Сбежать от зверя. Прощение - Анна Григорьевна Владимирова
– Неужели? – неприязненно цедил я. – А то что? Ты бы вмешался?
– Это не я тебя втянул в это все, – жестко парировал он. – И я действительно делаю то, что в моих силах.
Я медленно заполнил грудь воздухом, пытаясь сморгнуть красную пелену с глаз.
– Он поймет, что ты ведешь незаконную слежку, – тихо продолжил.
– Разбираться с законом буду я.
– Стерегов не идиот.
– Нет, но с ним что-то не так. И, насколько я могу судить, ему сейчас не до моих слежек. С каким-то самоуверенным ведьмаком сотрудничает, рассчитывает на его защиту…
– Прямо как я, – усмехнулся невесело. – И что же с ним не так?
– Что-то с оборотом, – не придал значения моему ехидству.
– И ты все еще считаешь, что Марину он не тронет? – зарычал я.
В груди снова запекло.
– Мои там рядом. Время реагирования – несколько секунд, – сурово давил Довлатыч.
– Ладно, – нехотя кивнул я, жмурясь. – Тогда делись ходом расследования.
– Тогда подписывай контракт и подчиняйся мне.
Намордник отчетливо щелкнул замками. Одновременно на пол между нами легли бумаги.
– Давно готовился? – усмехнулся я.
– Не ёрничай.
– Я бы с радостью, да все не выходит. Ты в курсе, что в меня внучка твоя стреляла?
– Да.
– И? Ах да, ты же с законом разберешься…
– Сбруев, – неодобрительно протянул Артур. – Пасть уже захлопни, у меня был тяжелый месяц!
– Хочешь со мной потягаться? – огрызнулся я. – Ручку давай.
Решать со своей свободой, сидя на полу в той самой комнате, где прошла лучшая часть моей жизни – довольно символично. Я поставил подпись, смиряясь с тем, что все еще принадлежу системе. Пусть и временно.
– Мне можно остаться в этой комнате?
– Если Катя разрешит, – поднялся он. – Я дам доступ, изучишь все. Может, будут идеи.
– Доступ к дрону? – поднял на него глаза.
– Нет.
Понятно. Боится, что увижу что-то не то. И снова захотелось воткнуть ему ручку в глаз, но я лишь протянул ее ведьмаку:
– Тогда видео, на котором со Стереговым что-то не так.
– Хорошо, – кивнул.
Он вышел, а я закрыл глаза и, опустившись на пол, улегся на спину. Что мне эта подпись? Ничего. Если я убью Стерегова, у меня, как ни крути, один выход – бежать. Но зачем Марине такая жизнь?…
Марина…
Я скрючил пальцы, впиваясь ими в пол.
Предательница… Спасительница чертова… Ох, сколько жгучей обиды на нее накопилось у волка за это время. И не только у волка. Сдалась она Стерегову…
– Ты его не знаешь…
– А ты не знаешь меня…
– Ты один. И тебе и так плохо.
А сейчас мне что, хорошо?
– В меня стреляли, Марина, и я забыл тебя. Думаешь, так лучше? – тихо вздохнул я, пялясь в потолок. – Кому, мать твою, тут стало лучше?
Нет, я бы и сейчас сделал все точно так же, как и тогда – ушел бы. Она не дала мне повода для последнего рывка. Женщина, которая в тебя не верит и даже не пытается за тебя бороться, мне не нужна.
Подумалось вдруг, что Полина за меня боролась. Я вспомнил, как мужественно она прошла весь ад с рискованной операцией и вернулась ко мне едва ли не с того света. Так боролась, что это дало нам еще целых два года вместе.
Марина сдалась без боя. Сделала лучше? Дурочка… Нет, это не повод оставить ее там, с медведем, с которым что-то не так… Но простить и принять ее назад я не смогу. Что от меня останется после этого? Не знаю.
– Тахир…
– Как ты подкрадываешься незаметно? – продолжал пялиться в потолок.
– Я с оборотнями работаю. – Катя села рядом и принялась меня осматривать.
– Как там твоя бригада быстрого реагирования? – вяло поинтересовался я.
– У одного сотрясение, – скользила она прохладной башкой стетоскопа по груди. – У двоих вывихи плеча.
– Мда, нехорошо вышло.
– Все вспомнил?
– Нет. Помню только, как от сына вышел тем днем. И все. Мне нужно в мою квартиру, чтобы вспомнить, по какому поводу меня так разнесло.
Она попыталась сдержать напряженный вздох, и я перевел на нее взгляд:
– А ты, похоже, знаешь…
– Знаю, да, – даже не дрогнул ее голос. – Тебе позвонили и сказали, что Марина отправилась со Стереговым из больницы. И это поставило «точку» в твоем методичном изматывании и истощении нервной системы.
– Исчерпывающий диагноз, – заставил себя согласиться внешне.
Внутри же ничего не дрогнуло. Будто было что-то еще. А может, и не было. Вместе с воспоминаниями пришли чувства. Да, было очень нелегко тогда. Я бы сказал, что давно себя так не чувствовал. Даже никогда. Самый тяжелый момент жизни – потеря Полины – и тот не оставил внутри такие надрывы. Там было некого винить. Сейчас же я равномерно заполнялся ненавистью от кончиков пальцев до самых ушей. Потому что эти люди и нелюди втягивали меня в какую-то муть, обещая свет. Но света ничто не предвещало снова. И я будто вставал на те же рельсы и давал им всем шансы. Почему? Потому что жить в бегах – меньшее, что я предпочел бы сейчас. У меня есть семья. Исчезнуть – не вариант. Я вытащу Марину. Разберусь со Стереговым. А там – посмотрим…
– Вернись в палату.
– Нет.
– А если сорвешься?
– Дай укол. Сам себе всажу. Не в моих интересах сейчас это.
– Снова не слушаешь.
– Тебе не привыкать. – Я поднялся и посмотрел на свою вымотанную докторку. – Кать, бросай меня любить. Я этого не стою. Больше.
– Раз плюнуть, ага, – поднялась она. – Ладно. Пишу по тебе отказ, и делай что считаешь нужным. Если что – всегда пожалуйста.
– Могу выходить?
– Да, я подпишу все, что скажешь. Только возвращайся сюда ночевать, пожалуйста. Буду наблюдать неофициально.
– Да кто ж тебе даст? – усмехнулся.
– Сейчас я передумаю подписывать выписку, – пригрозила устало.
– Спасибо, Катя.
Она не ответила. Остановилась на мне долгим взглядом, потом кивнула и вышла. А я только больше убедился, что она мне врет.
7
Я подскочила на стуле от ощущения чужого взгляда и заморгала на яркий утренний свет. Глаза заслезились, но, попытавшись их протереть, я размазала по лицу что-то вязкое…
– Доброе утро, – усмехнулся Стерегов где-то рядом. И мне, наконец, удалось проморгаться. Похоже, я уснула, облокотившись на мольберт. А Стерегов вдруг сунул мне под нос чашку: – Кофе.
И наши взгляды одновременно упали на мой холст.
– Черт! – взвыла я, едва не роняя чашку.
Видимо, пока укладывалась на мольберт, измазалась в масле, еще и на лице растерла. Да и черт бы с ним, но я и холст заляпала… волосами! Краска оказалась на
