Развод со зверем - Анна Григорьевна Владимирова
— А вам повезло — след от моего удара почти сошел.
— Кофе будешь? — И он отвел взгляд.
— Воды можно?
— Сейчас.
Вот и что мне делать? Благодарить его? Извиняться? А в каком порядке? Но когда Князев вернулся со стаканом, все решилось само собой.
— Спасибо. И простите, что наговорила вам грубостей вчера.
Он не отреагировал. Проверил колесико капельницы и развернулся к дверям, собираясь выйти.
— Это значит, что не простите? — бросила ему в спину.
Он обернулся, являя мне прежнего Князева без улыбки во взгляде.
— Мне нужно готовиться к операции, — снизошел до холодного ответа.
Я только успела широко раскрыть глаза, а Князев отвернулся и вышел. Вот и что это? Только что был человеком, а через минуту — уже равнодушный хирург, которому снова нет дела ни до кого.
— А как же кофе? — тихо усмехнулась я себе под нос, откидываясь в подушки.
— Кофе на столе, — вдруг послышалось из кабинета, и я вжала голову в плечи:
— Спасибо!
Но ответом мне стал щелчок замка двери его кабинета.
***
Летучка на тему предстоящей операции прошла своеобразно. Сам Князев не подавал вида, что следы от моего удара его как-то смущают. Я же не знала, куда деть глаза и старалась не дышать вовсе. На меня косились все, давая понять, что авторство отметин на лице главы хирургии всем хорошо известно. Сава вообще неприкрыто усмехался, встречаясь со мной взглядом. Я же пыталась сосредоточиться на сути собрания.
Случай ожидал довольно простой. Но, как выяснилось, не меня. Когда Князев закончил совещание, ко мне подошла охрана.
— Лариса Дмитриевна, вы сегодня не оперируете, и вас приказано проводить в ординаторскую.
— Что? — опешила я. — Почему?
— Это распоряжение главного хирурга.
— Подождите, пожалуйста, — вскочила я со стула и, завидев Князева в коридоре с анестезиологом, направилась быстрым шагом к нему. — Ярослав Сергеевич, можно вас?
— Нет, — бросил он на меня раздраженный взгляд.
— Вы вчера сказали, что я все еще оперирую с вами, — проигнорировала я его отказ. Анестезиолог дипломатично ретировался, оставляя нас вдвоем.
— Лариса Дмитриевна, вы собираетесь дышать на всех перегаром в операционной? — пренебрежительно вопросил он.
— А вы собираетесь примитивно отстранять меня за то, что я вас ударила?
— Считаете, что это примитивно? — усмехнулся вдруг он, оживая, и у меня почему-то сразу пересохло в горле.
— До тошноты, — скривилась я. — Потому что пили мы с вами одно и то же.
— Поверь, никто тут не думает, что я отстраняю тебя за то, что ты меня ударила, — вдруг понизил он голос, склоняясь ниже. — Скорее за то, что мне не понравилось.
Я сначала вообще не поняла, о чем он.
— Что не понравилось? — растерянно уточнила я.
Он не удосужился ответить, но взгляд его вдруг так заиграл, а губы дрогнули в такой дьявольской усмешке, что у меня рука сама сложилась в кулак.
— Какая же вы сволочь, — прошептала я разочарованно, отступая от него на шаг. С губ сорвалась горькая усмешка, и я развернулась и зашагала к охранникам.
Дура. Ну а что я себе возомнила? Что его утренняя забота с кофе и капельницей давала надежду на то, что он — человек? Он — дерьмо. Полное. Воспользовался тем, как мне хотелось у него учиться, предложил алкоголь, утащил к себе в постель и грязно отомстил за подпорченную физиономию, организовав непристойную байку о том, что я с ним переспала. Красиво, умно, изящно. Хоть рукоплещи.
Когда я обнаружила себя на диване в ординаторской абсолютно без сил и мыслей, мне показалось, что я тут уже месяц. Каждая стычка с Князевым оставляла меня опустошенной. Вот же сволочь! Споил меня, чтобы убрать из операционной! А я, дура, поддалась на провокацию, перенервничала…
— О, Лара!
Я подняла взгляд и еле подавила эмоции брезгливости на лице. Сава прошел к дивану с такой сияющей физиономией, будто Князев дал подержать ему скальпель. Хотя, радости у нас очень разные. Да что ж я все про Князева-то!
— А говорила…
— Что говорила?
— Слушай, все только и обсуждают вас с Князевым с утра, — подсел он ко мне, тяжело дыша. Бежал, бедненький, боялся не успеть. — Расскажи, а?
23
— А что обсуждают? — поморщилась я.
— Ну, что вы с ним переспали, потому что охрана видела, как он утаскивал тебя к себе… — Сава замялся. — Ну и… что не понравилось ему. Ну или чего он с тобой с утра так?
Все поняли так, как планировал Князев… Горло сдавило спазмом. Я же правда подумала, что он может быть нормальным…
— Не дала, — сдавленно выдала я и посмотрела на Саву. И меня осенило — это же рупор медперсонала. Он же разнесет быстрее, чем я успею моргнуть! Ну держись, Князев! — Он ко мне вечером приставал. Я ему заехала по роже.
— Так это ты!
— Конечно я.
— Я так и говорил, ты же боксерша! — довольно улыбался он. — А дальше?
— Потом я не смогла уехать, так как опоздала на автобус. И меня провели в жилой корпус, — лилась я соловьем. — А когда пошла поужинать, встретилась с Князевым в кафетерии.
— Ну охрана рассказывала, что тебя там развезло и ты ругалась на него матом…
Ох уж эта охрана!
— Матом я не ругалась. Я пыталась извиниться, а он сказал, что без бурбона извинения не примет. А меня на голодный желудок вынесло с одного бокала…
— Представляю! — жадно внимал Сава. — Ну это он специально.
— Еще бы! Трезвая не дала, рассчитывал на пьяную. Но и тут ему не обломилось.
— Ну ты, Лара, даешь… — округлил Сава глаза. — То есть, не даешь! Да так, что вся клиника на ушах! Ну понятно, чего он такой недовольный. Но ты ж понимаешь, что он тебе работать тут не даст.
— Напугал, — закатила я глаза, усмехаясь. — Он тут особо никто. Азизов сказал, что работать я буду, и чтобы не обращала внимания на недовольства Князева. Так что, сам понимаешь. Пусть бесится. Мне плевать. Ну, отдохну немного. Зарплата-то капает.
— Умно,
