Узница гаргульи - Кэти Роберт
А потом она прижимается ко мне всем телом. Несмотря на суровый нрав, она такая хрупкая. Я мог бы без усилий сломать ее пополам.
Вместо этого я просто растворяюсь в лучшем поцелуе в моей жизни. Я уже много лет не был так близок с кем-то, а тем более…
Грейс снова тянет меня за волосы, на этот раз сильнее.
– Ты передумал? – В ее голосе слышится вызов, но она, замерев, ждет моего ответа.
А я передумал?
Какая-то наивная часть меня желала чего-то такого от предложенной Азазелем возможности. Чего-то настоящего. Шанса доказать, что я не ходячее несчастье. Так этому и суждено было закончиться – ожесточенной борьбой вместо нежного обольщения.
– А ты? – выпаливаю я.
Грейс приподнимается, чтобы всмотреться в мое лицо. Ее губы растягиваются в язвительной улыбке. В ее энергии сочетание розового и красного, страсть и злость руководят ею, как и мной.
– Нет, – тихо говорит она. Встряхивает головой, будто выходя из оцепенения. – Но никаких детей.
Возможно, я мог бы вынудить ее забыть об этом правиле, но отчасти мне хочется сохранить границу, которую не стоит пересекать.
– Завтра достану тебе противозачаточный кулон.
Она хлопает глазами.
– Противозачаточный кулон. Забавно. – Вновь качает головой. – К этому мы еще вернемся.
– Конечно. – Трудно думать, когда она прижимается ко мне грудью. Поэтому даже не утруждаюсь. Все больше мне нравятся прикосновения пальцев Грейс к моим волосам. Особенно, когда она наматывает их на кулак и проводит пальцем другой руки по одному из моих рогов.
Выражение ее лица все такое же злобное, но мне все равно.
– Ты добился своего, Брэм. Можешь трахнуть меня этой ночью. Но… что ты намерен со мной делать дальше?
Должно быть, она страшится будущего, но вопрос звучит как все, что говорит Грейс. Как вызов.
Я не отвечаю. Обхватываю ее под ягодицами и почти полностью поднимаю над водой. Она не безвольна в моих руках, взгляд ее темных глаз властный. Она явно обладает энергией королевы.
Наконец могу вдоволь на нее насмотреться.
Моя женщина в хорошей форме. Высокая, стройная, с сильными мышцами, которые перекатываются под кожей, когда она двигается. И со шрамами. Не заметил их, когда она была в одежде. У моей Грейс шрамы по всему телу. Некоторые едва заметные, светлые и почти выцветшие. Другие получены недавно и розовеют на светлой коже.
Провожу пальцем по большому шраму на ее бедре.
– Что произошло?
– То же, что и всегда, – говорит она скучающим тоном. Даже ее энергия не меняется.
И вновь чувствую наше с ней сходство. Мне знаком этот тон. Я много раз прибегал к нему, рассказывая о случившемся с моей семьей. Порой проще вообще обрубить эмоции, чем справляться с ними каждый раз, когда поднимается сложный вопрос.
Больше не спрашиваю ее ни о чем. Это правда неважно. Я пошел на сделку не ради того, чтобы узнать ее прошлое. А ради того, чтобы она оказалась в моей постели. Этого достаточно.
Грейс готова взять ситуацию под контроль. Уже вижу по лицу, как она все просчитывает, скользя мокрой кожей по моим ладонями, пока я держу ее. Отчасти мне отчаянно хочется ей это позволить. А тот миг, когда она держала нож у моего горла…
Я никогда не чувствовал такого умиротворения.
Жажду вновь испытать это больше, чем ощущение ветра, окутывающего меня в полете. Именно поэтому ни за что нельзя допустить, чтобы она поняла, как сильно я этого хочу. Грейс – настоящая хищница. Она хочет сбежать и если поймет, какую власть имеет надо мной, без колебания этим воспользуется. Что будет дальше, предсказать нельзя, поэтому нельзя этого допускать.
– Раздвинь бедра.
Грейс сжимает меня крепче.
– Думала, ты хотел трахнуть меня.
– В следующий раз. – Если она сейчас окажется в моей постели, сомневаюсь, что мы сможем себя контролировать. Возможно, глупо об этом беспокоиться, ведь пока мы всего лишь поцеловались, но между нами витает дикая, неуправляемая энергия. Кажется, что мы в одном шаге от взрыва.
Я сдержу данное ей слово, даже если она не намерена оказать ответную любезность.
– Раздвинь ноги, Грейс. Дай мне свою киску.
Кладу ее на кровать. Розовый цвет ее энергии создает вокруг нас яркий поток, который почти слепит глаза. Она держит меня в плену своего взгляда, и я не могу даже пошевелиться, пока она медленно разводит бедра, а потом закидывает ноги мне на плечи.
Ее киска красива, как и она сама. Прелестная, розовая и блестящая от желания.
– Хочешь, чтобы я сыграла в твою извращенную игру, Брэм? – Грейс говорит почти грубо. – Тогда заставь кончить так сильно, чтобы мне не терпелось снова почувствовать твои руки и губы. Сделай это, пока я не передумала.
В другом мире и другой жизни я бы попытался сбавить темп и разбавить грубость нежностью. Но мы не в другом мире, мы здесь. У меня есть только одна жизнь, какой бы паршивой ни была.
Я подчиняюсь приказу Грейс. Провожу языком по ее половым губам. На вкус она еще лучше, чем на вид, и тихий звук, что она издает, кажется таким чуждым для этой женщины. Не могу справиться с непреодолимым желанием продолжать. Если сумею вынудить ее расслабиться, то, возможно, сам что-то от этого выиграю.
Но я никогда раньше не занимался любовью с людьми и отчетливо осознаю нашу разницу в размерах и силе. Грейс кажется такой властной, когда направляет мой рот к своему клитору, но на самом деле я мог бы раздавить ее одним движением. В каком-то смысле очень хорошо, что она сейчас главная. Мне нужно лишь сдерживать себя и следовать указаниям.
– Ты сдерживаешься, – как будто подслушав мои мысли, говорит она. Ее голос звучит странно, с придыханием, но от этого замечания у меня напрягается спина. Поднимаю голову, чтобы видеть ее лицо. Она хмурит брови. – Все же передумал?
Я бы рассмеялся, если бы хватило духу. Передумал? Нет, я изо всех сил стараюсь контролировать себя и шевелить только губами и языком. Не спешить, не набрасываться на нее, как бы мне ни хотелось. Не выяснять, примет ли ее вагина мой член так же легко, как и язык. Безрассудство. Какое же безрассудство.
– Нет, – с трудом произношу я. – Не передумал.
Она все смотрит на меня, будто не вполне верит.
– Может, нам стоит…
– Если ты не забыла, я привел тебя сюда именно с этой целью. Я не передумал, Грейс. – От желания
