Эмилия и Шон (ЛП) - Миллз Моника

Отец бросает на меня косой взгляд и понимающе улыбается.

— Смотри внимательно, — по его тону я понимаю, что он точно знает, как на меня действует вид Шона.

На видео начинают появляться виртуальные противники Шона. Постепенно частота их появления и их количество значительно увеличиваются. Шон сражается, используя и шест, и оружие. Противники нападают на него со всех сторон. Даже с потолка. Но Шон с невероятной скоростью поражает их всех. Каждое его действие идеально отточено, а удар снайперски прицелен. Чтобы уничтожить врага ему хватает одного удара или выстрела. Его плавные и размеренные движения сокрушительны в своей мощи, и я восхищаюсь его тактическим мастерством и недюжинной силой. Чтобы вырубить всех противников, Шону приходится то и дело невероятно высоко подпрыгивать, протыкать их шестом, непрерывно стрелять, перекатываясь по полу, и крутиться вокруг своей оси, нанося молниеносные удары.

Буквально через пять минут представление заканчивается. Шон стоит, широко расставив ноги. Сделав несколько глубоких вдохов, он поворачивается к камере. Его взгляд жесткий и твердый как сталь.

Отец указывает на счетчик в нижнем углу экрана.

— Ты видишь это? За пять минут он уничтожил двадцать пять противников. Это абсолютный рекорд.

Разумеется, увиденное не может не впечатлять. И все же я внутренне содрогаюсь, а моя спина покрывается ледяными мурашками, не имеющими ничего общего с низкой температурой в этой комнате. Причина в том, что мужчина на экране — вовсе не тот человек, что совсем недавно любил меня нежно и страстно. На нем хладнокровный убийца.

— Теперь прикинь, какую ценность представляют Альфы для военных, — продолжает мой отец. — В ближнем бою они почти непобедимы. А с соответствующим снаряжением, способным защитить их от дальнобойного оружия, победят в любых условиях.

— А почему он сбежал?

Выключив монитор, мой отец резко поднимается. Эта тема, по всей видимости, ему не нравится.

— Мы позволили ему и другим Альфам иметь слишком много свободы. Это натолкнуло их на ненужные глупые мысли.

Я бросаю оценивающий взгляд по сторонам. Это место ни капли не похоже на спа-отель.

— Что ты имеешь в виду под свободой? Неужели им позволялось приводить сюда женщин и нарушать режим? Видимо, по ночам они гуляли и у бабулек сумки крали? — я намеренно не скрываю своего сарказма, хотя понимаю, что отец имел в виду совсем другое.

— Ты должна понять, как важны наши исследования и насколько они дорогостоящи. Эти парни добровольно подписались на четырехлетнее участие в проекте и тем самым взяли на себя определенные обязательства. Они не могут просто так прервать контракт. Наши спонсоры вложили во все это слишком большие средства.

— Значит, они были крепостными? — вызывающе бросаю я.

— Из армии нельзя уйти, просто передумав, Эмилия. И, соответственно, из этого проекта тоже. Они все это знали.

Все, что сейчас говорит мой отец, звучит довольно логично. И все же я чувствую, что он что-то не договаривает. Шон никогда бы не сбежал просто потому, что ему надоело. Я в этом не сомневаюсь. К тому же, если он был солдатом, то прекрасно знал, чего ему будет стоить подобный шаг. Значит, в этой истории есть еще что-то, какое-то недостающее звено. Что-то, что мой отец пытается скрыть от меня.

— И какое я имею ко всему этому отношение? — раздраженно спрашиваю его. — Почему он пришел ко мне?

Ухмыльнувшись, отец приподнимает брови.

— Сейчас я тебе все покажу. Пойдем со мной, — он ведет меня к стеклянному боксу со слабым освещением и, остановившись перед дверью, достает из диспенсера защитную маску, перчатки и шапочку. — Вот. Надень это.

Он снова нажимает большим пальцем на сканер, и дверь тут же открывается. Воздух в этом помещении напоминает мне кабинет врача, но с добавлением резкого запаха какого-то удушливого дезинфицирующего средства. За столом из нержавеющей стали сидит сотрудник точно в такой же маске и шапочке. Он работает с пипеткой и чашкой Петри. На стоящем перед ним мониторе я вижу спиралевидные цепочки, напоминающие клетку ДНК. Оглянувшись через плечо, парень кивает нам и вновь возвращается к своей работе.

