Узница гаргульи - Кэти Роберт
Она – добыча и даже не знает об этом.
Грейс проскальзывает мимо поста стражи, который с помощью чар обеспечивает безопасность. Спускаюсь, почти касаясь верхушек деревьев, следую за серым цветом ее тревоги, пока она пробирается через лес. Не проходит и десяти минут, как раздается приглушенная брань. Все как я ожидал. Лечу на звук.
Грейс висит в воздухе, запутавшись в огромной паутине. Она даже сменила платье на тунику и узкие штаны, облегающие ее стройное тело. Увидев меня, она ругается еще громче, вырывается яростнее. Но оттого запутывается еще сильнее.
Над ее головой по паутине что-то быстро бегает.
– Чем сильнее пытаешься вырваться, тем больше злишь их. – Злюсь так сильно, что не узнаю собственный голос. Я подошел к этой сделке без злого умысла, а Грейс вовсе не собиралась выполнять свою часть договоренностей.
– Освободи меня, мерзавец!
Развожу руками.
– Я заключу с тобой собственную сделку, Грейс. – Не дожидаясь ее ответа, продолжаю: – Не знаю, почему ты так решительно настроена сбежать, и мне сейчас нет до этого дела. Но если ты нарушишь свое слово, то я нарушу свое.
– О чем ты?
Самое время сдать назад, не позволить злости управлять ситуацией. Но уже слишком поздно. Мое время на исходе. Более того, глядя на нее, я невольно вспоминаю прошлое. Как и мой отец, я пошел против своего народа и привел в свой дом человека в качестве потенциального партнера. Как и тот человек, Грейс нарушила свое слово и предала меня.
И, как и в юности, я не сумел этого предотвратить.
Уже этого должно быть достаточно, чтобы отказаться от моего плана, но, возможно, я больше похож на своего отца-монстра, чем думал. А потому не отказываюсь.
– Очевидно, ты хочешь сбежать. Я даже позволю тебе это сделать. Но каждый раз, когда я тебя поймаю, ты будешь добровольно ложиться в мою постель.
– Секс по принуждению нельзя назвать добровольным, – рычит она.
– Нельзя говорить о честности, когда кто-то постоянно лжет.
Шорох становится все громче. Не отводя от Грейс взгляда, я одним движением когтя на сгибе крыла убиваю ползущего к ней паука. Тот падает возле ее ног и поджимает лапки, она не кричит, но ее глаза округляются.
– Советую поторопиться с ответом. Погибая, эти пауки выделяют феромон, который привлекает собратьев. Они не дадут добыче пропасть даром.
Грейс поднимает взгляд и становится белее полотна. Ее энергия вспыхивает серым цветом страха. Мне это претит, но не настолько, чтобы отступать. Я намеревался обращаться с ней уважительно, но своим предательством она лишила меня такого варианта.
Теперь остается только жестокость.
Глава 7
Грейс
Я не узнаю этого мужчину. Он больше не тот милый и чуть неуклюжий агрулья, с которым мы ужинали. Брэм стоит среди деревьев, расправив крылья, как существо из кошмара. Придется согласиться на его условия. Паутина слишком липкая, мне не выбраться, а огромный паук, которого он убил… Нет, нельзя думать об этом. Терпеть не могу даже маленьких пауков из мира людей. А тварь, валяющаяся у моих ног, размером со среднюю собаку.
Нет-нет-нет, не хочу, о боги, вытащите меня отсюда!
Меня трясет и хочется кричать от ужаса. Что произойдет, если ты двадцать пять лет игнорируешь страх, а однажды внезапно не можешь с ним справиться? Я ужасно боюсь, что узнаю ответ, если Брэм сейчас же меня не вызволит.
– Но детей у нас не будет. – Знаю, у меня совсем нет возможности диктовать свои условия, но эту черту переходить отказываюсь. Возможно, сдаюсь слишком легко… А может, мне слишком хорошо знакомы попытки превратить спальню в поле битвы. Но я ни за что на свете не оставлю своего ребенка в мире демонов.
– Посмотрим.
Плевать. У меня нет времени торговаться, нет рычагов давления, чтобы добиться желаемого.
– Каждый раз, когда я попытаюсь сбежать, то приду в твою постель, если ты меня поймаешь. – Я заставляю себя выдержать его взгляд, по крайней мере стараюсь. Его лицо скрывают тени. – Но не стану рожать от тебя ребенка.
– Пока.
Во мне вспыхивает нечто, похожее на настоящий жар. Этот мужчина стоит на моем пути к ответам. Паутина начинает вибрировать – по ней в мою сторону движется нечто. Не могу заставить себя поднять взгляд. Если сделаю это, то крик, который сейчас еле сдерживаю, вырвется на волю.
– Я уже согласилась. Освободи меня.
– Начиная с сегодняшней ночи. – В его голосе звучит только злость. Не знаю, правда ли он может просто стоять и смотреть, как меня живьем пожирают огромные пауки. Похоже, что да.
– Начиная с сегодняшней ночи. – Я дергаюсь, но паутина держит крепко. Краем глаза заметив движение, резко поворачиваю голову. И не могу сдержать испуганный вскрик. Я бы предпочла скорее голыми руками сразиться с разъяренным минотавром, чем столкнуться с тем, что ползет ко мне по паутине. – Брэм, пожалуйста!
И вновь он подлетает так быстро, что я едва улавливаю это движение. На этот раз Брэм освобождает меня. Едва успеваю прийти в себя, как вдруг он хватает меня и поднимается в воздух. Вцепиться в него меня заставляет не трусость, а инстинкт самосохранения. Он ведь правда может меня уронить.
Брэм мчится обратно к замку и ныряет в одну из шахт с такой скоростью, что у меня перехватывает дыхание. Видимо, в этот раз медлить мы не будем. Кажется, он несет меня не к моим покоям, а в другую часть замка. Трудно сказать наверняка, ведь все вокруг выглядит одинаково, а я вся в паутине. Он приземляется с возмутительным изяществом у массивной двери в конце коридора. За ней оказывается роскошно обставленная комната вдвое больше моей.
Я напрягаюсь, когда он решительно проходит мимо кровати. Но гаргулья несет меня дальше, в ванную, и на ходу открывает краны своим крылом. Мучительную тишину наполняет звук льющейся воды. Открываю было рот, но он сердитым взглядом заставляет меня замолчать.
– Очень не советую сейчас со мной спорить.
Брэм в ярости. Это видно по его ауре, по этим вспышкам ярко-красного цвета. Возможно, выражение его лица источает ненависть, но зато тошнотворного желто-зелено-коричневого цвета нигде не видно. Какое облегчение.
Несмотря на свою злость, Брэм держит меня осторожно. Ему бы ничего не стоило раздавить меня или ранить, разжать руки в стремительном полете, но он этого не сделал. Не знаю, радует меня это или пугает еще больше. На его месте я бы не сдержалась.
Ванна наполнилась на две трети, он отпускает
