Королева умирать не желает (СИ) - Тихая Елена
Второе удивление постигло их, когда утром я стала делать зарядку. А я вам скажу, что после ночи на жесткой земле, тонкое одеяло не в счёт, всё тело ломит. Чему они удивлялись? На этот раз Ююка над мужчинами посмеивалась. Она же и пояснила, что я делаю упражнения каждое утро, просто раньше они этого не видели.
— Лучше бы дали первые уроки с мечом, — буркнула я. Мужчины переглянулись, и ко мне подошёл, конечно же, Ифор. Он показал мне стойку, как держать меч, как им нанести простейший удар. И я думала, что мужчины будут надо мной подшучивать, но они молчали. Зато шуток отхватил Татик, который схватил палку и тоже пытался учиться. В общем, мужчины расслабились, установилась приятная дружественная обстановка.
Однажды Татик, как классический любопытный ребёнок, попытался этот особенный камень поднять. Пыжился, тужился, но с места не сдвинул. Охранники над ним потешались, а он взял и пнул камень. Тот с места не сдвинулся, а мальчик упал и на что-то наткнулся, руку поранил. Вот тут меня ждало удивление. На его ладошке выступила кровь, но она была фиолетовой.
— Что с тобой? Почему такая кровь? Ты болеешь? — подскочила я к нему.
— Не болею. Просто поранился, миледи. Не беспокойтесь, — нахмурился мальчик. Точно, он же мужчина, его нельзя жалеть.
— Кровь. Почему она такого цвета?
— Миледи, в этом нет ничего особенного. Просто Татик у нас носитель магии.
— В смысле маг? У магов фиолетовая кровь? — Моему удивлению не было предела.
— У детей — да. Со временем она изменится и станет почти как у не магов. Именно по крови и определяют носителей магии. Родители обычно вызывают потом мага, чтобы определить уровень силы ребёнка. Если он достаточный, ребёнка зачисляют в магическую школу и забирают у родителей в возрасте семи лет. Если нет, он остаётся в семье, — объяснял Ифор.
— Получается, магов больше, просто уровень магии не подходит? И как они это определяют у младенцев?
— У них есть какой-то древний артефакт, — пожал он плечами.
— Выходит, Татику не хватает до нужного уровня?
— Получается.
— И все равно не понимаю. Не хватает — это же не значит, что нет вообще. Что-то же он может.
— У меня царапины сами заживают, и всё, — произнёс Низак, один из моих охранников ещё из дворца, пожимая плечами.
— Ты тоже маг? — выдохнула я.
— Он не маг, — усмехнулся второй мой охранник.
— Странно. Надо почитать об этом, — решила я, поджимая губы. Мне казались эти отборы в корне неправильными. Я знала людей, которые, вопреки страшным диагнозам, вставали на ноги или занимались спортом. Почему здесь просто выкидывают этих детей, поставив на них крест? Надо, обязательно надо почитать. Господи, сколько же мне нужно узнать…
Дальнейшее путешествие проходило относительно спокойно. Я прочитала всё взятое с собой, Татик уже неплохо читал. Пять дней прошло, а он уже вон чего достиг. Так почему же он не может стать магом?
А вот возвращение было печальным. Графу стало хуже. У него был жар, он уже не вставал. Я застала его уже в бреду. Чем мы только его не поили, но через сутки, так и не придя в себя, граф умер.
Я плакала у его постели. Мне было жаль графа. Хороший был дядька, понимающий и любящий свою дочь. Мне будет не хватать его этого «дочка».
В этом мире хоронят на следующий день после смерти, точнее предают усопшего огню на закате. Днём положено было прощаться. К телу графа, которое отнесли в храм Богини при крепости, тянулась огромная очередь. Казалось, попрощаться с ним пришло всё графство. А у меня сердце сжималось оттого, что хороших людей и правителей вот так вот убирают.
— Приношу вам соболезнования, — произнёс низкий мужской голос с хрипотцой за моей спиной. Просто я уже хотела отойти от тела. Устала принимать соболезнования. Это хорошо, что я не стала брать меч, как советовал Ифор.
— Я принимаю их, — произнесла я, разворачиваясь. Прямо передо мной стоял богато одетый рослый мужчина, не уступающий в габаритах Ифору. Кстати, и Ифор и мои охранники при этом мужчине напряглись. А это значило, что мужчина не простой.
