Подарок для герцога. Вернуть отправителю! - Елена Княжина
Но однажды я уже отбила колени на утесе, погнавшись за кошкой. И случайно вышла замуж, приняв все за розыгрыш. Теперь в совпадения не верила. Да и почерк был… характерный.
«Лизавета с утеса»… Нет, ну надо ж быть такой бесстыдницей! Ухмылка богини-подростка прямо просвечивала через тисненую бумагу.
Сегодняшний день с самого утра напоминал утренник в сумасшедшем доме. Сначала это срочное задание от Башелора – и именно для меня. Потом Шимани с его зельями, которые Гала едва успела состряпать к сумеркам. Камеристка, возомнившая себя почтальоном, тэр Вольган, забывший запереть дверь…
Чем больше я думала об этом под копытный перестук, тем явственнее видела вмешательство. Божественного размаха. Чтобы все сложилось вот так идеально, выверенно, по нотам, за «куклами» должен был приглядывать дирижер. И махать в такт волшебной палочкой.
Кто-то «вложил» эти зелья мне в руки. Кто-то вскинул импульсом мой кулак… Именно этот, с зеленой склянкой. Кто-то сунул приглашение ректору в карман брюк.
Я чуть сдвинулась дальше по диванчику, пытаясь отлепиться от дымившегося тэра, и прижалась щекой к окну. Уффф… Прохлада. Похоже, у меня и впрямь жар.
Я сощурилась и уткнулась носом в стекло, надеясь обнаружить на заснеженном сером фоне белобрысую Миланку. Ух и показала бы я ей кулак, пропахший сладкими благовониями!
А может, я перепутала кошку с россохой, и в коридоре мелькнул хвост Верганы? Эта тоже затейница с опытом.
Не она ли нашептала Башелору, чтобы магистр задал сочинение о пятой, всеми забытой богине? Не по ее ли подсказке Шимани поручил студентам приготовить любовные зелья, усиленные неизвестными Грю-диентами?
Я нервно встряхнула светлыми, наспех уложенными кудрями. Ну и фантазия! Божествам, конечно, больше заняться в Сатаре нечем, кроме как учебную программу нам составлять.
И когда ты стала такой фаталисткой, Лиза?
Сама же ответила: когда прочитала на случайном приглашении свое имя. Такое «совпадение» всякую рациональную душу доконает.
Меня там ждали. Именно сегодня, именно в театре. Какая-то из богинь (благо, их в мире целый воз с тележкой) желала, чтобы я сходила на спектакль второй раз. И досмотрела постановку о Лавре и Триксет до конца.
– Тэр Вольган…
– Зовите меня Владар. Или Влад, – приказал ректор и размашисто придвинулся ко мне, зажав между собой и окошком экипажа.
Вспомнив, что маньяков лучше не дразнить, я подчинилась.
– Влад, вы уверены, что нам нужно в театр? – уточнила сбивчиво, поправляя рукавицы. – Давайте сначала погуляем по людным улочкам Пьяни. Вы подышите морозным воздухом, протрезвеете… К утру будете как огурчик.
– Зеленым и пупырчатым? – мрачно переспросил ректор и изобразил несчастную ухмылку. – Театр больше соответствует моим целям.
– А к-каковы ваши цели?
Экипаж обогнул академию и по узкой дороге, спрятанной между скал, полетел в сторону Двора.
– Вы будете глядеть на сцену, я – на вас. Вам нескучно, мне полегче. Все останутся в плюсе.
– Если вы начнете вести себя недостойно, я закричу на весь зал. И от вашей репутации останется мокрое место.
– Как и от вашей, герцогиня, – усмехнулся он. – Не беспокойтесь, это укромные балконы для высших. Из партера нас не увидят.
Я захлопнула рот и прикусила губы изнутри. Батюшки, точно, Вольган ведь переписывался с Габом и, уж конечно, в курсе моей настоящей личности. Всех моих чертовых личностей.
Но в нынешнем плачевном состоянии ректора, похоже, не волновало, чью жену он гуляет, танцует и окультуривает.
Харпии к ночи подустали, поэтому вместо отрывистых длинных полетов мы просто катились, изредка подпрыгивая на кочках.
Экипаж непривычно трясло. Колеса застревали в пробоинах дороги. Кучер жаловался на заторы, кричал соседям, зажавшим его слева и справа на узком участке… Столичные пробки по-сатарски.
Я в этой части Пьяни никогда не была – зачем бы мне? «Двор» представлял собой оживленный кусок города с объемным дворцовым комплексом по центру. Вокруг обители Владыки кипела жизнь, из башенок разносилась живая музыка, экипажи обгоняли друг друга, красиво одетые дамы подставляли румяные лица ярким фонарям.
Это на площади богинь, там, внизу, в этот поздний час уже тихо и безлюдно. Торговцы спят, укрыв глаза домов ставнями, точно сонными веками. Здесь же жизнь кипит, видимо, круглосуточно.
– К центральному входу не проехать, тэр, – прокричал кучер в «слуховую щель». – Вся обочина в два ряда заставлена, не протиснемся. Я к заднему подкачу, там чуток пройти.
Проблемы с парковкой – тоже знакомая ситуация. Ох и намучилась я искать свободный пятачок рядом с офисом Ворошилова…
Пока харпемейстер разворачивал транспорт и заставлял харпий месить снежок в переулке, я отметила, что в театре ожидается аншлаг. Лощеные господа с дамами в пышных платьях, глянцевые повозки, харпии в золотых масках… Высший свет прибыл сиять.
Я придирчиво оглядела наряд, выпавший на меня из шкафа. Признаться, выпасть могло что-то и поприличнее… На расшитом кружевами голубом лифе до сих пор красовались пятна от ягодного джема. Это платье я надевала в Грейнхолле на завтрак с Владыкой – и неудачно выронила вилку, когда он сообщил новости о тумане. А в чистку отдать забыла.
Впрочем, на рубашке ректора, проступая сквозь косметические чары, зеленели пятна покрупнее. И впрямь – огурчик.
Слава Миландоре, у нас укромные места на самом верху…
Как и обещал, кучер остановил экипаж на задворках классического здания с колоннами и островерхими башенками. Пока мы обогнули театр, разодетая толпа зрителей уже успела схлынуть с парадного крыльца и рассосаться по залу.
С мыслью «быстрее начнем, быстрее закончим» я покорно взяла ректора под руку и пошла к лестнице. Нам пришлось подняться на три пролета, чтобы выйти на нужном ярусе «закрытых лож для элитных гостей».
Наш балкончик на двоих был по правой стороне, за отдельной бордовой шторой. Влад помог усесться мне, забрался в соседнее кресло и приступил к наблюдению. Я чувствовала, как его колючий взгляд катается по моей щеке, трогает мочку уха, залипает на губах…
– Прошу, смотрите на сцену, – взмолилась я. – Начинается.
– Спектакль для вас, Эмма. Для моих глаз – другое пиршество, – прохрипел ректор и, поймав мое запястье, крепко сжал ладошку.
Я нервно глянула на его руку. Черная манжета казалась заляпанной… чем-то. Хотя вряд ли темная жуть, что сочилась из его вен, оставляет пятна. И все же я испуганно дернулась и отшатнулась.
– Вас страшит увиденное в кабинете Башелора? – без уверток уточнил ректор, но второй раз руку ловить не стал.
– Страшит, – призналась шепотом.
Повернула голову к нему, изобразила улыбку. Кривоватую, знаменующую приближение истерики.
Я и раньше разглядывала ректора – он был видным мужчиной, врезающимся в память каждой чертой. И каждый раз он казался мне немного другим.
