Внутри - Ирина Сергеевна Пирожкова
– Нет, к сожалению, пока что никто не может подойти, вам придется подождать своей очереди. – отрезав каждое слово, будто бы Дейв был храбрым человеком, он, еще более труся, побежал обратно на свое место.
Дама была огорошенна совершенной невежливостью по отношению к ней. Очень изумленная от наглого перебивания ее слов, да и вообще шокированная местным менталитетом, подумала и решила, что уже пора предпринять меры. Просеменив всю очередь от своего прежнего положения до второго окошечка, где за табличкой «CLOSE» сидела, мягко говоря, не атлетически сложенная тетка, поедающая жадными укусами свой сэндвич и уставившая свой взор в смартфон.
Дама постучала.
– Уважаемая… – взгляд метнулся на бейдж, которого не оказалось. – Кхм, уважаемая! Не могли бы вы, пожалуйста, открыть свое окно, для того чтобы быстрее обслужить людей? Понимаете…
– Вы что, не видите? У меня обед. – махнув табличкой «CLOSE» у самого носа дамы, тетка продолжила есть.
Тут дама резко перестала быть дамой и возмущенно проорала на весь аэропорт:
– ХВАТИТ МЕНЯ ПЕРЕБИВАТЬ! ВЕРНИТЕ МОЙ ПАСПОРТ, НАКОНЕЦ-ТО, И МОЖЕТЕ ПРОДОЛЖАТЬ ЕСТЬ СВОЙ НЕСЧАСТНЫЙ БУТЕРБРОД И ТРЯСТИСЬ ТАМ В УГЛУ. ДА-ДА, УВАЖАЕМЫЙ ДЕЙВ – ЭТО ВАМ!!!
В аэропорте настала тишина. Такая, которой отродясь там не было. Все дети мигом укачались и перестали орать, родители , отвергающие удары уже не ворчащих бабок и всё таких же деловых теток, вынувших свои наушники с бизнес-переговорами внутри, резко обернулись в сторону окон регистрации.
Дама стояла на том же месте, чуть откашливаясь и явно ожидая действий уставившейся на нее с непрожеванным куском сэндвича во рту тетки.
Вся «гусеница», словно по команде была повернута головами влево ко второму окну. Где-то в середине очереди неподвижно застыла голова Тома, смотрящего в том же направлении.
Он резко вышел и быстрым шагом направился к даме, которая уже снова стала дамой.
– Я прошу прощения, это моя бабушка, она просто очень устала после полета. Не могли бы вы вернуть то, что она просит, пожалуйста?
– Майя, дай паспорт этой женщины, пожалуйста. – не отрывая свой взгляд от дамы, прошептала тетка в соседнее работающее окно.
Паспорт был протянут новоиспеченной бабушке Тома и они отошли от окошка. Весь аэропорт как бы выдохнул и дети снова заорали, ну а дальше всё по пунктам – родители, бабушки, деловые тетки и так далее.
– Ну что же, здравствуйте, Нинон!
Дама в синем пальто оказалась старой знакомой семьи Эйтонов.
– Спасибо, Том, дорогой! Я тебя даже не узнала сначала, – чуть смеясь проговорила она.
– Ну и напугали вы весь аэропорт! – засмеялся Том. – Какими судьбами?
Мальчик взял чемоданчик Нинон и, забыв про билеты, направился к выходу, дабы помочь даме с ручной кладью добраться до такси.
– Я приехала к внучке… Да… – находясь в невероятном смущении от своего поступка и еще не оправившись, в туманном состоянии, пробормотала Нинон. – А они, представляешь… Какая-то проверка, ну и не отдают мне паспорт… А мне ж бежать уже надо, вот…
– Да ничего, они действительно не работают! Так им и надо, – продолжая смеяться, Том вспомнил, что не купил билеты. – Надо будет встретиться! Вы нынче каким адресом будете?
– Бэйвик-Хилл 25, кажется.
– Не так уж и далеко от нас. Значит решено! А сколько лет вашей внучке? Вы о ней не рассказывали.
– А, Сарочке моей 16. Она недавно болела сильно, вот оправилась и сейчас здесь восстанавливается.
Том слегка пошатнулся.
– Как вы сказали? Сара?
– Да-да, удивительная девчушка. Так… У меня где-то фотография была…
Удерживая белоснежную сумочку с лазурными вставками, Нинон начала аккуратно отыскивать фотографию.
– А, вот. Нашла. – повертев ее в наморщенных руках, протянула Тому.
На фотографии была изображена только голова и лицо девочки. Она улыбалась, её лицо покрывали веснушки, а зелёные глаза горели изумрудами. Рыжие задорные волосы спадали с плеч, на едва виднеющуюся у края фото одежду. Том смотрел и смотрел. Он не хотел верить, но и не поверить не мог. Это была она. Она не просто сон.
– Вижу, она тебе понравилась! – с легкой улыбкой проговорила Нинон. – Что же, приезжай! Будем рады и тебе, и твоей семье.
Нинон аккуратно села на сиденье подъехавшего такси, подогнула синее пальто, уложила на колени белоснежную сумку с голубыми вставками и, захлопнув дверь, помахала Тома в окошко рукой. Водитель помог Тому избавиться от чемодана дамы и уместил его в багажник. После чего направился в машину и устремился в город.
Том так и остался стоять. Растерянный мальчик внутри шума и гама аэропорта. Внутри шума своего сердца.
Прошло три минуты, прежде чем он смог сдвинуться в сторону входа. Может больше, но не минутой раньше. Ему было о чем подумать в это время. Он знал, что это невозможно, на протяжении трех лет он это знал. А сейчас ему сказали, что нет, он не прав. Возможно.
7.
– Ну нет, не могу больше ждать. Давай поедем и встретим её!
– Успокойся! Она скоро приедет, а нам еще на стол накрыть надо.
Сара ёрзала на стуле, как маленький ребёнок, дожидающийся конца каждой скучной минуты. Ей не терпелось увидеть свою любимую бабушку, вручить ей огромный букет, который они по случаю ее приезда купили с Ребеккой и сами аккуратно завернули в пепельного оттенка упаковку, отдающую приятным запахом новой бумаги, таким, какой царит в новых книжках. Ей не терпелось напоить её чаем, погулять с ней по новым местам и показать те, что уже успели ей приглянуться.
– Ты как хочешь, а я поеду! Вдруг она потеряется? Или споткнется и сломает ногу, не дай Бог, или…
– Да, ты я вижу, оптимист. Причем с богатым воображением. – удивленно реагируя на предположения Сары и одновременно пытаясь замотать ногу утки в фольгу для запекания, которой явно не хватало на эту ногу, произнесла Ребекка. – Ладно, поезжай. Сама-то не сломаешь ногу, когда потеряешься?
Кухня заполнилась сладким и звонким смехом женщины, воюющей с уткой. Это наполняло дом всегда. Ребекка была неотъемлемой частью этого дома. В его стенах раздается эхо её смеха, пол отражает её милую слоновью походку, зеркала всегда проецируют лишь её нелепое картошечное лицо, но такое родное, такое теплое. Дом пропитан её запахом, непонятным, необъяснимым. То ли чаем, то ли
