Отвергнутая жена - Мартиша Риш
Вот мать обрадуется, когда он вернется. Уехал, чтоб разбогатеть, вернулся с женой и ребенком. Да еще и чужими. Впрочем, как знать. Повезет, так станет красавица его супругой. Законной, перед людьми и богом. Обвенчаются в церкви по законам его страны. И не важно, что она ведьма, и плевать на барона. Только б разгорелся в сердце этой женщины хоть крохотный огонечек любви к нему, простолюдину. А уж он постарается для Люции – и золота раздобудет, и дом новый отстроит, и корову лучшую приведет. У ее мальчонки все будет, обеспечит как своего собственного – и мечом, и лошадью, и вещами. Чтоб не хуже, чем у других.
Пока голова на плечах есть, а рука крепко сжимает меч – ничего нет страшного. Все у них будет. Только вот плащ в дорогу придется купить ведьме мужского кроя, чтоб никто ничего не заподозрил. И лошадей он сведет из конюшен барона в полном облачении: с седлами, уздечками и запасом зерна на дорогу. Резвых коней другим путем все равно не добыть, так пусть уж барон чуть разорится на прощальный подарок. Вот уж кого, а его и вовсе не жаль.
Герберт сложил в карман золото, прихватил несколько наконечников от старых копий, вдобавок взял заржавелый кинжал со сломанным лезвием, если обточить немного, сойдет за нож. В дороге все пригодится.
Когда парень выбрался из замка, его оглушили голоса толпы. Все они жаждут зрелища, ведьминых мук. Дикие люди, разве такое можно кому-то желать? Скольким из них помогала Люция? Вон стоит лавочник. Не он ли бежал за снадобьем для своего младшего сына к баронессе? И ведь падал ей в ноги, молил хоть чем-то помочь. Оттолкнул от себя священника, чтоб тот не смел исповедать мальчишку. И Люция тогда помогла, дала мазь, остановила хворь у ребенка, спасла. Так почему сейчас мельник здесь? Выкрикивает имя той, что помогла? Желает ей смерти, чтобы очистить свое имя? Чтобы его самого не заподозрили в колдовстве? Или жаждет зрелища? Правду говорят, нет у горожан ни чести, ни совести!
Герберт пробрался сквозь толпу, тенью скользнул на дорогу и направился в город. Здесь он исхитрился купить огромный кожаный плащ, подбитый мехом лисы. Парень не поскупился и приобрёл к нему тяжелую фибулу из кости в форме венца. Как прижмет к груди своего младенчика Люция, завернется в меховой плащ, так сразу утешится. И не страшно, что спать они станут посреди леса, а не в замке. Все лучше, чем погибать на костре.
- Долго будет служить этот плащ, не пожалеешь! - простился с ним лавочник, - Сносу нет такой коже.
Герберт купил котелок, немного провизии. Затем парень обогнул городок, вышел на обрыв над рекой. Здесь, в корнях старой сосны он спрятал все то, что у него было собрано в дорогу. Даже камень необработанный и то положил. Прикрыл тайник камнем и с чистой совестью направился к замку. Осталось дождаться темноты и вывести из конюшен лошадей. Еще было бы неплохо спилить решетку с окна темницы. Покуда будет идти суд, рядом с часовней и темницей стражи не будет. Точильных камней в оружейной много. Если потрудиться, то можно успеть подпилить прутья. Хотя бы погнуть, и то легче будет.
*** Отец Паул молился в келье, как ни странно было ему самому уповать на Бога теперь, когда он собирался совершить преступление. За стенами замка бесновалась толпа, градоначальник прошел мимо часовни в сторону замка...
Священник пытался найти ответ в своем сердце на самый главный вопрос – что есть вера? По всему выходило, что в милость Господню он верил. А в праведность людей – нет.
Его вера – облегчать страдания, наставлять на праведный путь, давать утешение, открывать чужие сердца навстречу Всевышнему.
Но судить он не может. И сжигать ведьм на кострах никогда не станет. Не поднимется его рука с факелом, чтобы поднести его к хворосту, не для того она создана.
Бог велел любить ближнего. Но церковь решила иначе. Отчего? Быть может, папа ошибся? И все кардиналы вместе с ним? И другие священники? И эта толпа за стенами замка... Разве могут все ошибиться? Могут. История знает немало подобного. Когда отвергнутого провозглашали святым после смерти.
Он заключил договор с ведьмой, он исполнит обещанное, а потом снимет сан. Господь велит прощать, инквизиция принуждает судить. С церковью его больше ничто не связывало в душе. И носить рясу стало преступным. Да только слово, данное ведьме, нужно сдержать. А значит, и рясу он пока снять не сможет. По крайней мере, покуда не убьет Зенона.
Паул прочел еще несколько молитв по памяти, обдумал грядущее. Все должно выйти так, как и должно. Вот только Герберт,.. Смелый, крепкий, отчаянный в битве. Паул хорошо помнил, как ловко поразил в недавней битве Герберт врагов, осадивших крепостную стену. Такой воин способен на многое, если уж он собрался кого-нибудь защищать.
Достойный человек, он может пойти против толпы с поднятым над головой мечом. Пожалуй, стоит позаботиться о том, чтоб Герберт не спутал все планы. Он поразительно чист душой. Жаль, если такой погибнет.
Отец Паул взял то, что предназначалось для исповеди, и торопливо вышел из часовни во двор. Стражи суетливо оглядывались на стену, опытные воины помнят каков он – людской бунт. Да только сейчас опасности нет. Ненависть людей обращена против Люции. Если ведьму осудят, боятся бунта не стоит. И все же свои книги Пауль надежно запер в сундуке, кто знает, чем кончится дело? Только Всевышний!
Старик чувствовал себя неуютно в рясе, ему казалось, что обман легко обнаружить. Он отрекся в душе от сана, и Паулу казалось невозможным нести на себе длинное одеяние священника. Не его это более доля! Не его судьба. Он теперь простой человек, как и все остальные. Или хуже? Отступник.
Паул пересек двор, постучал в дверь казармы. Как бы ни было дальше, а Герберта стоит остановить,
