Рыжий и черный - Татьяна Лаас

— Даже не надеялся на такое счастье, — отозвался Брок, убирая в папку листы бумаги. В кабинете из-за Марка, щадя его глаза, было непривычно темно. Брок не стал даже лампу на столе зажигать, и потому скоро тут будет непроглядный мрак — за окном быстро темнело.

Марк рассмеялся:

— Ты об Отисе или обо мне?

— Обо всем сразу, — пробурчал Брок, потягиваясь на стуле и разминая затекшие плечи. Устал он за сегодня печатать документы. Допросы следовали за допросами… Вот, казалось бы, нер Чандлер — профессионал своего дела, завод приносил хорошую прибыль. Живи и радуйся. Не радуется — расширяй производство. Какого демона Чандлера дернуло заниматься амулетами?! Профессионал же, понимал риск… Впрочем, Брок вспомнил, как сам, вроде профессионал, влез куда не просят. — И все же, ты уверен, что Отис снова не свихнется?

Марк выпрямился на диване и веско сказал — видимо, его задело недоверие Брока, хоть тот всего лишь волновался:

— До конца суда он точно протянет. А не протянет — попросите Ноа: она его свела с ума, ей его и приводить в чувства.

— Боюсь, что Ноа уже не совсем лоа.

Марк вздохнул, качая головой:

— Кто бы мог подумать, что черный-черный лоа сможет стать обратно девочкой? — он наложил на себя священный треугольник: — чудны дела богов, а их пути нам не дано понять.

Брок хмыкнул — он до сих пор не понимал, как инквизитор умудряется не сомневаться в своей вере, столкнувшись с лоа и с совершенно непонятным Каеде, именовавшим себя ёкаем:

— Там один рыжий-рыжий лис влез. Союза этих черных и рыжих беспредельщиков Аквилита, боюсь, может и не пережить. — Мотивов этого самого ёкая он так и не понимал. Отис до конца стоял на том, что тела убитых в тот злополучный день седьмого вьюговея похоронены в яме в овраге, и никто их не перемещал и не прятал, тем более в деревья. И вот зачем это нужно было Каеде?! Самое противное было в том, что рычагов надавить на Каеде и заставить признаться не было.

Марк молчал, Брок тоже. Он разлил по чашкам остатки кофе, встал и, прихватив чашки с собой, сел рядом с инквизитором. Тот взял протянутый кофе молча, только в голове Брока вспышкой сверкнула его благодарность — как волна тепла пронеслась. Менталист, что с него взять. Привык так общаться — его даже Брендон не переубедил в необходимости слов.

Брок сделал глоток чуть подстывшего черного кофе:

— Тебя Брендон не прихлопнет за ментальное воздействие? У вас же там договор какой-то…

Марк скосил на него глаза, и Брок буквально почувствовал, как инквизитор перебирает его мысли, словно переворачивает страницы в книге.

— Ты ему не скажешь. Да и… Тебе не все равно?

— Ммм… — взял паузу Брок — он подозревал, что дружить с менталистом сложно, но не до такой же степени.

Марк хрипло рассмеялся, словно нашел в смятенных мозгах Брока особо смешную мысль:

— Не все равно. Надо же. Впервые со мной просто дружат: не боятся, не восхищаются — дружат.

На счастье Брока, не знающего, что ответить на такое, дверь открылась — на пороге возник сияющий, как новенький ройс, Фрей с бумагами в руках:

— Я тут закончил экспертизу! Клейма идентич… — он осекся, заметив чужака — храмовника в сутане, и замер: — простите, лер старший инспектор… Виноват.

Он замер в кабинете, судорожно поправляя свой потрепанный жизнью костюм.

— Продолжай! Это свои… — Брок встал с дивана, поставил чашку с кофе на стол и взял из рук эксперта свежераспечатанные фиксограммы: снятые под увеличением части шрифта и номера поддельных амулетов. Брок задумчиво присел на край стола, рассматривая снимки. Совпадающие дефекты были старательно обведены карандашом.

Фрей торжествующе произнес:

— Дефекты шрифтов, как-то неровность в единице, заусенец в четверке, чуть более выраженная нижняя кривизна в нуле полностью соответствуют дефектам на нежите-амулетах. Мне кажется, что тот, кто изготовлял их, или был неумехой…

Брок тут же поправил его:

— Говорят, что у Мактира были золотые руки.

Фрей быстро поправился:

— Я и говорю, что или неумеха, или заранее сделал ошибки в клеймах, чтобы проверяющие заметили. Только… — эксперт развел руки в стороны: — никого это не заинтересовало. Зато мы теперь можем опознать каждый поддельный амулет.

Брок перестал хмуриться, возможно, впервые за весь этот долгий день:

— Спасибо, Гратин! Это лучшие новости за сегодня.

— Попался? — уточнил Фрей. Он явно имел в виду Чандлера.

— Попался! — широко улыбнулся Брок. Теперь нер Чандлер точно попался — Гильдии очень не любят, когда кто-то посягает на чужие обязанности и привилегии.

Фрей замер, оглядываясь на дверь:

— Тогда я пойду, да? — он как-то нервно одернул рукава пиджака и тоскливо ждал ответа.

— Иди, — машинально кивнул Брок. Волнение эксперта его мало касалось — у них в расследовании, наконец-то, появились улики. Надо будет на следующей седьмице выписать премию Фрею — он постарался и с фосфором, и с клеймами.

Гратин в дверях замялся и все же сказал:

— Приятно было работать… Хорошо, что смог помочь.

Брок вздрогнул: не от тона Гратина — от ментального толчка Марка в мозгах: «Он прощается! Старший эксперт Аппфель подверг сомнению наличие белого фосфора на заводе и потребовал уволиться добровольно, иначе обещал уволить его с позорной записью о непригодности».

Брок посмотрел на уже растерявшего улыбку Фрея:

— Пока не забыл… Нам в Управление требуется хороший эксперт. Не пойдете к нам?

— Я?

— Вы.

— Серьезно?

— Абсолютно, — видя неуверенность на лице Гратина, Брок ткнул указательным пальцем в свой стол под теплой волной ментального одобрения, словно связь с Вики снова существует — ему отчаянно не хватало сегодня её эмоций, её самой: — идите-ка, пишите заявление на перевод. Я его подпишу.

Он вспомнил, что Управление — не совсем его вотчина и добавил для Фрея:

— И передам на подпись суперинтенданту Блеку. Не бойтесь — он одобрит.

Написав заявление, снова сияющий Фрей ушел, и следом за ним неуклюже поднялся с дивана Марк — Брок заметил, как тот невольно скривился от боли в боку.

— Пожалуй, и мне пора, — сказал инквизитор. — Видишь, теперь все хорошо. Отис продержится до суда, Сайкс рано или поздно запоет соловьем — не захочет плясать на веревке в одиночестве, а ему придется плясать: шутка ли, два подряд покушения на констеблей… Причем одно по приказу Чандлера. Даже как-то непривычно, что телефонная нерисса оказалась такой добропорядочной и не подслушала тот разговор,