профессора хлыщом из Верхнего города?
– А то я не знаю, кем он работал! – пробасил папа.
– Кем? – удивилась я.
– Значит, это тебе интересно! – тут же снова разозлился отец. – Об этом ты поговорить не против. Ты слышала, Лина? Твоя дочь собралась меня доконать!
Мама вздохнула и, кажется, собиралась снова за меня вступиться, но тут в комнату вошли Дюк и Даниэль Эрвикс. Я глазам своим не поверила. Этого еще не хватало!
А папа обрадовался:
– Вот он, голубчик! Сам пришел.
– Я? – испугался Дюк.
– Ты – брысь! – приказал папа, указав на выход. – А вот с профессором нам стоит поговорить по душам.
– Нет, папа! – вскочила я.
– Да, сто́ит! – согласился профессор и сделал шаг вперед с таким видом, будто собирался вступить в бой. Рукава его рубашки были закатаны до локтей, ладони то и дело сжимались в кулаки, в глазах плескалась злость, ноздри раздувались. Никогда не видела Даниэля Эрвикса таким. Никогда! Меньше всего сейчас он походил на прежнего профессора.
Я онемела. Переглянулась с мамой. А она на меня даже не смотрела – все ее внимание было приковано к Даниэлю. На губах мамы блуждала легкая улыбка.
– Выйдем! – рыкнул отец.
Лицо Даниэля исказилось от кривой усмешки. Стало не на шутку страшно. Я не выдержала и закричала:
– Папа, оставь профессора в покое! Это я виновата. Я!
Не слушая меня, отец двинулся к выходу. Даниэль следом.
– Я не сдала экзамен по стихиям! – выдохнула, стукнув кулаком по столу. Многострадальная вазочка звякнула повторно. – И все это время доставала профессора, чтобы он дал мне шанс на пересдачу! Папа, слышишь?
– Как это не сдала? – Первой отреагировала мама. – А диплом?
– Диплома не будет, – ответила едва слышно, не сводя глаз со спины остановившегося, словно окаменевшего отца.
– Но… – Мама присела на диван и растерянно пробормотала: – Ничего не понимаю.
Папа наконец посмотрел на меня. Потом на маму. Потом на профессора, кажется, все еще готового идти в атаку. И наконец спросил:
– Как это не сдала?
– Проспала, – прошептала я, избегая смотреть на родителей.
– Экзамен?! – У папы округлились глаза. – Ты проспала экзамен?
– Потому что всю ночь отрабатывала долг у Хьюго Флиса, – подлил масла в огонь Даниэль.
Я застонала. Да боги!!! Ну кто его за язык тянул?! Откуда он вообще знает такое?
– Какой еще долг? – непривычно тихо спросил отец.
До профессора, кажется, стало доходить, что он сболтнул лишнего. Мы встретились взглядами, и мне стало безумно стыдно за все то вранье, которым я себя окружила.
– Эла, какой долг?! – громче повторил отец.
– Я заняла у мистера Флиса деньги на взятку мистеру Ликару, – ответила, чувствуя, как краснею. – Он не ставил никому положительных оценок без необходимой суммы. А у вас с мамой и без того хватало трат. И я…
– И ты решила проблему сама… Бедная моя девочка, – прошептала мама. Вскочив, она обняла меня, прижала к себе и затараторила: – Я так виновата! Не уследила. Не помогла вовремя. Прости меня, моя хорошая!
– А Флис, значит, заставил тебя отрабатывать? – уточнил папа таким тоном, что мне сразу стало очень жаль папу Риты.
– У него принципы! – постарался защитить его я.
– …ципы! – выругался папа, заставив нас с мамой охнуть, а Даниэля одобрительно кивнуть.
– Папа, он помог мне. А Рита иногда брала мои смены, – запротестовала я. – Мы менялись, чтобы…
– Сколько ты ему должна? – перебил меня отец.
– Уже нисколько, – вмешался Даниэль Эрвикс, – я еще вчера закрыл долг. Когда узнал о ситуации.
– В смысле, закрыли? – поразилась я. – Это вообще-то мое личное дело!
На меня неодобрительно уставились сразу три пары глаз.
– Твое дело, значит? – выдохнул папа.
– А как же семья? – напомнила
