Тайна 12 невесты или Отбор на выживание - Наталья Шевцова
Шеф префектуры тяжело вздохнул. И укоризненно покосился на пухленького и лысенького мужичонку.
— Так, смазываем же, Ваша Высокосветлость, почитай, каждый день, смазываем. А ей всё мало! — попытался оправдаться хозяин помещения и местный главный некромант.
— И-иии? — обиженно «вопросила» дверь.
— И-иии тебе что, Маккой, масла жалко? — «перевёл» с дверного на предвечный язык шеф префектуры.
— Да нет, не жалко, просто привык я уже к ней и меня она уже даже не раздражает, — признался некромант, — ну хорошо-хорошо, смажу я ей петли, смажу, — пообещал он, заметив выгнутые брови и многозначительно округлившиеся глаза шефа.
— А-ааа… — начала было задавать вопрос Вивиан, однако тут она заметила то, что искала: как ей и обещали, её покойницу уже доставили. — Вы позволите? — поинтересовалась она, одновременно обращаясь ко всем и к Николасу, и к Паттерсону и Маккою.
— Разумеется, Ваше Высочество, она здесь только ради вас, — поспешил заверить её некромант и жестом пригласил пройти к столу.
Вивиан подошла к девушке и, прежде чем сдвинуть прикрывавшую её грудь простынь, предупредила покойную.
— Прошу прощения, но мне придется вас немного обнажить.
Николас поморщился. И отвёл глаза в сторону от покойной.
Вивиан же тем временем, с поразительной для её изящной и тоненькой фигурки легкостью перевернула тело и, указав на татуировку между лопатками, удовлетворенно объявила: — Как я и сказала Печать. И, как я и думала, ни с чем подобным я ранее не сталкивалась.
Заинтригованные Илберт Смартис и Николас подошли и слегка наклонились над телом. Николас протянул перед собой руки, сгущая воздух и превращая его в нечто наподобие увеличительного стекла, с той, однако, большой разницей, что его воздушная линза была, во-первых, абсолютно прозрачной, а во-вторых, её увеличительная способность ограничивалась лишь желанием её создателя.
— Благодарю, — возвращая свой увеличительный артефакт назад в нагрудный карман, кивнул главный дознаватель. — И, правда, эка невидаль! — уставился он на вытатуированную снежинку, замысловатый узор которой под увеличением в несколько десятков раз оказался рунным текстом.
— Рунопись чем-то похожа на ту, которой пользуются хримтурсы, но это не хримтурский язык, — тоном эксперта изрёк некромант.
— Нет, не хримтурский, — согласился Николас. — Я не уверен, но предполагаю, что это Нордри — язык северного ветра, по крайней мере, так, его называют хримтурсы. Насколько я знаю, им владеют только хримтурские шаманы и пользуются они им только во время обрядов… — она на мгновение замолчал, нахмурился и затем добавил, — с помощью которых в том числе они изготавливают также и свои самые мощные из артефактов.
Главный дознаватель понимающе кивнул.
— Иначе говоря, с одной стороны след, безусловно, хримтурский, а с другой — может, и нет, — задумчиво пробормотал он. — Хммм… Если нет, то даже лучше! Денег такая печать стоила немерено и, в отличие, от артефакта, которым вам, Ваше Высокосветлость, и всем остальным вот уже почти пятнадцать лет подчищают память, приобрели её совсем недавно. Вопрос только в том, зачем?.. Зачем приобретать ещё один артефакт? Зачем рисковать попасться? Кстати, а что это за печать? Есть у кого-то какие-то предположения?
Старый некромант откашлялся.
— Как я и сказал, рунопись лишь похожа на хримтурскую, но, по-моему, во-первых, это не просто печать, а ещё и портал. А во-вторых, если я правильно понимаю вот эти руны, — указал он на два расположенных по центу снежинку символа, — то это какая-то из разновидностей клятвы бесконечной преданности. И, скорее всего, конкретно эта — предполагает верность тому, чьей рукой было произведено клеймение.
— Поскольку именно эти две руны изображены поверх герба Лафея у всех хримтурсов на груди, то думаю, вы их правильно понимаете, профессор, — кивнул Николас. — Это печать вечной преданности.
— Или же вечной преданной службы… — задумчиво проговорила Вивиан. — Потому что одной только преданностью состояние её тела не объяснить…
— А что не так с её телом? — практически хором уточнили Николас, Илберт, некромант и префект.
— Она мертва уже несколько дней, — с ироничной, слегка извиняющейся улыбкой сообщила принцесса.
— Быть такого не может! — воскликнули хором Николас и капитан Мариус.
— Я видел её! — возмущенно добавил Рафаэль. — Я разговаривал с ней… Точнее, здоровался, — быстро оговорился он, потому как, доказывая свою правоту, ни в чем не хотел кривить против правды. Вслед за чем убежденно заметил: — Точно здоровался! Потому что я с ними со всеми здоровался! И, кроме того, я видел, как она умирала!
— Капита-ан? И вы здесь? — изумилась Вивиан.
— А как, по-вашему, она сюда попала? Сама, что ли пришла? — кивнув на покойницу, огрызнулся оскорбленный наветом капитан. — Хотя, если исходить из вашей теории…
— Её Высочество, права, откуда вы появились, капитан? — потребовал ответа главный дознаватель.
— Да ниоткуда я не появился. Тут я был всё это время. Просто поспорил с Маккоем, что вы меня не заметите! И выиграл! — раздраженно объяснил Мариус.
— Нет, не выиграл, я тебя видел, — насмешливо возразил Высокий лорд.
— А на тебя я и не спорил, только на этих столичных профессионалов-теоретиков! — пренебрежительно фыркнул капитан.
— Это не теория, капитан! — властно отчеканила Её Высочество. — Это факт. Эта девушка мертва уже несколько дней. Сколько именно, скажу, как только исследую её тело более тщательно.
— Но я видел её! — не желал уступать Мариус. — И, кроме того, если бы она была из поднятых защита замка ни за что бы её не пропустила!
— Раф, прав, — кивнул Николас. — Защита замка просто сожгла бы невидимые нити, связывающие восставшую из мертвых с некромантом.
— Вот поэтому я и говорю, что одной клятвы вечной преданности мало, чтобы объяснить состояние её тела, — напомнила Вивиан. — Я не могу объяснить, потому что, как я и сказала, встречаюсь с подобным впервые, но эта печать, — указала она на снежинку, остановила её сердце в тот же момент, как только её поставили. И в то же самое время, именно эта печать и поддерживала в девушке жизнь, ну или как там ещё можно назвать подобное существование.
Николас вздохнул, покачал головой, затем цокнул языком и, наконец, с явным одолжением кивнул, мол, ладно, поверю пока на слово, а там посмотрим.
Барон Смартис же вдруг встревожился.
— Ваше
