Отвергнутая жена - Мартиша Риш
Слуга объявил, что барона ждет гонец от герцога Улисского. Дело, якобы, срочное. Мрачный, посеревший, больше похожий на свою тень, чем на живого человека барон спустился по лестнице. В гостиной его встретил один из приближенных вельмож семьи герцогов Улисских - дородный, крепкий мужчина лет двадцати пяти.
- Мое почтение, - склонил голову тот.
- Зачем вы прибыли сюда в такой день?
- Выразить вам уважение от лица герцога Улисского. Он восхищен крепостью веры, которая наполнила вашу душу, барон. Вашей твердостью, вашей решительностью и умом.
- Благодарю.
- Герцог просил передать вам лично, что постарается просить о вас перед королем.
- Зачем?
- Человек, подобный вам, достоин славы, обрести ее можно только в войне. Но для похода нужны немалые деньги. Их обеспечит король, и вы пойдете на Британию, чтоб утешить свое сердце и обрести славу.
- Почему бы и нет? Передайте герцогу, что я благодарен ему за поддержку.
- Так же герцог Улисский посоветовал вам скрыть на время все те драгоценности, что вы успели подарить ведьме.
- Зачем? - брови Розена изогнулись дугой.
Люции он дарил лучшие драгоценные камни. Комплект изумрудов на свадьбу: серьги, браслет и кулон. Цвет камней изумлял, он был густым словно листва весеннего сада, да и сами они отличались размерами. Не у каждого короля есть такие камни. Рубиновое ожерелье преподнес он Люции на рождение сына. Камни удивительной красоты, лишенные изъянов, чистые словно слеза. К ожерелью в комплект шло кольцо. И золото в обрамлении было особенным – почти мягким. Такого и не бывало, чтоб все листики на украшении можно было изогнуть женскими пальцами. Сложно сказать, скольких денег может стоить такой комплект. И все отдать теперь герцогу Улисскому? Зачем бы это? Неужели старик решил нажиться на его, Розена, горе? Ведь погибшей жене не понадобятся более драгоценные камни. Гримаса отвращения прошлась по лицу барона.
- На этих украшениях безусловно есть порча. Я вижу, вашу душу терзает сомнение в вине жены. Проклятые камни лучше всего уничтожить. Да только жаль терять целое состояние. Передайте их на сохранение герцогу Улисскому. И вам станет легче поступать так, как должно истинно верующему. Порча перестанет туманить вашу душу. Я не побоюсь ее действа и все увезу. А потом, после казни ведовки, вы заберете камни обратно. Они утратят к тому времени колдовскую силу. Или вы не доверяете герцогу? Опасаетесь, что он может вас обокрасть как беспризорный мальчишка? Что ж. Я передам это оскорбление лично герцогу Улисскому.
- Я отдам камни жены ему на сохранение до лучших времён.
- Вот и хорошо. Может быть, есть что-то еще, что стоит отдать на сохранение доброму другу? - произнес мужчина с особым участием в голосе.
- Разве что благовония Люции, их у жены всегда было много. Весь столик перед зеркалом заставлен флаконами и бутылями, должно быть, и на них наведено колдовство, - барону хотелось, чтоб туманящий душу запах навсегда покинул его замок. Герцог Улисский прав, жена его попросту околдовала. Не бывает любви такой силы, какая охватила его самого к этой женщине.
- Перед зеркалом? Должно быть, там ведьма хранила свои самые сильные зелья.
Розен только покачал головой. На миг ему остро захотелось вызволить жену из темницы, оседлать лошадей, взять сына перед собой на седло и что есть мочи, со скоростью ветра скакать до границы с соседней страной. Представиться там кем угодно, устроиться в стражу князя...
*** Отец Паул с громадным трудом поднялся со своей твердой постели. Спина совсем застыла и никак не желала разгибаться, ноги болели, напрасно он вчера проделал путь к мельнице. Дорога камениста, а ботинки совсем прохудились. Хоть бы у сапожника жена разродилась близнецами! Тогда бы тот непременно расщедрился на новую подошву для ботинок священника. Все же крестины, тем более двойные, и живет он далече. Без новых подметок будет совсем не дойти. И дочь кузнеца неплохо было бы выдать замуж. Старик совсем размечтался, кто ж в своем уме возьмет Герду в жены? Крепкая, что мужик, грубая, языкастая. Да только новый нож сам себя не выкует. Прежний совсем сточился, от него одна тонюсенькая полоска осталась, хлеб не нарезать.
Отец Паул привычно вознес утреннюю молитву. Выходить наружу ему совсем не хотелось, келья за ночь выстыла, пол покрыли капельки влаги, сквозняк и тот не спасал от этой воды. Да и стоит ли помогать ведьме? Он рискует душой, а взамен что? Долгая жизнь, значит, многие знания, возможность помогать всем страждущим, рецепты новых удивительных зелий. Риск оправдан, да все равно страшно. Что, если ничего не выйдет, если ведьма его обманет? Простой-то женщине не стоит доверять, баронессе тем более, а уж колдунье! И все же? Господь велел помогать. Он и поможет, принесет то, что требует от него несчастная.
Через несколько минут он уже шагал в сторону замка. За крепостной стеной бесновалась толпа, выкрикивали имя Люции. На полпути к замку старик остановился, посмотрел в небо. Как разобрать, кто прав? Он или все эти люди? Как чудно́ идти против всех. Но ведь первые христиане точно так же были крепки в своей вере, раз решились пойти против римлян, восстать. Может, и он сейчас на верном пути? Может, это толпа ошибается? Старик перекрестился и вошел в замок, здесь никто не ждал его.
- Мне нужно пройти в комнату баронессы, забрать колдовские зелья и все остальное. Чтоб больше ведьма не смогла никому навредить, - обратился он к служанке.
- Вы думаете, что… - вздрогнула чрезмерно пышная женщина. Должно быть, она весит килограммов шестьдесят, а то и больше.
- Я не думаю, я знаю. Ведьма творила зло в этом замке! Он весь пропитан порчей.
- Я проведу, - испугалась служанка.
Мимо них прошел молодой стражник. Он окинул священника с головы до ног странным взглядом, потупился и направился в сторону оружейной. Старик вздохнул, парень и так иноземец, похоже, еще и что-то удумал неладное. Давненько Герберт не появлялся на исповеди, пора бы самому его навестить, мало ли. Чем больше молодых мужчин оказывается вместе, тем выше риск бунта. Так было всегда и так будет. Только
