Ученица Волхва - Иван Тарасов
К полудню тучи сгустились, и в воздухе запахло дождём. Еремей уже собирался закончить работу, когда из-за изгороди послышался лёгкий шорох. Это была Матрёна, его соседка. Она несла в руках глиняный горшок, из которого валил пар.
— Еремей, — позвала она, — небось, есть охота? Принесла тебе похлёбки.
Еремей кивнул и отложил мотыгу. Матрёна была вдовой, жила одна в соседней избе. Она часто приходила к нему, то с едой, то с разговорами. Еремей знал, что она побаивается его, но всё же приходила. Может, из жалости, а может, из любопытства.
Они сели на лавку у крыльца. Матрёна налила похлёбку в деревянную миску. Это была простая еда — капуста, репа, немного ячменя. Но Еремей ел с удовольствием. Он знал, что Матрёна готовит от души, хотя её глаза всегда смотрели на него с лёгкой опаской.
— Спасибо, — сказал он, вытирая губы рукавом. — Ты, как всегда, вовремя.
Матрёна молча кивнула, но её взгляд скользнул в сторону огорода. Она заметила, что грядки выглядят слишком уж ухоженными для такого короткого времени.
— Еремей, — начала она осторожно, — ты ведь не просто так землю копаешь, правда? Говорят, ты с силами тёмными знаешься.
Еремей вздохнул. Он знал, что рано или поздно этот разговор состоится.
— Силы есть силы, Матрёна, — ответил он. — Не все они тёмные. Я просто помогаю земле, чтобы она помогала нам.
Матрёна покачала головой, но не стала спорить. Она знала, что Еремей — человек странный, но не злой. И всё же в её глазах читалось сомнение.
— Ты бы поосторожнее, — прошептала она. — Люди болтают. Говорят, что в лесу опять видят то, чего быть не должно. Тени, огни… Может, это из-за тебя?
Еремей нахмурился. Он знал, о чём она говорил. В последнее время в лесу действительно было неспокойно. Но он не был уверен, что это связано с ним. Возможно, это были просто слухи. А возможно, что-то большее.
— Не бойся, Матрёна, — сказал он, стараясь звучать уверенно. — Я позабочусь о себе. И о тебе тоже.
Она посмотрела на него, и в её глазах мелькнуло что-то, что он не смог прочитать. Потом она встала, собрала посуду и, не сказав больше ни слова, ушла.
Еремей остался сидеть на лавке, глядя на свой огород. Туман начал спускаться с холмов, окутывая землю плотной пеленой. Он почувствовал, как холодок пробежал по спине. Матрёна была права. Что-то шло. Что-то тёмное. И он знал, что скоро ему придётся столкнуться с этим лицом к лицу.
Но пока он просто сидел, слушая, как ветер шелестит листьями, и думал о том, что даже волхву иногда нужна простая похлёбка и доброе слово соседки.
____
Вечерело. На следующее утро….
В туманное утро, когда солнце едва пробивалось сквозь пелену серых облаков, Еремей сидел на крыльце своей избы, чиня старую ловушку для рыбы. Вдруг из глубины леса донёсся звук, от которого у него похолодела кровь. Это был смех — высокий, пронзительный, словно скрип несмазанных колёс. Смех Кикиморы.
Еремей знал, что Кикимора — дух болот, коварная и злобная тварь, которая заманивает путников в трясину, чтобы утащить их в свою влажную, тёмную обитель. Но этот смех звучал иначе — торжествующе, почти ликующе. Старик почувствовал, что что-то не так. Он взял свой посох, на который были нанесены древние защитные руны, и отправился в сторону болот.
Лес вокруг становился всё гуще, деревья склонялись над тропой, словно пытаясь её перекрыть. Воздух был наполнен запахом гнили и сырости. Еремей шёл осторожно, прислушиваясь к каждому шороху. Вскоре он вышел к краю болота, где вода стояла чёрная, как смола, а над ней вился туман, скрывающий всё, что находилось дальше нескольких шагов.
Смех раздался снова, теперь совсем близко. Еремей увидел силуэт — маленький, сгорбленный, с длинными, спутанными волосами. Кикимора. Она стояла на кочке, окружённая водой, и в её руках что-то блестело. Старик присмотрелся и понял, что это цепь. А на другом конце цепи, по шею в воде, стояла девушка. Её лицо было бледным, глаза широко раскрыты от ужаса, но она молчала, словно её голос был украден чарами болотной нечисти.
— Что ты делаешь, тварь? — крикнул Еремей, стараясь звучать твёрже, чем чувствовал себя на самом деле.
Кикимора повернула к нему свою голову, и он увидел её лицо — длинный нос, глаза, как угольки, и рот, полный острых, жёлтых зубов.
— Это моя добыча, старик, — прошипела она. — Уходи, пока я не решила сделать тебя своим следующим гостем.
Еремей знал, что спорить с Кикиморой бесполезно. Он опустил руку в карман и достал горсть соли — древний оберег против нечисти. Бросив её в сторону Кикиморы, он прошептал заклинание, которое знал с детства. Соль рассыпалась в воздухе, и Кикимора вскрикнула, отшатнувшись. Её цепь ослабла, и девушка, воспользовавшись моментом, попыталась выбраться из воды.
— Беги сюда! — крикнул Еремей, протягивая руку.
Девушка, спотыкаясь, двинулась к нему, но Кикимора оправилась от удара. Её глаза загорелись яростью, и она бросилась вперёд, цепь в её руках зазвенела, как змея. Еремей поднял посох, на котором загорелись руны, и ударил им по земле. Вспышка света ослепила Кикимору, и она отступила с громким воплем.
— Быстро! — Еремей схватил девушку за руку и потянул её за собой. Они бежали через лес, пока смех Кикиморы не стих вдалеке.
Когда они наконец вышли к деревне, девушка, дрожа, опустилась на землю. Её одежда была мокрой, а лицо всё ещё выражало ужас.
— Кто ты? — спросил Еремей, накрывая её своим плащом.
— Меня зовут Арина, — прошептала она. — Я из города… Я заблудилась, и она… она нашла меня.
Еремей кивнул. Он знал, что Кикимора не оставит их в покое. Она будет ждать, чтобы отомстить. Но сейчас он спас жизнь этой девушке, и это было главное.
— Пойдём, — сказал он, помогая ей подняться. — У меня есть место, где ты сможешь отдохнуть. А завтра мы подумаем, как вернуть тебя домой.
Они пошли к избе, оставив за спиной тёмный лес и зловещий смех, который всё ещё эхом разносился в тумане.
____
Утро началось с тишины, нарушаемой лишь редким криком птиц за окном. Еремей проснулся рано, как всегда. Он вышел во двор, огляделся и почувствовал, что день будет непростым. В доме
