Сбежать от зверя. Прощение - Анна Григорьевна Владимирова
– Что-то типа.
– Ты правда болен? – подошла я к столу. – Когда я запустила в тебя тапку, тебе стало плохо?
Он долго смотрел на меня с непонятным прищуром, будто раздумывая, стоит ли со мной вообще об этом разговаривать.
– Тебе это не поможет, – выдал вдруг холодно.
– Да мне-то понятно! – всплеснула я руками. – Но, может, тебе?..
Во взгляде его вспыхнул живой огонек.
– Быть может…
– Я? Я могу тебе помочь?
Рано «подсекла».
– Теперь вряд ли, – оскалился он.
– Но могла? – не сдавалась я.
– Были такие надежды.
– Объясни.
– Не думаю…
– Я живу тут с тобой! Ты делаешь со мной все, что тебе вздумается!
– Далеко не все.
Оскал его теперь показался опасным, но я перла напролом:
– Играешь, как с игрушкой! То лупишь, то гладишь!
– Я тебя не лупил, – начинал он терять терпение.
– Я образно! – вспылила. – У твоей игры нет правил, Михаил! Я так не могу! Это невыносимо!
Я хотела еще топнуть, только мне вдруг стало плохо. Необъяснимо. То ли затошнило, то ли живот скрутило в болезненном спазме, то ли все разом. Я согнулась пополам, хватаясь под ребрами.
– Что такое? – тут же оказался он рядом.
Но я отпрянула, хватаясь одной рукой за стол и пытаясь продохнуть:
– Я не знаю, – сдавленно выдохнула.
Дальше меня не спрашивали. Стерегов подхватил на руки и унес в спальню.
– Лежать, – опустил меня на кровать. – Мобильный где?
Я указала на карман. Через минуту он уже говорил с Катей, а через пять – тащил меня обратно в гостиную, а оттуда на улицу.
– Машина готова? – рявкнул он кому-то.
– Подана, – послышался ответ.
– За руль садись. Я рядом поеду, – командовал Стерегов. – Где таблетки?!
– Несу! – послышалось издалека, и вскоре меня усадили в салон и протянули какую-то таблетку.
– Мне уже лучше, – начала блеять я, но он так посмотрел… что язык сразу как-то сам собой примерз к небу.
– Легла на бок, – кивнул он мне на сиденье. – Врач твой сказала.
– Ты все еще думаешь, что «тебе кажется»?
Я поймала его взгляд, но он выпрямился, хлопнул дверью и уселся на переднее сиденье:
– Быстрее!
Когда лес за окнами сменился на простор каких-то полей, Стерегов потребовал у меня отчет о самочувствии. А мне так хотелось сказать ему, что это просто кишечная колика, а он, дурак, поднял всех на уши! Но лучше мне, как назло, не становилось. Стерегов помрачнел еще больше, а скорость ощутимо выросла. Я прикрыла глаза и постаралась расслабиться. У меня и раньше такое бывало на нервной почве. Я начинала есть черт-те— как, и, как итог, складывалась от кишечных колик. Пару раз доходило до больницы со всеми вытекающими. Вот и сейчас, кажется, снова дойдет. Но я даже рада сменить это заключение снова на больничную палату, лишь бы появилась хоть какая-то определенность.
Дожить бы…
Мы домчали до больницы за час едва ли не низкого полета. Я так и не поняла, как машина объехала пробки вполне себе рабочего дня, но, увидев Катю, обрадовалась как давней подруге.
Чего не сказать о ней. Она подлетела, едва меня уложили на каталку. Стерегов возник с другой стороны, и вместе они втащили меня в приемное отделение незнакомой больницы. А я даже не подумала, что имела шансы попасть в ту, в которой мы отбывали срок с Тахиром. Но не повезло… Или наоборот?
– Марина, как сейчас? – спросила Катя, пока меня везли по коридорам. – Готовьте третью смотровую!
– Кать, у меня бывали такие приступы, – сдавленно пищала я. – Боль резкая внизу живота и вот сюда отдает…
– Понятно-понятно, – закивала она, а когда впереди замелькала табличка хирургического блока, запретила Стерегову следовать за нами.
Только тот неожиданно уперся:
– Я знаю свои права!
– Ваши права действовали бы, если бы вы были ее настоящей парой! – неожиданно нервно отбрила Катя. – Не отнимайте мое время!
Взгляд Стерегова мне не понравился, но всем было не до этого. Стоило за нами закрыться дверям хирургического отделения и доехать до смотровой, вокруг вихрем закрутилась нервирующая деятельность. У меня взяли кровь, обсмотрели и ощупали, допросили и, наконец, примчалась Катя с аппаратом узи.
– Кать, что со мной? – дрожала я.
– Дай несколько минут, пожалуйста, – сдвинула она брови, берясь за датчик.
Чего она так испугалась? Знала что-то? Я выжидающе уставилась на Катю, ежась на движения датчика, и та вдруг едва ли не откинулась на спинку кресла, расслабленно выдыхая.
– Нет, тут все в порядке… – улыбнулась мне вымучено.
– Где? – тихо проблеяла я.
– Ну, ты когда сказала про колики, меня это насторожило, – принялась объяснять она, снова уставившись в монитор. – Есть спазм, но ничего, требующего операции, я не вижу. Сегодня точно останешься здесь. Завтра тоже. Но ничего угрожающего… Ты ешь там вообще?
Я отстраненно кивнула. Хотела спросить, здесь ли Тахир, но у меня не стало сил. Хватит. Он явно дал понять, что говорить ему со мной не о чем. И он, вероятно, по-прежнему тяжело все это переживает… Не надо его дергать, в общем. Все.
Только глаза вдруг наполнились слезами, а горло будто сжали тисками.
– Марин, надо заботиться о своем здоровье, – участливо заговорила Катя. – Это важно, понимаешь?
– Кому? – подняла на нее взгляд. – Мне – не особо. Михаилу? Ему плевать.
– Тахиру важно.
Прозвучало оглушительно. Я уставилась на Катю удивленно, отмечая, что взгляд ее при этом не казался сочувствующим.
– Мы говорили… – начала я неуверенно. – Не думаю, в общем.
– Я же все равно добьюсь своего, – вдруг усмехнулась она, но как-то по-доброму. – Вон как Стерегов вокруг тебя вьется. Уверена, будет с ложечки кормить…
– Очень смешно, – не оценила я заботы.
– В палату отвезите, – поднялась Катя, берясь за планшет с анализами. – Сейчас все распишу.
Я откинулась на каталку, укладывая ладони на живот. Внутренности еще отзывались неприятными схватками, но болело уже не так сильно.
Стерегов нарисовался сразу, как только меня выкатили из операционной. Начал добиваться ответов у сопровождения, но его послали к лечащему врачу, и он исчез. А меня благополучно доставили в палату. Не такую, какой была наша квартира с Тахиром. Тут все серьезно. Капельницы уже ждали моего появления. Меня попросили переодеться в пижаму, устроили на кровати и поставили катетер. А это значило – я тут надолго.
8
– Готов? – без приветствия ворвался в комнату ведьмак.
Я как раз натягивал футболку, машинально отмечая, что даже рад его визиту.
Потому что ночь вышла тяжелой. Голос Марины до сих пор звучал в голове. Он будто слился с шелестом дождя, который так и не стихал с
