Наставница для наследника престола - Елена Александровна Романова
Быстренько разделавшись с завтраком, я разворачиваю газету. Первая же новость, которая красуется на развороте: «Граф Дориан Бейтс по велению герцога Элгариона вступил в управление землями герцогства Азариас». А дальше целый рой проблем, которые граф должен решить, потому что Герцог-зло планирует посетить герцогство в ближайшее время. И даже то, что он не явился на похороны герцогини упоминалось вскользь, ведь ясно, что заставляло его сидеть в Белом дворце — его проклятый дар. Но визит он все же нанесет, и для этого в Арвале перекроют половину города.
Эта новость меня вовсе не радует. Бежать, как оказалось, надо было дальше. Если бы не Эльма, дом в Арвале можно было бы продать, и уехать в такую глушь, куда не заявится ни один аристократ.
— Ох, пусть душа нашей почившей герцогини навечно будет спокойна рядом с Первородной, — вздыхает Эльма.
Великая герцогиня Азариас умерла несколько дней назад, и траур еще не был окончен. Арвал скорбел. Герцогиню здесь любили.
Наевшись, Эльма поднимается из-за стола, берет холщевую сумку, чтобы утрамбовать в нее мешочки с травами и свертки с чаями. С утра до ночи она будет ходить по городу и продавать их, чтобы обеспечить себе пропитание.
Я раскрываю газету на странице с объявлениями. Вспыхиваю тотчас, увидев: «Приобрету мьесу. Не старше двадцати. Покладистую и работящую. Для пользы и утех», или «Передам мьесу для любых работ. Для утех с доплатой», «Отдам мьесу временно. Неприхотливая и добрая. Работает много и усердно. По договоренности».
Сглатываю.
Вот каково положение женщин, согласившихся на печать мьесы.
Взгляд невольно скользит по другим объявлениям, пока не натыкается на следующее:
«Требуется помощница в бесплатную школу-пансион для девочек-сирот. Кров и питание предоставляется».
Глава 12
К вечеру снова льет дождь, вынуждая Эльму вернуться.
— Сегодня негусто, — сипит она мрачно, снимая мокрую шаль.
— Не удивительно, — хмыкает Аза, помешивая суп. — К тебе подойти страшно. Неужели нельзя сделать лицо поприветливей? Сколько тебя помню, ты вечно…
— Поприветливей? — тотчас ярится Эльма. — Чего? — упирает руки в бока. — Ты меня не учи, как травами торговать. Я в этом деле получше тебя знаю!
Сразу видно, маркетолог высшего уровня. С такими, как Эльма — морщинистыми, с крючковатым носом, злющими и седыми — лучше не спорить. Проклянут, в спину плюнут, клюкой по хребту надают — нет, спасибо, нам такого не надо.
Пыл Эльмы утихает, как только она видит, как Аза ставит на стол супницу. Кажется, за «полный пансион» она будет терпеть нас с Азой вечно. Но случись нам растратиться или перестать приносить пользу — вышвырнет прочь, ведь она здесь хозяйка.
К ночи тучи окончательно затягивают небо над Арвалом, гремит гром, дождь расходится, превращаясь в свирепый летний ливень. Азалия уходит в комнату, а Эльма усаживается в любимое кресло, накрывает ноги пледом и моментально засыпает.
Я смотрю за окно, через эркер, как гнется тонкая яблоня. Непогода жуткая: небо чернющее, росчерки молний зловещие и яркие, а ветер налетает шквалистый и мощный. Меня не оставляет напряжение — знаю, что Итан не смирится с моим побегом. Скоро он докопается до истины и поймет, что я прячусь в доме Азалии. Оставаться здесь надолго нельзя.
Внезапно некто мелькает среди мрака и трепещущих кустов под ударами ливня, и я встревоженно подхожу к окну. Сердце начинает бить чаще, а в груди все дрожит.
Показалось?
Страх растекается по телу. Я долго стою, привалившись к подоконнику и не решаюсь уйти.
В небе вновь сверкает молния, озаряя темный бушующий сад.
Никого.
В голове проносятся жуткие картины того, что может меня ожидать: наемник с занесенным для удара ножом, грабитель или сам лорд Блейк. Я подкрадываюсь к двери и выглядываю из-за поворота, всматриваясь в окутанное тьмой помещение. Ладони моментально становятся влажными.
— Ты сказала научиться принимать помощь от людей, — раздается из мрака, и я едва сдерживаю вопль ужаса, — так вот, мне нужна помощь.
Мальчишка выступает под свет едва показавшейся из-за туч луны. Он мокрый до нитки. Черные глаза сверкают решимостью, но в них нет и намека на то, чтобы его пожалели.
— Если откажешь, я сразу уйду, — говорит он, пока я пытаюсь совладать с эмоциями. — И ты должна знать — рядом со мной ты и твоя семья в опасности. А теперь принимай решение.
— Господи… — лишь выдыхаю я, стирая испарину со лба. — Почему было просто не войти через дверь? — разумеется, укорять вечернего гостя бессмысленно, я лишь сокрушаюсь: — Да ты весь вымок. Замерз?
На лице мальчишки проступает изумление.
— Ты не слышала, что я сказал? — спрашивает он в цинично-высокомерной манере.
— Слышала, — отмахиваюсь. — Только говори потише. Эльма спит. А, вообще, давай-ка снимай верхнюю одежду. Есть хочешь?
Он удивленно вскидывает брови, а затем вдруг напускается:
— Ты, вообще, понимаешь, что происходит? Я сказал, что ты в опасности рядом со мной!
— Подожди, я принесу свечу. Снимай пока одежду, иначе намочишь пол.
Я ухожу в гостиную, беру полотенце, тонкое одеяло, огарок свечи и возвращаюсь к мальчику. А он ходит по кухне, как заведенный, положив в карманы руки. Его взгляд устремлен вниз, брови нахмурены, а губы поджаты в тонкую линию. За ним тянуться мокрые следы, и я с досадой цокаю языком. Волчонок бросает на меня раздраженный взгляд.
— Если дядя узнает, он бросит тебя в тюрьму!
— Ну и дядя у тебя, — хмыкаю я, передавая мальчишке полотенце. — С чего бы ему так зверствовать?
— Потому что он — это он, — отвечает мальчик, вытирая лицо и волосы. — Знала бы ты…
— А я — это я, — говорю в ответ. — Или ты решил, что я испугаюсь и выгоню тебя под дождь?
— Именно так и поступил бы разумный человек! — огрызается ребенок.
— Ты пришел сюда убедиться, что помощи от меня ждать не стоит?
Мальчик вдруг вспыхивает — щеки загораются румянцем. Он плюхается на стул. Молчит.
— Как ты, вообще сюда пробрался? — интересуюсь я, доставая суп и корзинку с хлебом.
— Влез в окно. За мной следят, я не хотел привести их сюда. Я едва оторвался от погони. А еще меня хотят убить.
Я ставлю перед ним тарелку, исподволь разглядывая его лицо. Мальчишка выглядит подавленным, брови нахмурены.
