Легенды рябинового леса - Оливия Вильденштейн
Взгляд Эйса скользнул по моей ключице, по цепочке, которая исчезала под моей майкой. Если бы он был любым другим парнем, я бы предположила, что он пялится на меня, но он был фейри, а я носила эквивалент яда фейри на шее.
— Он думал, что ты Ишту, — сказал он ровным тоном. — Восстала из мёртвых.
Мурашки пробежали по моей коже.
— Кто такая Ишту? — спросила Касс, посасывая розовый коктейль через соломинку.
— Бывшая девушка Каджики, — сказала я.
Она поморщилась.
— И ты похожа на неё? Насколько это странно?
Это было определённо странно. С другой стороны, вся моя жизнь была странной.
— Вы, ребята, хотите чего-нибудь выпить? Бармен потрясающий, — сказала Касс.
— У нас всё хорошо, Кэссиди, — сказал Эйс.
— Где третий провокатор? — спросила она.
Сестра и брат нахмурились.
— Круз. Где он? — спросила она.
— У него было какое-то срочное дело, — сказал Эйс, глядя на меня.
— Какого рода дело? — спросила я.
Тёмные брови Эйса сошлись на загорелом лбу.
— Почему бы тебе не сказать мне?
— Почему я должна знать, чем занимается Круз?
Касс переводила взгляд с одного на другого, в то время как Лили пристально смотрела на меня. Чего именно мне не хватало? Неужели Круз им что-то сказал?
— Я думал, вы с Каджикой стали близки, — сказал Эйс.
Касс уставилась на свой напиток.
— Я думаю, что, возможно, я выпила слишком много этого, потому что я не понимаю ничего из того, что вы, ребята, говорите.
— Я тоже не понимаю, — пробормотала я.
— Куда делся Каджика, Катори? — спросил Эйс, его взгляд был таким же жёстким, как и его голос.
— Он отправился на поиски Гвенельды.
— Гвенельда, которая убила своего мужа-судмедэксперта? — спросила Касс. Конечно, она должна была это знать. Её брат Джимми был следователем.
— Она не убивала его, — сказала я. — Это сложно.
Брови Касс высоко изогнулись.
— Лили любит танцевать, Кэссиди. Почему бы тебе не поднять её со стула и не показать ей, как девушки в Роуэне двигают телом?
Касс ухмыльнулась.
— Это было бы для меня удовольствием.
Она схватила Лили за руку и стащила её с барного стула. Фейри споткнулась от внезапного толчка и чуть не врезалась в меня, но я отступила в сторону, прежде чем моя кожа могла обжечь её.
Когда она восстановила равновесие, на её лице отразилось облегчение.
— Нравится двигать телом? — спросила я, когда они растворились в густой толпе.
— Где Каджика, Катори?
— Последнее, что я слышала, он был в Канзасе, но он давно мне не звонил. Что такое?
— Потому что, очевидно, вчера умер фейри. Я не любил этого парня, но заслужил ли он кровавую стрелу в сердце? Конечно, нет.
Я судорожно сглотнула.
— Ты… ты думаешь, что Каджика убил его?
— Только охотники могут убить фейри, и, поскольку их всего двое, это ставит его довольно высоко в моём списке подозреваемых.
— Но он ищет Гвенельду. Он не охотится за… — промелькнула у меня в голове мысль. — Может быть, на него напал фейри, и ему пришлось защищаться.
— Я уезжаю на неделю, и вдруг ты становишься фанаткой охотников?
Я сильно сжал бутылочное горлышко между пальцами.
— Я не фанатка охотников.
— Но ты носишь их ожерелье.
— Потому что Борго в городе. Я не сильная, как Каджика, и не наделена магической пылью, как ты, Эйс. Я просто пытаюсь защитить себя.
— Ты отмечена. Единственный фейри, который может убить тебя, — это Круз. Разве ты не понимаешь, как работает наша система?
— Мне всё ещё может быть больно.
— Откуда ты знаешь, что это не те люди, которые дали тебе ожерелье, причинят тебе боль?
— Не надо, Эйс.
— Держу пари, ты всё ещё думаешь, что я убил Холли, да?
— У неё была сыпь по всему телу. А это значит, что её отравили.
Его взгляд стал ледяным.
— Это удобный вывод.
— Ты можешь доказать, что не задушил её?
Он скрестил руки на белой рубашке и опустил. Я по-детски сердито посмотрела в ответ.
Две песни прозвучали до того, как я сказала:
— Её прах стал жидким, и теперь вокруг её надгробия выросла розовая лиана. Это случается со всеми фейри?
Губы Эйса всё ещё были так плотно сжаты, что я сомневалась, что он мне ответит. Я была неправа.
— Мы превращаемся во флору, когда умираем, — сказал он сквозь стиснутые зубы. — Старейшины говорят, что первые экзотические виды цветов на этой Земле произошли от умершего фейри.
Я подумала обо всех цветах, которые мы превратили в варенье с бабушкой Вони. Я представила, что это кусочки плоти фейри во рту и меня затошнило.
— Это лучше, чем стать пищей для червей, — сказал он.
Я вытряхнула этот образ из головы.
— Очевидно, это те же самые розы, в которых были похоронены охотники. Ты знал об этом?
— Я предполагал. У охотников нет такой магии.
— И ты не сказал мне?
— Ты бы мне вообще поверила? — спросил он отрывистым голосом.
Я прикусила внутреннюю сторону щеки. Поверила бы я ему? Поверила ли я ему? Я поднесла бутылку пива ко рту и сделала большой глоток.
— Ты когда-нибудь задумывалась, как твоя мать сама достала гроб из земли?
— Дай угадаю: ты знаешь.
— На самом деле я не знаю. Никакой фейри не смог бы ей помочь, а Гвенельда всё ещё была там. Она тоже не смогла бы помочь. Так что нет, я не знаю, но тебе следует задуматься об этих вещах вместо того, чтобы гадать, убил ли я дряхлую калидум.
— Не называй её дряхлой.
— Отлично. Потрёпанную временем калидум.
— Она выбрала твой вид.
— Вид?
— Прояви к ней немного уважения.
— Она написала потенциально вредную книгу о нас, так что нет, я не думаю, что я ей чем-то обязан.
— Если вы отдадите мне книгу, я прочитаю её вам, — блефовала я. Ни за что на свете я не стала бы разглашать её секреты людям, от которых она их скрывала. Если бы я получила книгу обратно, я бы обязательно села под музыку ветра, надев килограммы железных украшений, и прочитала бы её от корки до корки.
Кто-то так сильно толкнул меня в спину, что я отлетела к Эйсу. Он вытянул одну руку перед собой, останавливая моё падение. Пламя охватило его пальцы и запястье.
Я ахнула.
Он отдёрнул руку, схватил случайный стакан с бара и вылил его на свою потрескивающую плоть. Он зашипел, как огнетушитель.
Я типа почувствовала себя плохо.
— Примерно так чувствует себя моя рука каждый раз, когда загорается метка.
Голубые глаза Эйса были такими же неоновыми, как напиток Касс.
— Я