— Простите, у меня проблемы с памятью, поэтому не знаю, кто вы, — добавила я.
— Меня зовут Масан Дюранец, герцог Дюранец, ваш сосед, Ваше Величество, — сделал он шаг ко мне, протягивая ко мне руку. Я подала ему свою для поцелуя. Мужчина наклонился и слегка коснулся моих пальцев губами. Даже на секунду не задержался, а я вот не могла отвести от него взгляд.
Дело в том, что лицо мужчины было обезображено шрамами на носу, верхней губе, правой щеке и лбу. Но самый страшный шрам пересекал левый глаз мужчины, который явно был травмирован и не открывался. Получалось, что сейчас на меня смотрел лишь один светло-золотой глаз. Почти как у Фроста, только светлее, менее яркий.
Под пристальным взглядом этого мужчины мне было некомфортно, особенно если учесть, что руку мою он так и не отпустил.
— Сказала бы, что рада знакомству, но не в таких обстоятельствах, — поджала я губы. Что ещё я могла сказать?
— Понимаю, — кивнул он, — А ваши супруги в замке? В храм не пошли?
А вот это был удар под дых. Дело в том, что по правилам рядом со мной должны были быть мои мужья. Это касалось всех вне зависимости от родовитости. И я даже отправила им письмо вчера с посыльным. Только никто так и не приехал. Лишь курьер вернулся.
И хотя мне лично они здесь были не нужны, сам факт игнорирования общепринятых правил был ещё одним унижением. Что я должна в такой ситуации ответить? Только молча поджала губы.
— Простите, что задержался. Никак не мог раньше, — вдруг произнёс за его спиной появившийся Милон. А мне аж вскрикнуть захотелось: «Да ладно?» — Братья не смогли покинуть столицу: дела, — развел он руками, обошёл герцога и встал рядом со мной. Мне оставалось лишь принять тот факт, что хоть у одного моего официального мужа проснулась совесть.
— Соболезную вам, миледи, — произнёс Милон, посмотрев мне в глаза, но руку целовать и не думал. Я лишь кивнула. Герцог тоже отвесил поклон королю и мне и отошёл в сторону.
— Спасибо, что приехали, — проговорила я. Милон лишь одарил меня нечитаемым взглядом и отвернулся к людям. Ну и пусть.
Весь оставшийся вечер Милон действительно не отходил от меня. Даже за руку взял, когда тело графа водружали на кострище.
— Вы должны спеть прощальную песню, — шепнул мне вдруг Ифор из-за спины, чем просто обескуражил. Я запаниковала. Ну не читала я никаких обычаев, касающихся погребений. Все мне подсказывали или экономка, или охранники. И что делать? Точнее, что петь? Да я же в рок-группе играла подростком. Сейчас такая песня точно не уместна.
А тем временем откуда-то полилась медленная незамысловатая музыка. Мне нужно было начинать.
В итоге запела первую же всплывшую в памяти песню, подходящую под мотив.
Говорили долго, говорили вслух
Что грустить без толку, на дорогах пух
Головы склонили, как в саду цветы
Лишь бы в наше время не было войны
Бледный день садится смерти на крыло
Налетели птицы, ворошат гнездо
Даже если просят, лоб не подставляй
Где вас черти носят? Непочатый край
Беглою чумою ты её зови
Только лишь терпеньем мы с тобой родны
Мне не нужно медных, ни свинцовых ран
Пропади ты пропадом, пропаду я сам
Побежало время, трелью звеня
Багровеет небо в шаге от меня
Ласковые волны тихих камышей
Мне щекочут душу песнею своей
Поползла по венам алая змея
Пепельной зарею проводи меня
Нет во мне смиренья, нет во мне вражды
Затянули небо серые холсты
Говорили долго, говорили вслух
Что грустить без толку — на дорогах пух
Головы склонили, как в саду цветы
Лишь остался запах скошенной травы…
Конечно, на меня странно посмотрели, но менять что-либо было уже поздно. С первыми строками песни несколько охранников, заранее подготовленных факелами, подожгли кострище. Песню я допела. И уже в тишине провожала догорающий костёр. Люди постепенно расходились.
