Там, где цветёт папоротник - Лена Бутусова
– Долго я проспала? – она не отваживалась поднимать на охотника глаза. Она ведь хотела поцеловать его и даже почти поцеловала, и теперь ей было очень стеснительно. То ли от того, что хотела, то ли от того, что почти.
Марун отрицательно покачал головой.
– Где Беруня? – Любомира подошла к костру.
Все также молча охотник кивнул в сторону: косолапый увлеченно вылизывал небольшой туесок, о содержимом которого теперь можно было только догадываться.
– Можно я посушу одежду? – Любомира продолжала говорить самолично – охотник хранил молчание. Рубаха ведьмочки промокла насквозь и теперь неприятно липла к телу.
Приглашающим жестом Марун указал на костер, а сам, не отрываясь от занятия, развернулся в другую сторону от Любомиры.
– Не подглядывай, – девушка подозрительно покосилась в спину охотника, но тот снова ничего на это не ответил.
Чуть помешкав, ведьмочка стянула мокрую рубаху через голову, надеясь на честность охотника. Впрочем, ее прелести он уже видел, когда она в Белояре плескалась. При воспоминании о той купальской ночи, на щеки Любомиры выполз румянец. Она то и дело поглядывала на оборотника. Но тот делал вид, что его вовсе не волнует, что прямо за его спиной молодая девица стоит совсем нагая, силясь просушить одежу в теплом воздухе его костра.
Молчание тяготило, и Любомира не выдержала:
– А что ты делаешь?
Марун молча продемонстрировал ей заготовку, но девушка даже не успела разглядеть, что это было. Досадливо поджала губы, но решила не сдаваться:
– А как ты меня нашел?
Любомира решила уже, что на этот вопрос Марун тоже не ответит, но неожиданно он проговорил:
– Клубочек твой путеводный дорогу указал.
Ведьмочка опешила:
– Так ведь… дурной этот клубочек, порченый. Не умеет он пути указывать…
– Я его в луже нашел, – охотник прервал ее на полуслове. – Он яркий. Его в лесу хорошо заметно. На, вот, – он поднял с земли подсохший клубок и, не глядя, протянул его за спину, передавая Любомире, – свяжи все-таки братцу рукавички.
– Спасибо, – она проговорила оторопело и взяла клубочек. – Кабы только братца теперь отыскать…
– Отыщем. Я и без клубочка знаю, где на болоте Ягиня живет. Отведу тебя, раз взялся.
– Спасибо, – Любомира повторила еще раз и закусила губу. Скорей бы уж рубаха высохла… – А я видела, как цветет папоротник, – вдруг проговорила торопливо, словно боялась, что охотник не станет слушать.
Марун только плечами пожал:
– Не ко времени ты его видела. Папоротник только на купальскую ночь цветет, поздновато уже.
– А говорят, – Любомира замешкалась, решая, стоит ли говорить дальше, – что цветок папоротника любую хворь может излечить, любое проклятие снять…
– Ты к чему это клонишь? – Марун даже полуобернулся на девушку, но быстро спохватился и снова сел к ней спиной.
– Так ты ж сам говорил, что не всегда был берендеем, – Любомира прижала к груди почти высохшую рубаху и шагнула к Маруну. – А ну как, цветок тебе поможет?..
И снова шагнула к нему, сама не своя от охватившего ее волнения.
– Не болтай попусту, – Марун дернул головой и снова, словно бы невзначай искоса глянул на Любомиру. А та приблизилась еще на шаг, рубашка повисла в опущенной руке…
Неожиданно охотник, зарычал, словно прямо сейчас собирался обратиться зверем, замотал головой, разлохматив русые волосы:
– Чего творишь, девка?
Любомира от испуга попятилась.
– Говорил же, не завлекай меня, – Марун прижал ладони к лицу, продолжая мотать головой из стороны в сторону.
– Да, больно ты мне нужен, – дрожащими руками ведьмочка натянула воглую рубаху на тело и отступила так, чтобы между ней и охотником оказался костер.
– Раз не нужен, вот и славно, – Марун выдохнул хрипло и убрал руки от лица. – Я медведя долго в поводу держал, но теперь он так и рвется на волю. Не надо, Любомира, со мной играться, я давно без женской ласки. И чем дольше, тем сложнее нутро медвежье прятать.
– Так… я… – ведьмочка опять засмущалась, а оборотник продолжал:
– Либо да, либо нет. Раз нет, значит, нет, но вот эти вот штучки свои девичьи брось. Поняла? – он спросил очень строго и повернулся к ведьмочке, глядя на нее исподлобья.
И Любомира только согласно кивнула. Проговорила чуть слышно:
– Поняла.
– На, вот, причешись. Свой-то ты обронила, – и протянул ей то, что так старательно стругал из дерева все это время.
Простой гребешок. От него пахло свежим деревом, и на ощупь он был чуть шероховатый. Любомира поднесла подарок к носу, с удовольствием втянула смолистый запах.
– Спасибо. Я тогда там причешусь, чтобы не… завлекать, – и отошла в сторонку, спрятавшись за выворотнем.
– Далеко не отходи, не ровен час опять заплутаешь, – Марун проворчал, но беззлобно и необидно, и Любомира внезапно улыбнулась. Она сама бы не смогла сказать, чему именно, просто ей стало хорошо. Пусть сейчас она грязная и лохматая стояла посередь болота, и братец ее ждал вызволения от страшной ведьмы, но в первый раз с самого отрочества Любомира была не одна со своей бедой.
***
Марун срезал ей еще одну слегу, и теперь ведьмочка послушно ею пользовалась, проверяя неверную тропу. Под ногами чавкало и хлюпало, непросохшие сапоги снова набрали влаги, но Любомира не жаловалась.
Тут и там среди густого мягкого мха виднелись крупные красные ягоды. Любомира пригляделась:
– Это что? Клюква что ли? Ранехонько…
Охотник даже беглого взгляда не бросил на ягоды:
– Не вздумай собирать ее. Не клюква это, обманка. На этом болоте много обманок.
– Ядовитая, да? – ведьмочка старательно перешагнула через очередной кустик, усыпанный налитыми ягодками.
– Не знаю, не пробовал, – Марун хмыкнул в ответ. – Да только лесные ведуны из нее зелье варят, чтоб с духами разговаривать. Так что не думаю, что стоит готовить из нее варенье.
– Да, уж, веселое получилось бы варенье, – Любомира зябко поежилась. – А ты что, много ведунов знаешь?
– Много-не много, но кое-кого знаю. Тебе на что? – Марун покосился на ведьмочку из-за плеча.
– Да, вот, – девушка замялась, – может, кто из них меня в ученицы возьмет. Я способная и прилежная…
– Мало тебе одной Василины? – Марун клацнул зубами, точно дикий зверь, и досадливо дернул
