Последние стражи - Ольга Олеговна Пашнина
– Но есть еще кое-что.
– Еще? – Верховная в деланом удивлении вскинула брови. – Не многовато ли «еще», Повелительница?
– Вас хочет видеть Повелитель.
– Вельзевул?
Вот теперь Верховная искренне удивилась. И даже, показалось, испугалась, хотя я бы не стала утверждать наверняка.
– И зачем Повелителю встреча со мной?
Я пожала плечами.
– Он умирает. Может, хочет попрощаться?
– Если это уловка, чтобы заставить меня отпустить стража Грейва…
– Это не уловка. Я просто передаю его просьбу, вот и все. Честно говоря, я не собиралась этого делать. Лично я ненавижу этого челов… иного. И буду только рада, если до конца своих дней он будет сидеть запертый в комнате огромного мертвого дома, в одиночестве, и осознавать, что никто из его детей, соратников или подданных не пришел с ним попрощаться.
– И что заставило тебя передумать?
– Это же Виртрум. Здесь невозможно солгать.
Некоторое время, мне показалось, больше минуты, Верховная молчала. Но затем медленно кивнула.
– Хорошо. Я спущусь с вами в Мортрум и встречусь с Вельзевулом. Если ты, Повелительница, дашь клятву, что вопрос с освобождением твоего брата закрыт.
Готова поспорить на все свое наследство, что эта стерва прекрасно знала, что мы с Дэвом не были родственниками, и сказала так, чтобы меня позлить. Но даже Олив Меннинг, скрещенная с моим отцом, не могла сейчас вывести меня из равновесия.
Потому что там, где нельзя солгать, приходится прилагать очень много усилий, чтобы это сделать.
Глава пятая
Х елен вышла в сопровождении Рори к лодке и замерла, не поверив своим глазам.
– Аида! Но ты… неужели… ты мертва?!
– Она не помнит, как и большинство душ, кто убил ее, – пояснил Ридж. – И лучше рассказывать ей об этом не в опасной близости от вод Стикса.
Тут я была совершенно согласна. Неведение порой лучше, тем более что оно не помешало Хелен попытаться задушить меня в крепких, но слегка мокрых объятиях.
– Как так вышло, детка? Как же так… Ты же была такая молодая!
– Спокойно! Ай, Хелен, больно, у меня…
Я осеклась. Если скажу про еще не зажившую дырку в животе – придется рассказывать и про все остальное. А в присутствии Верховной этого делать не хотелось.
– Идем, мы уезжаем в Мортрум.
– Но мне сказали, что мое место здесь, среди судей. – Хелен нахмурилась. – У тебя не будет проблем?
Елена (я только сейчас поняла, что их имена созвучны, и задалась вопросом – уж не наврала ли Верховная, подталкивая меня к нужному решению, в академии мы изучали подобные методики допроса) тепло улыбнулась.
– Все в порядке, Хелен, я дала разрешение на твой перевод в Мортрум, ближе к дочери. Уверена, вам там понравится. В министерстве для вас найдется подходящая работа, ведь так, Повелительница?
– Конечно. Назначим ее министром по связям с правосудием. А то что-то вы совсем от рук отбились. Что? – Я фыркнула при виде кислой мины Елены. – Приглашение Вельзевула не включает в себя комфортную поездку и ненавязчивую экскурсию.
– Ничуть не сомневаюсь.
Верховная отправилась дуться на самый нос лодки, а мы сели рядом с Риджем. Испуганная переменами, мачеха была не слишком разговорчива, и пока что меня это устраивало. Как рассказать женщине, что ее убил мертвый муж, который оказался безумным зоофилом? Тут сначала придется употребить литр эссенции.
– Аида, – шепнул Ридж, когда я потянулась к сумке, чтобы найти плед, – а твоя мачеха тоже будет жить у меня?
Я фыркнула. Бедолага и так жертвовал практически всей личной жизнью, укрывая болезную правительницу. Теперь еще и ее матушка замаячила на горизонте.
– Не бойся. Мы будем жить в особняке. Но я попрошу присмотреть за Хелен, пока не станет безопасно туда вернуться.
К счастью, помимо обаяния и неуемной любвеобильности мироздание наградило Риджа мозгами. И про грядущую встречу Верховной с Вельзевулом он не спрашивал. Я и думать старалась осторожно, на всякий случай. Вдруг это дарование и мысли читает, как Ева читала сны?
Когда впереди показался Мортрум, я наклонилась к Хелен.
– Сейчас Ридж отвезет нас с Верховной, а потом отвезет тебя поесть и отдохнуть. Я вернусь через несколько часов.
– Ты уверена, что все в порядке, Аида? Ты не нарушила правила, когда приехала ко мне?
– Нет. Я установила парочку новых. Не бойся. Я скоро вернусь и все-все тебе расскажу. Эта история началась давным-давно, когда я умерла в первый раз.
Мы прошли под мостом у границы, символизирующим начало города-замка.
– Сначала к министерству, Ридж, – как можно спокойнее сказала я. – Отвезем Верховную к Повелителю.
– Разве Вельзевул находится в министерстве?
– Разумеется, это ведь самое защищенное место Мортрума. Повелитель, даже сложивший полномочия и умирающий, лакомый кусочек для темных душ. А прорывы, увы, случаются все чаще. Поэтому…
Я поднялась и плотнее запахнула куртку.
– Вы сейчас на моей территории. Да-да, вы всемогущая судья, Верховная владычица кастодиометров. Но темным душам плевать, кто вы. Чем больше шишка – тем вкуснее у нее мозги. Так что сделайте одолжение, умерьте гордыню и держитесь возле меня. Я могу вам не нравиться. Вы можете считать меня глупой и недостойной титула, который я ношу. Но…
Я вытащила из сундука небольшой, но довольно тяжелый меч.
– У меня есть оружие.
– Аида, не поранься, – вырвалось у Хелен.
Ридж фыркнул, и торжественность момента куда-то улетучилась. А вместе с ней улетучились и вопросы о том, почему мы направляемся в абсолютно противоположную сторону от места, где Вельзевул доживал последние дни.
У причала министерства Ридж – сама галантность – помог нам выбраться и, взяв под руку растерянную Хелен, удалился, забалтывая ее какой-то ерундой. Я перехватила меч поудобнее (и снова затосковала по пистолету – жаль, не прихватила, прыгая в Стикс) и направилась в один из переулков.
– Разве мы не в министерство? – спросила Елена.
– В министерство. Но не через главный вход. Нельзя, чтобы вас видели. У стражей много вопросов к судьям.
– Какие, например?
– Зачем вы заточили единственного, кто умел запечатывать прорехи, из-за чего стражам теперь приходится дежурить в три смены и терять друзей. Как вам такой вариант?
– Может, задашь этот вопрос отцу?
– А смысл? – Я пожала плечами. – Я и так знаю ответ. Для отца гордость важнее блага Мортрума. Неповиновения детей он боялся больше, чем гибели мира, который с таким трудом построил.
– Мы выполняли его приказ. Наше решение не окрашено эмоциями.
– Вот я и говорю: вы точно не хотите объяснять это толпе уставших стражей.
Верховная не нашлась, что ответить,
