"Кэшбек" для Судьбы и учеба вне правил - Татьяна Мираббилис
— Мы знакомы, младший наследник клана Черной Кобры, — посетительница не стала дальше испытывать нервы ректора. — Заочно! И, вероятно, никогда не столкнулись бы лицом к лицу, не будь в этом острой необходимости. — Женщина помолчала. — Я — Судьба!
Эристел откинулся на спинку кресла. О Судьбе он слышал. Ветреная сводная сестра богов Мерцающей Звезды. Там ее не праздновали и старались не поминать лишний раз, словно ее никогда и не было. Что произошло в божественном семействе, никто не знал. Боги умели не выносить сор из избы. Судьбу выдворили на дальние миры, порвав всякое общение с ней. Теперь Эристел знал богиню в лицо и примерное место расположение Земли: где-то на задворках мира звезд. Не знал только, что сулила ему эта встреча.
— Что это было? — в теле мужчины еще клекотала ярость. Судьба — не Судьба, а флиртовала дама сознательно.
Посетительница посмотрела прямо, без тени улыбки:
— Проверка на вшивость, мальчик! Есть такое выражение у людей. Очень меткое. И по делу.
Жесткие взгляды схлестнулись. Теперь уже богиня обозначила личные границы. И метр Наг в ее ближний круг не входил. Пока.
— Нельзя доверять важное дело бесхребетным или двуличным! Ты не повелся, а значит, я в тебе не ошиблась.
— Как Вы сюда попали?
— Скажу честно, пришлось поискать входы. Ты хорошо замаскировался в подпространстве: пройдешь рядом и не заметишь. Хоть Земля и моя вотчина, здесь я бываю не часто. Но сейчас речь не о ней, о Саванне.
Эристел промолчал, и женщина продолжила:
— Когда-то в этой части мира, была одна большая планета. Просто Земля. Но, однажды, от сильного удара от нее отделились две части. С тех пор на одной оси вместо одного земного тела располагаются три. И кроме оси их ничего не связывает. На Земле так и остались те, кто жил, а на двух других с живыми существами не все так просто. Параллельно Земле, сразу под ней, расположилась Саванна. Животный мир там очень похож на земной, только людей нет, если не считать одной особи. Зверье, свободное и не пуганное, живет под пристальным взором Хранителя. Он охраняет покой этого мира. Следит за порядком. Всегда может договориться с духом животного, а потому, без особой надобности в события не вмешивается.
— Зачем Вы мне все это рассказываете?
Женщина лишь махнула рукой, призывая не перебивать.
— Я не рассказала о третьем мире. Он самый меньший из трех, но самый опасный. Твари, что его населяют стали многоликими монстрами. В них смешалась кровь древних животных и древних людей. Они расплодились без меры и очень хорошо помнят, о том, как велик и сыт был мир до одного очень сильного удара о землю и вмешательства в тот момент огромного могучего змея, сдержавшего своим телом раскол горы. Не сдержи он его, сила удара распределилась бы равномерно по всей планете. Она развалилась бы сама после толчка, но чуть позже. Но великий змей сместил силы равновесия, и меньшие части откололись от большой планеты очень быстро. Люди и звери не успели убраться с меньшего осколка. Их новый мир оказался слишком мал. Ущербный во всем, слишком неудобный для жизни.
Эристелу все больше не нравился рассказ, но к делу ощущения не пришьешь:
— Это было слишком давно. Я до сих пор не могу понять, почему Вы пришли ко мне?
— Многоликие твари жаждут мести и ненавидят всех, кто остался в верхнем мире, особенно, потомков сильных змеев, что пришли в их бывший дом и остались жить вольготно на плодородных землях. Они лелеют злобу в своих сердцах и легендах. Но до сих пор это было лишь пустым звуком. Два верхних мира — Саванна и Земля — соединены переходом. «Зеркало миров» не так легко найти, и потому проблем с сокрытие портала не было. Теперь портал есть и в Запределье.
Женщина внимательно следила за реакцией Эристела. Ее не было. Никакой. Совершенно. Казалось, мужчина просто из вежливости слушает, не прерывая не в меру разговорчивую даму. Посетительница резко сжала пальцы, затянутые в ажурные перчатки, и продолжила:
— Одна сумасбродная гиена, пропитанная непомерной жаждой мести, случайно открыла его. Одним массовым выкидом негативной энергии она продавила истончившуюся стенку пространства. Новый портал нестабилен, и только это спасает Саванну от нашествия монстров и массового уничтожения. Хранитель уже не справляется с участившимися нападениями. Но цель многоликих не Саванна — Земля. Помоги, Эристел!
— Чем же я могу помочь самой Судьбе? — сухо спросил мэтр Наг. Ему не нравились ни фамильярность в обращении, ни откровенные причинно-следственные намеки от богини, у которой и у самой было рыльце в пушку, иначе почему бы ее заслали в это захолустье звездного мира.
— Сама я не в силах изменить что-то в основном рисунке жизни. Не мной он составлен. Я — Хранитель путеводной нити. Могу дать варианты, где-то немного помочь, а где и препятствий добавить. Если не вмешаешься, появление монстров на Земле — вопрос времени.
— Откуда такое убеждение?
— Саванна — мир животных. Он ничем не угрожает другим мирам. Эти нападения всего лишь разогрев перед битвой другого порядка. Противостоять темным сущностям под силу только нагам. С вас началось, вами и должно закончиться!
— Если мы и стали когда-то причиной случившегося, то теперь наша кровь давно уже не та, что была. В ней много примеси и почти не осталось силы. На Вашем попечении множество других существ Земли с неистощимыми запасами силы. Они больше подходят для битв. Так почему Вы просите помощи у меня?
— Потому, что открыла портал, темная магия Смерти, Эристел. Такая, как у тебя.
— Я не открывал порталов между мирами! Если бы мог, нас давно бы не было на этой планете. Не было бы смерти Офелии, а мы — вернулись домой. Сейчас я понадобился Вам! А где Вы были все эти столетья, когда нужны были нам? — Эристел вскочил на ноги, зло отшвырнув стул.
В кабинет заглянул секретарь. Он так и не ушел со службы. Нямек быстро прикрыл дверь снаружи — настолько разгневанного ректора он ранее не видел. И видеть не хотел. Черная виноградная ветвь быстро разрасталась по коже некроманта, глаза горели. Черты лица обострились, стали острыми и опасно жёсткими. Сейчас ректор был похож на змея, готового к нападению. Ни такта, ни мягкости, ни доброты. Он перешел на громкий шёпот, от которого поднимались дыбом последние волосинки, обрамляющие лысину секретаря и появилось
