Пес бездны, назад! (СИ) - Анастасия Разумовская
И я вдруг поняла, что она права. Если уж тут моя работа, и на меня рассчитывают…
— Елена Ивановна, — заметила, садясь, — я приношу свои извинения. Видите ли, я… Я попала под машину. И… я ничего не помню до этого момента. Вернее, помню обрывками.
— Вы уже ходили к врачу?
— Нет. Как раз собиралась. Проблема в том, что я не помню, куда идти.
Елена Ивановна изумлённо вытаращилась на меня.
— А математику? Математику вы помните?
— Ну уж систему Декарта я никогда не забуду, — рассмеялась я невесело. — Но вот про то, что я работаю в школе, я поняла не сразу. А ещё вчера у меня была горячка.
Директор побарабанила пальцами по столу.
— Вы же понимаете, что я не могу допустить к учебному процессу человека с проблемами с головой? Давайте так: вы сегодня идёте к врачу и берёте больничный. Я знаю, что обычно амнезия кратковременна и быстро проходит. Если вы за неделю или две оправитесь, то мы забудем об этом инциденте. Я довольна вашей работой в прошлом году. И тем, как девятиклассники сдали ОГЭ. Готова войти в ваше положение. Но две недели — это совсем максимум. И то, мы начнём подыскивать кандидатуру вам на замену. Рекомендую обратиться в частную клинику, так как справка от психиатра… Ну, вы понимаете.
— Спасибо, — сказала я и поднялась.
— Но сначала всё же к терапевту за больничным.
— А это куда?
Елена Ивановна потёрла пальцами виски. Вздохнула.
— Адрес поликлиники указан в вашем полисе. И… надеюсь, у вас получится. Учебный год уже начался, не хотелось бы сейчас заморачиваться с кадровыми проблемами. И да, напишите мне два заявления: на увольнение по собственному желанию с открытой датой и на отпуск за свой счёт. На два дня, начиная со вчерашнего. По семейным обстоятельствам. Вот образец.
Она поднялась, открыла какую-то книгу, в обложку которой были просто вложены листы. Я написала, уточнив дату, а заодно узнала год, в который попала.
— Всего доброго, Алиса Романовна, — устало бросила директор, и я вышла под впечатлением. Практически на согнутых ногах. Прошла в сквер рядом со школой, опустилась на скамейку.
Четыреста лет! Четыреста! Даже больше.
Запрокинула голову. Закрыла глаза. В животе мелко что-то дрожало. По коже бегали мурашки. Рядом со мной что-то шлёпнулось. Я посмотрела не сразу: помедлила. Вихрастый, рыжий, словно огонь, мальчишка. В руках у него телефон, такой же, как у меня. А по телефону бегают цветные пятна, похожие на странных человечков. Живые картинки. Размахивают ручонками, прыгают на ножках.
— Я справлюсь, — прошептала я, зажмурившись.
Я справлюсь! Я смогу! Не сразу, но обязательно разберусь во всём и догоню эти четыре века. Поднялась и пошла домой.
В конце концов, жизнь стала проще. Одежда уж точно. Никаких корсетов! Никаких нижних юбок. Ужасно неприлично и просто ужас как практично. В штанах куда удобнее, чем в юбке. На улицах чисто. Никто ничего не выливает из окон: канализация. Улицы широкие, прямые. Мыться просто, не надо таскать воду: душ. Бесплатный доктор. Лекарства, которые вылечили меня за один день.
И машины. Ради одних них всё это стоило того.
А ещё женщина может работать. И не бельё полоскать или там кружева бесконечные плести, а то и продавать своё тело, а — учительницей. И это никого совершенно не удивляет.
— Я справлюсь, — снова прошептала я, и на этот раз мой голос не дрожал.
А начну с библиотеки. Её вывеску я заметила вчера неподалёку от кафе, где Герман задал мне три задачки. Я вытащила из кармана паспорт. Это была совсем тоненькая крохотная книжечка в тёмно-красной обложке. Раскрыла её. Мой портрет. Имя, отчество и фамилия. И дата рождения. Во рту пересохло. Здесь мне двадцать семь лет.
Где же ты, настоящая Алиса Первомира? Может, тебя занесло в Эрталию? И ты, бедная мечешься, не понимая, как может жить женщина без работы, без… Я остановилась и посмотрела на светофор. Красный человечек смотрел на меня. Всё то, что мне бесконечно удобно, точно так же до ужаса неудобно несчастной Алисе.
* * *
Герман любил древности. Каждую завитушечку Растрелли, каждую волюту Трезини, каждый модерновый глазурный кирпичик. Ещё подростком он проскальзывал в старинные огромные парадные и замирал, любуясь плафонами на потолках, голландками и стоптанными широкими ступенями с загнутыми краями. Дыхание времени — оно здесь чувствовалось так остро, что мальчику казалось — сделай шаг, и ты окажешься среди современников Александра Сергеевича. А то и…
Прошлое будоражило его воображение. Но в интерьере своего дома и рабочего места Герман выбирал суровое и лаконичное настоящее. Ничего лишнего. Ничего личного: рабочий стол, компьютерное кресло, стеллаж для документов. Принтеро-ксероксо-сканер. И балкон — единственная ненужная деталь, важная лишь для радости сердца.
— Герман Павлович, — кандидатка на роль Леночки напротив него растянула в улыбке накачанные губы, взмахнула неестественно пышными ресницами, — кроме всего того, о чём мы с вами говорили, я ещё умею варить прекрасный кофе.
И искривила фигуру так, чтобы и без того выпуклые части тела ещё сильнее выпуклились. Герман закрыл глаза и сжал пальцами переносицу. Голова начинала болеть. Они общаются всего лишь пятнадцать минут, но дольше века длится день.
— Диана Михайловна, мне нужно время, чтобы рассмотреть ваше портфолио. Я напишу вам результат.
— Положительный результат, — курлыкнула претендентка грудным голосом.
Дверь распахнулась, и в кабинет вошла Вера. Лёгкая, бодрая, в персиково-нежном деловом костюме. Германа всегда поражало в его девушке её умение одеваться одновременно и по-деловому и женственно, и строго и небрежно.
— Герман Павлович, доброе утро, — радостно поздоровалась Вера, прошла и села в кресло в торце широкого стола. — Доброе утро, м-м…
— Диана Михайловна.
— Диана Михайловна, — повторила Вера, ничем не выдавая своего статуса. — Вы не торопитесь, я подожду.
— Мы уже завершили собеседование.
— Я буду ждать ваш… ответ, — промурлыкала девица многозначительно и направилась к выходу, покачивая бёдрами. У самой двери бросила оценивающий взгляд на Веру.
Наконец, дверь за ней закрылась.
— Ты видел её грудь?
— Слава Богу, нет. Она мне не пыталась её демонстрировать.
— Да там декольте до самого пупа, — рассмеялась Вера. — Что там у неё с документами?
— На твёрдое «вы нам не подходите, к сожалению».
— А остальные?
— Был неплохой парнишка. Но он ещё только заканчивает университет. Могут возникнуть накладки. Женщина предпенсионного возраста, вполне симпатичная, но мне показалось, Марине Евгеньевне мы не очень подходим. Ещё одна девочка. Давай пообедаем где-нибудь?
Вера поднялась, присела на край стола, заглянула в документы, лежавшие перед мужчиной.
— Если я увеличу размер груди, ты будешь
