Янтарь и Лазурит - Чайный Лис
— Лучше отдайте… — вмешался Сюаньму, желая забрать мешочек и избавить генерала от проблем, однако тот приподнял брови и уставился на него.
— Попрошу уважаемого монаха не вмешиваться в наши с принцессой дела.
Сюаньму, которому общение и так давалось с большим трудом, захлопнул рот, но обиды по-прежнему не затаил. Он, простой монах из Цзяожи, не мог ни на что претендовать.
Однако принцесса Сонгусыля считала иначе.
Она отпустила его руку и, громко топая, сердито подошла к генералу, сжав ладони в кулаки.
— Немедленно извинись, Ю Сынвон, и не смей так общаться с моим другом.
Даже по спине Сюаньму пробежался холодок, хотя этими словами вообще-то защищали его.
Как он и ожидал, генерал Ю не стал превращать это в ссору, а немедленно повернулся к Сюаньму и слегка опустил голову.
— Прошу простить меня, уважаемый монах, я благодарен вам за спасение моей невесты.
— Да пошёл ты! — фыркнула нуна, недовольная подобными словами.
Она выхватила мешочек из его рук, каким-то образом умудрилась разрезать верёвку, хотя ничего похожего на нож или кинжал Сюаньму не заметил, приоткрыла ткань и зашвырнула в дверной проход. Мешочек чуть не пролетел мимо генерала, но тот успел среагировать и поймать его.
Однако было поздно: похожие на мух хицубокуши-но-муши с жужжанием вылетели и устремились в аппетитное помещение в поисках бумаги, чернил и кистей.
Генерал Ю стоял с прикрытыми глазами и едва заметной улыбкой, пока из мешочка на вытянутой руке вылетали задержавшиеся насекомые.
— Монах Шуаньму, — сказал он с совершенно спокойной интонацией, — не поделитесь средствами для их изгнания?
— Наслаждайся своей жизнью с ними, а мы пошли! — с гордостью выкрикнула нуна, резко развернулась и пошла прочь.
Он приоткрыл янтарные глаза и ответил ей вслед:
— Я заслужил это, принцесса Юнха. Простите, что оставил вас.
Сжимая руки в кулаках, она не обернулась и зашагала прочь.
Сюаньму не спешил бежать за ней, а вместо этого приоткрыл свой шэньи*и среди слоёв тканей нащупал флакон с цветочным маслом, которое отпугивало многую мелкую нечисть. Не говоря не слова, он протянул сосуд генералу Ю, а тот также молча принял, лишь кивнул в знак благодарности. Сюаньму тоже слегка опустил голову, после чего сложил руки за спиной и отравился в сторону, куда удалилась нуна.
* Шэньи (кит. 深衣) — длинный халат.
Он огляделся, как только покинул резиденцию генерала, но нигде не заметил её. Уже собираясь возвращаться на постоялый двор, сделал несколько шагов, как в паре чжанов от него появилась нуна в сопровождении стражников.
— Ты зачем ему помогаешь? — спросила она с возмущённой интонацией, однако в ней больше не слышалась былая злость.
Хицубокуши-но-муши были противными созданиями, которые питались свитками и чернилами, а также выгрызали кисти. На человека они не нападали и не причиняли вред, однако однажды в храме они уничтожили важные старые свитки, написанные великими умами учёных Цзяожи. Ветхие и старые, они лежали в очереди на переписывание, но до них не успела добраться рука молодых, а хицубокуши-но-муши выгрызли все важные части. Отдельные слова потеряли смысл, и восстановить их было почти невозможно, поэтому шифу и обучил Сюаньму изгонять этих противных существ.
Поскольку в остальном они не представляли вреда, шифу разрешал выманивать их на болото или другой водоём и оставлять там — всё равно хицубокуши-но-муши также любили воду и могли остаться в ней, если поблизости не окажется манящего свитка. А запах цветочного масла и благовоний сбивал их с толку, поэтому они не пытались перелезть на человека, который их принёс.
Но Сюаньму не хотел объяснять всего этого ни нуне, ни кому-либо ещё. Из этого неразговорчивого монаха вышел бы отвратительный, худший на весь Цзяожи и даже весь мир наставник, как он сам считал. Он не умел обучать и не любил это делать.
— Долг монаха, — просто ответил он. Понятный ответ, не требующий объяснений.
Лицо нуны просветлело.
— Какой у меня хороший Рури, — с улыбкой произнесла она.
Возможно, это прозвучало так, будто нуна хвалила ручную собачку, однако на душе Сюаньму всё равно потеплело. Приятно хоть иногда услышать добрые слова — даже строгий монах может растаять после такого. Шифу почти никогда не хвалил Сюаньму или кого-то ещё из учеников, поэтому теперь, будь у него хвост, он бы сейчас вилял им из стороны в сторону.
Однако внешне он даже виду не подал, что ему понравилось слышать подобное. Вместо этого сложил руки за спину и, как ни в чём не бывало, двинулся вперёд. Весело рассмеявшись, нуна догнала его и пошла рядом, пока её слуги следовали за ними на расстоянии.
Сюаньму просто шёл, не задумываясь, куда именно, пока ноги сами не привели его к уютной чайной, вокруг которой успели собраться люди. Их было не так много, как на ярморочной площади Сонбака, поэтому пришлось смириться. Вряд ли они сейчас найдут место потише, тем более уже темнело. Улицы украшали бумажные фонарики, некоторые из них имели своеобразную форму, на иных люди писали свои пожелания.
Сюаньму не помнил, чтобы подобные празднества проходили в Цзяожи. Возможно, в какие-то дни и развешивали фонарики, однако далёкие от мирской жизни монахи обычно в это время не покидали свой монастырь, если простой люд не беспокоила нечисть.
— Нуна, ты какой чай будешь? — подал голос Сюаньму, предлагая присесть на скамью.
Та уверенно запрыгнула на неё и поставила локти на стол, упираясь ладонями в щёки.
— Рури, а ты какой любишь?
Он всегда брал травяной. Никогда не экспериментировал и не покупал другой, а просто монахи привыкли пить самый обычный травяной, вот и он повторял за ними, поэтому даже не знал, каким на вкус был чёрный или какой-либо ещё.
— Травяной, — немногословно ответил он.
— А? И всё? — удивилась нуна и подошла к хозяину лавки. — Нам «Ворсистые пики с жёлтой горы» и какой-нибудь распускающийся цветок на основе зелёного, «Колодец дракона» подойдёт.
Мужчина с высоким пучком на голове с интересом оглядел нуну, обратил внимание на золотисто-персиковые одежды и с добродушной улыбкой ответил:
— Вы много знаете о чае, принцесса, но не кажется ли вам, что цветок будет лучше в другом?
— Нет, в «Колодце дракона» лучше всего.
Сюаньму понимал, какие именно отдельные слова она произносила, но общий смысл уловить не мог и совершенно не подозревал, что у чаёв были такие изощрённые названия. Он всегда просил травяной.
Хозяин чайной поклонился, доставая один из ящичков с сухими листьями:
— Как прикажете, принцесса.
Он принялся за приготовление, а нуна