Мой отец ободряюще кладет руку мне на спину, а другой обводит помещение.

— Именно здесь родилась ваша сексуальная совместимость. Мои лучшие ученые сумели обеспечить вам сексуальную гармонию, вложив в вас непреодолимое влечение друг к другу и стойкую сердечную привязанность. А также был стимулирован ваш репродуктивный инстинкт. Вы с Шоном теперь как два магнита с мощным резонансом.

— Значит, ты и со мной экспериментировал?! — ошеломленно восклицаю я.

Он равнодушно пожимает плечами.

— Мне жаль. Но по-другому никак. У всех остальных претенденток на эту роль не было и половины той совместимости с ним, что у тебя. Ты идеально соответствуешь его психотипу (прим.: комплекс психических характеристик, составляющих обобщенную модель поведения человека и его реакций на внешние раздражители) и имеешь подходящие ему размеры. Ты достаточно уверенный в себе человек, но в то же время у тебя нет проблем с подчинением. Может, сексуального опыта у тебя и маловато, но ты вполне открыта для чего-то нового. Главное, чтобы было кому повести тебя в нужном направлении. И Шон для тебя как раз тот самый. Он Альфа-самец. А женщины любят Альф. Мы просто позаботились о том, чтобы вы постоянно хотели друг друга, а теперь и на практике убедились в собственном успехе.

Смутное предчувствие путает все мои мысли.

— Как вы этого добились? Разве такое возможно?

Мой отец указывает на что-то вроде длинного рабочего стола, заставленного всевозможными бутылочками, над которым висит полка, заваленная тюбиками.

— Но ведь мы же смогли… С помощью сложнейшего коктейля гормонов, генетических манипуляций и психологических приемов. Мы поспособствовали тому, чтобы в интимном плане вы подходили друг другу намного лучше, чем любая среднестатистическая человеческая пара. Вот почему Шон чувствует непреодолимое влечение к тебе. Он ощущает это так, будто ты зовешь его.

От потрясения мои глаза широко распахиваются.

— Ты промыл нам мозги?

Мой отец берет пробирку и, поднеся ее к свету, что-то в ней рассматривает. Не понимаю, зачем он это делает? Видимо, чтобы не смотреть мне в глаза.

— Не надо утрировать мои слова. Как я уже сказал, Шон — Альфа, и ты в любом случае сочла бы его привлекательным. Мы просто немного подстраховались, чтобы ты не смогла отказаться от него

Слова моего отца, сказанные бесстрастным голосом и с прохладной полуулыбкой на лице, вероятно, должны лишить меня последней воли и желания сопротивляться, но вот такого удовольствия я ему точно не доставлю.

Просто не все сразу, и это только мои первые шаги.

— И почему же тогда я не была с ним, а жила в том доме?

— Во-первых, ты и подобные тебе женщины — это всего лишь запасной вариант. На случай, если что-то пойдет не так, и ситуация выйдет из-под контроля. Как мы убедились, эти меры предосторожности полностью себя оправдали. Но с другой стороны, мы планировали соединить вас с Альфами, как только они, пройдя последнюю стадию преобразования, выполнят свое первое задание. Женщины должны были стать для них своего рода вознаграждением и стимулом для наиболее эффективного решения дальнейших задач.

Я не знаю, что шокировало меня больше. То, что я стала подопытным кроликом в его экспериментах, или то, что он собирался подарить меня Альфе как какую-то вещь.

— Я же твоя дочь, — шепчу я. — Как ты мог так поступить со мной?

Он берет меня под руку и выводит из комнаты.

— Эмилия, зачем так мрачно смотреть на вещи? Считай это моим подарком тебе. Люди очень часто, ища подходящего партнера, тратят на это полжизни. Причем, как правило, безуспешно. У тебя же такой проблемы вообще нет. Кроме того, ты же не станешь всерьез утверждать, что недовольна Шоном, так ведь? Насколько я слышал, вы уже сблизились, — говоря это, мой отец, к моему немалому счастью, воздерживается и от многозначительного взгляда, и от мерзкой ухмылки.