Академия Весны - Ксюша Левина

Кажется, его это задевает. Энграм частит, морщится, и Брайт не успевает уследить за мыслью.

– Они нам говорят… это. И я уверен, что это ложь.

– Они говорят, что вы больны, потому что рядом иные?

– Да. Я знаю, что вы думаете иначе. Что это из‐за темной магии, что мы так слабы, что не справляемся с силой.

– Энг. Я вообще ничего о вас не думаю. Расслабься. Мне абсолютно ровно на то, кто ты. И я первый раз слышу про темную магию.

– Ну я так…

Брайт улыбается собственным мыслям, потому что только что истинный маг оправдывался перед ней, подумав, что она заподозрила его в расизме или вроде того. Как иронично. Энграм Хардин полон сюрпризов. Это какая‐то новая сторона давно изученного вопроса, очень даже любопытная.

– Ну, в общем, ты болен.

– Да.

– А мой отец – Блэк Масон. Он вас всех… полечит. – Она делает большой глоток кофе и морщится, когда он обжигает небо.

– А ты при чем?

– А пока он вас не вылечит, я буду тут под угрозой его смерти, – хмыкает Брайт, чувствуя себя последней сволочью, потому что ей совершенно не жаль траминерских детей.

Голос Энга становится тише, глуше. А булочка отправляется в пакет. Он упирается локтями в колени и сгорбливает спину, будто на нее давит тяжкая ноша.

– Значит, ты тут, а твой отец там?.. Умно, – сухо произносит он, а Брайт с наслаждением закидывает ногу на ногу, делает глоток кофе, снова морщится и кивает.

Ей нравится, что истинным бывает стыдно, это видно по трагично согнувшейся спине Энга. А может, он просто уже поднаторел в том, как клеить иных?

– Там Орден Пяти… тут их дети… будь осторожна. – Он чуть поворачивает голову, глядя на носки ботинок Брайт.

– Что?

– Что слышала. – Энграм откидывается на спинку лавочки и снова берет в руки стаканчик кофе. Греет о него пальцы, но не пьет. – Некоторые из студентов… уже близки к Ордену. В особенности дети Пяти. После отбоя тут иногда такое творится…

– Какое? – невинно улыбается Брайт, понимая, как очевиден сарказм в тоне, но Энг, кажется, не обращает на это внимания.

– Охота. Они называют это охотой, – сдавленно сообщает он.

– А ты?

Он качает головой.

– Твой брат? Я так понимаю, он один из главных старост.

Энг быстро кивает.

– Мой отец тоже… один из Ордена. И он… один из Пяти. Как и Блауэр, и Прето, и Блан.

– И Хейз, – тихо говорит Брайт.

Энграм дергается и отставляет стаканчик, поворачивается к Брайт всем корпусом.

– А от него лучше и вовсе держаться подальше, – говорит быстро и тихо. – Правда, не нарывайся.

– Почему? Он так страшен?

– Он сын Хейза, и этого достаточно. Никто не знает его достаточно хорошо, чтобы сказать, что на самом деле в голове у Рейва. Он самый скрытный из них. Я с детства с ними, и черт его знает, что в голове у этого типа. Блауэр и Прето открыто выражают всё, что думают. Открыто нападают, а чем занимается Хейз – тайна. Держись от него подальше. Эта семья… это они все устроили.

Брайт холодно кивает и морщится. Легко сказать – держись подальше, когда проблемы настигают сами, без постороннего вмешательства.

Глава десятая

Взрыв

ВЗРЫВ

Энергетическое, магическое, физическое воздействие, повлекшее за собой разрушение.

Энграм вызывается проводить до библиотеки и не оставляет, даже когда Брайт уже настойчиво просит его уйти. Тащится за ней внутрь и торжественно обводит стеллажи рукой.

– Вуаля! Место твоего наказания, – улыбается он с гордостью, будто сам, лично все тут построил и расставил книги по алфавиту.

– Спасибо, а теперь про-ва-ли-вай, мне няньки не нужны.

Энграма слишком много, хоть он и пытается быть милым.

– Эй, я не в няньки набиваюсь… Но вдруг станет скучно? Будешь старые книги подклеивать, а я…

– Слушай… – начинает она, но договорить не получается.

– Хардин. – Брайт оборачивается и застывает. В глубине библиотеки, среди стеллажей стоит Рейв Хейз. – Мне кажется или это студентка не твоего факультета? Опекай своих, будь добр.

Опять этот стальной голос. Брайт вздрагивает и поджимает губы.

– Я провожал подругу, – смело говорит Хардин, откидывает кудри со лба, будто павлин расправляет хвост.

– Уже. Проводил, – чеканит Хейз и скрещивает на груди руки. Его голос становится будто еще холоднее, хотя кажется, уже некуда.

Брайт сжимается, хмурится.

– Энг, иди уже. Мне не нужна помощь.

– Тебя встр…

– Не надо меня встречать, ради сил святых, иди! – шипит она, угрожающе глядя в глаза глупому мальчишке с кукольным лицом. А потом поворачивается к Хейзу. – Я сама разберусь со своими «друзьями», не нуждаюсь в посторонней помощи.

Он смотрит с насмешкой, сверху вниз, будто оценивает внешний вид напарницы.

– Я заметил. Не спали библиотеку в приступе самостоятельности.

Его изумрудные глаза мерцают в бархатной библиотечной темноте, и он кажется потусторонним пришельцем. Кожа гладкая, подбородок острый, на лоб падают совсем белые волосы. Они кажутся необычно густыми, завиваются на концах слабыми мягкими полукольцами. Брайт сглатывает.

– Постараюсь.

Рейв высокий, поджарый. Но он крупнее Энграма и не кажется таким мальчишкой. Брайт невольно вспоминает их первую встречу, вот так же, в темноте, она изучала лицо Хейза и не могла оторваться от его глаз, а он слушал ее голос и не мог пошевелиться. Тогда он казался Брайт ровесником, сейчас между ними будто пропасть. Он старше лет на пять, ему уже двадцать три или двадцать четыре.

Он выпускник, скоро сможет взять лунный нож и препарировать чужие мозги. Тот факт, что он, должно быть, куда умнее, – пугает. Тот факт, что он главный староста, – пугает, хотя, в сущности, Брайт безразлична местная иерархия и она может сидеть на отработках хоть все полгода безвылазно. Но даже капля власти в руках врага выглядит как угроза. Орден Пяти – пугает. И хочется кричать и высказывать Хейзу в лицо, как она ненавидит его и его семью, но не хватает смелости.

– Вот. Твоя часть работы. – Он указывает на два стола, один из которых предназначен Брайт. Между ними высятся стопки старинных книг, требующих починки. – Клей, кисточка, заклинание поч…

– Я знаю, как подклеивать книги. Спасибо.

Уж в этом ей уроки не нужны. У бабушки была такая древняя библиотека, что приходилось каждое лето помогать ей с переплетением полусгнивших фолиантов. Это было настолько медитативно и успокаивающе, что сейчас пресловутые ОПР кажутся наградой. Можно почувствовать себя дома.

Брайт бросает на стул рюкзак и падает на соседний. Тянет