История зимы, что окрасила снег алым - Марина Лаврук
Все вновь закружилось. Обезумевшее лицо Иошихиро и грубая ругань в императорском дворце. Акио видел брата, готового на убийство всех вокруг, едва сдерживавшего собственную силу в дрожащих от злости руках, и услышал холодный ответ императора:
– Ты действительно считаешь, что это сделали мои люди?
– У меня нет ни единого сомнения. – Иошихиро был на пределе.
– Я должен поверить словам твоего младшего брата или твоему чутью? Наши семьи веками были дружны, отчего же людям моего двора вредить вам? – Император был спокоен, даже безразличен. – Напомню, что однажды один из твоих братьев уже обманул наше доверие и твоя семья серьезно за это поплатилась. Сейчас ты собираешься выставить моих людей преступниками, защищая свою семью. Может, урок не был усвоен, Иошихиро? – Взгляд императора наполнился надменной яростью.
«Ты ведь не спустишь им это с рук?» – Надежда еще не до конца покинула сердце Акио. Но после слов императора кулаки Иошихиро постепенно разжались, он выпрямился, вернув себе величественность.
– Урок был усвоен, – процедил он. Медленно развернувшись к Макото, он опустил взгляд, не решаясь взглянуть на брата. – Идем.
Макото лишь испуганно вздохнул и последовал за Иошихиро. Сзади послышался грозный тон молодого императора, что пригрозил своим служащим:
– Если я узнаю, что это действительно были вы, я лично убью каждого члена вашей семьи!
Далее картины сменялись одна за другой. В них не было ничего, кроме зияющей пустоты, лекарств, книг и стен комнаты. А еще боли и разочарования. И Иошихиро, бесконечно пьющего вино до полубессознательного состояния в кабинете.
Сейчас Акио видел, как Макото поднялся по лестнице и вошел в свою комнату. В груди – пугающая пустота. Он остановился у зеркала и, всматриваясь в отражение, не видел там ничего, кроме разбитой души.
– Если бы здесь был ты. – Макото медленно опустил взгляд. – Если бы рядом с ним был ты, все было бы по-другому. – Акио чувствовал, как в глазах застыли горячие слезы, едва сдерживаемые младшим братом. – Акио, я не справляюсь. Я не могу так. – По холодной щеке Макото скатилась слеза. – Я жить не хочу, Акио.
Акио хотел бы протянуть руки к отражению и обнять брата, его сердце тысячами осколков разрезало внутренности, но он ничего не мог сделать, он был в плену иллюзии.
Яркий шар света развеял пелену вокруг. Резко подступивший жар, неразборчивый крик, а через миг Акио сделал глубокий вдох и открыл глаза. Он лежал на земле возле туманной дымки, над ним встревоженно нависал Таро. Иллюзия развеялась, но собственные чувства Акио забрал с собой. Он пустыми глазами смотрел в серое небо.
«Среди демонов было не так уж и плохо». – Безумное чувство усталости боролось с неконтролируемой яростью.
– Ты не возвращался слишком долго, мне пришлось вмешаться, – будто извинялся Таро.
Акио уставился в беспокойные изумрудные глаза напротив и благодарно кивнул, прикрыл веки и сделал глубокий вдох.
– Ты ведь можешь позвать сюда Иошихиро, верно?
– Я могу лишь отправить ему послание, явиться или нет – он решит сам.
Акио поднялся на колени, уперевшись ладонями в землю, его взгляд переполняла боль, а пальцы яростно сжимали одежды.
– Сообщи, что у него нет выбора.
Таро не задавал вопросов, он быстро вывел на ладони заклинание и передал его потоку ветра, который служил старшему из братьев.
Иошихиро тем временем ехал на собрание кланов. Светло-синяя повозка медленно покачивалась из стороны в сторону. Странное чувство беспокойства не покидало Иошихиро, лишь бокал теплого вина заглушал смятение. Легкий поток ветра пронесся мимо, нашептывая слова послания. Взгляд Иошихиро мгновенно застыл. Крепче сжав бокал, он приказал остановиться. Молодой слуга, управлявший повозкой, повиновался.
Иошихиро вышел, нервно оглядываясь по сторонам.
– Вас что-то беспокоит, господин? – поинтересовался слуга.
– Сколько отсюда до Города Ласточек?
– Дня три езды.
– Долго. – Иошихиро прижал ладонь к резко разболевшейся голове. – Тогда придется самому. Передай императору, что я буду вовремя. – Иошихиро спешно допил остатки вина и забросил бокал в повозку. Затем выставил перед собой ладонь, готовясь к худшему из известных ему заклинаний стихии воздуха.
– Господин, а как же вы… – начал слуга, как вдруг тело Иошихиро растворилось прямо на его глазах.
Спустя мгновение он мертвым грузом рухнул на землю в нескольких шагах от Таро и Акио. Иошихиро недовольно отбросил непослушную прядь и сплюнул кровь. Поднялся на ноги, поправил одежды и, приняв привычное величие, застыл в абсолютной растерянности.
Его младший брат, словно избитый щенок, стоял на четвереньках, вновь роняя слезы на землю. Таро был встревожен, но не приближался к Макото, сохраняя некое расстояние между ними.
– Что ты с ним сделал?! – не сдерживая гнев, закричал Иошихиро.
– Закрой свой рот! – Акио поднял на брата стеклянный взгляд, который заставил Иошихиро остановиться и нервно сглотнуть. – Посмотри мне в глаза и скажи, за что ты так… со мной?
Говорил он от лица младшего брата или от собственного – сейчас Акио уже не понимал.
– Я, я… – Неожиданно растерявшийся от такого напора Иошихиро испуганно заикался.
– Ты же ненавидишь, когда кто-то мямлит! – Акио становился грубее. Он поднялся с земли и распрямил спину. Иошихиро был выше почти на полголовы, но взгляд, которым смотрел Акио, заставлял его чувствовать себя ничтожно маленьким. – Тебе так нравится быть псом императора, что ты готов спустить им все с рук?
Пес императора – именно так в высших кругах за глаза называли Иошихиро. Самый преданный среди приближенных, готовый выполнять любые грязные поручения и беспрекословно подчиняться воле правителя. Даже в преисподней мелкие пешки шептались об этом, насмехаясь над верностью несчастного смертного.
Иошихиро всегда было плевать на то, что говорят за его спиной окружающие, но, услышав подобное из уст любимого младшего брата, он ощутил, как сжались легкие от еле сдерживаемой обиды. Глаза наполнились невысказанной яростью.
– Думаешь, я не виню себя каждый день своего существования? – Голос Иошихиро слегка дрожал, однако взгляд снова стал надменным.
– И что прикажешь делать с твоим чувством вины? Хочешь, чтобы я тебе посочувствовал?
Иошихиро закрыл глаза, губы исказились в болезненной улыбке.
– Кто-то из вас хоть раз пытался меня понять? – Он больше не мог сдерживаться. Он очертил руками круг и резким движением тела направил стремительный поток воздуха в
