Снежность Иве, или Господин Метелица - Вера Платонова
– По собственной доброй воле отдаю свое лицо и свою личность. И никогда, никому и ни при каких обстоятельствах я не смогу об этом рассказать ни словом, ни действием. Слово мое замок, а ключом к нему будет маска.
– … будет маска! – договорил Максимилиан.
Кожу под гипсом зажгло сначала немного, а затем все сильнее и сильнее.
Шаги Дагмара гулким эхом разносились по стенам дворца. Кончики пальцев горели огнем, готовые мгновенно принять малейший импульс разума чародея и сотворить тяжелую боевую магию.
Стражники сообщили уже, что королева у себя в опочивальне. Он повернул в сторону крыла, которое занимала безутешная вдова. В коридоре почему-то топтался Тиберус в ожидании приема.
Дагмар сходу ударил по двери громовой волной. Дверь разлетелась и осыпалась щепками. В клубах осевшей пыли он увидел то, что никогда потом уже не смог забыть. И за что каждый день ни на единое мгновение не переставал себя корить.
Вцепившись в маску, намертво приставшую к лицу, по полу с криками боли и отчаяния катался Максимилиан. У раскрытого окна сидела коршуница, готовая в любой момент вспорхнуть и улететь.
Чародей замахнулся на нее плетью, но не успел спустить заклинания с руки, как испытал обжигающую боль между лопатками и следом разливающийся по телу паралич. Последнее, что он увидел до того, как глаза его закрылись, как молодой король затих, возможно, потеряв сознание от невыносимой боли. Дагмар и сам провалился в вязкую обволакивающую темноту, в которой ему послышался знакомый хрустальный смех.
Маг открыл глаза. В ослепительном белом сиянии над ним стояла маленькая девочка с золотыми косичками и грозила пальчиком:
– Сегодня первый день осени, а ты до сих пор не там, где должно! Настолько не хотел исполнять мою волю? Ты снова заставляешь меня злиться!
Она легонько взмахнула рукой и Дагмар исчез из комнаты вместе со вспышкой света.
– Где он? – в недоумении спросила Адалин, стряхивая коричневое перышко с плеча.
Тиберус в недоумении пожал плечами.
– Впрочем, сейчас набежит стража, помоги-ка мне.
Вдвоем с Тиберусом они оттащили тело молодого короля за ширму к восковому манекену.
– Придворный маг Дагмар сошел с ума! – в слезах заявила прибывшим на грохот стражникам, не на шутку испуганная королева. – Он разнес дверь в мою спальню! И хотел убить! Но что-то его спугнуло, и, обернувшись летучей мышью, он вылетел в окно!
– Так все и было, я видел собственными глазами, – подтвердил Тиберус.
Начальник стражи незамедлительно отправился принимать меры по объявлению чародея в розыск.
Когда шумиха во дворце стихла, Адалин аккуратно отняла от лица молодого короля маску и наложила ее на лицо манекена.
– Что ты сделал с магом? – поинтересовалась она у Тиберуса, ассистировавшего ей.
– Воткнул в него скальпель, сдобренный ядом вихряной кобры. В микроскопических дозах он лечит болезни сердца…
– А на лезвии – была смертельная?
– На десятерых хватило бы.
Адалин с чувством поцеловала лекаря, затем украдкой утерла рот рукавом платья.
Но Тиберус этого жеста не заметил, счастливый, что смог в очередной раз сослужить ей верную службу.
– Ну что ж, – королева сняла с манекена маску и спрятала ее все в тот же ларец, в котором хранила гримуар отца.
Затем она велела восковой кукле.
– Оживи!
Тиберус удивленно раскрыл рот: с небольшого постамента на него смотрел молодой король, правда, полностью обнаженный.
– Добрый день! – он любезно поздоровался голосом Максимилиана с присутствующими.
Тиберус перевел взгляд на истинного короля: тот обладал теперь самым невыразительным лицом, какое только можно было вообразить. Мимо такого десять раз пройдешь – не запомнишь. Он приложил руку к шее юноши, щупая пульс.
– Да жив он, не проверяй. Он мне еще понадобится. Этого иногда нужно будет обновлять. Да, мой дорогой друг? – Адалин улыбнулась Двойнику.
– Конечно! – выдал тот обаятельную улыбку Максимилиана.
Королева с лекарем нарядили нового короля в одежду старого, а бессознательное тело последнего заперли в маленькой каморке для прислуги без окон и дверей, что пустовала в покоях королевы, условившись под покровом ночи перепрятать его в более надежное место.
Что ж, не так Рози представляла себе первую встречу с королем. Утром, втиснувшись в свое ужасающее, но весьма дорогое и богатое платье, она с досадой обнаружила, что ее самые распрекрасные башмаки из телячьей кожи выглядят в сочетании с бальным платьем, как сапоги вулфдорнского егеря. Тогда она не придумала ничего лучше, как напихать тряпок в огромные туфли из украденного сундука, и пойти в них. Ведь если шагать не слишком размашисто, то из-под длинного подола будут видны лишь носы. Но размашисто шагать не вышло бы в любом случае, потому что тряпки шибко ситуацию не спасали и ноги так и норовили вывалиться из чрезмерно великой обуви.
Шляпу, прилагающуюся к платью, она сначала надевать не хотела, но потом подглядела, что все дамы, разместившиеся во дворце, имеют так или иначе хоть какой-то головной убор, и решила сильно не выделяться из общего ряда для первого раза. Что из этого вышло, нам с вами уже известно.
В коридорах дворца она разминулась с весьма габаритной дамой, которая гневно распекала горничную за пропавший сундук, здесь же, виновато опустив лысую голову, стоял бедолага Вильгев.
Рози спешно прикрыла кончики туфель подолом платья и пристыженно пообещала себе сразу же вернуть туфли хозяйке. Как только получится.
К обеду весь дворец переполошился от страшного грохота. Рози выглянула из-за своей двери и навострила уши.
“Придворный маг обезумел!” – говорили вокруг. “Он средь бела дня напал на вдовствующую королеву в ее собственной опочивальне! Вы только подумайте, какой кошмар!” – катилось по коридорам дворца. “Он скрывался под личиной верного слуги королевства, а сам помышлял темной магией! Ах, не пугайте меня так!”. “А говорили, что Фьоренхолльский дворец – одно из самых безопасных мест в мире!”.
Из всего этого Рози уловила одно.
В опочивальне королевы отсутствует дверь.
В опочивальнях, как правило, есть платяные шкафы.
А в платяных шкафах должны водиться платья. Ведь у королевы их так много, а надевает, наверняка, по разу в год. Чего добру пропадать?
Может быть, и пара туфель сыщется.
Нужно было действовать.
Глава тринадцатая, в которой Иветту очень сильно интересует, куда подевалась бабуля
Окрестности Мюлля, дом г-жи Метелицы
Иветта ступила на крыльцо, пытаясь осторожно рассмотреть тело, лежащее у двери. Верно, какой-то пьянчуга!
– Эй, ты!
