Записки у изголовья. Книга 2 - Тан Ци
Владыка долго смотрел на нее.
– Все для меня? А тебе?
Фэнцзю продолжала рисовать. Она показала кисточкой в уголок рисунка и, чуть стиснув губы, сказала:
– Вот здесь хочу устроить маленький пруд с лотосами. Построим на воде беседку, чтобы наслаждаться прохладой и любоваться звездным небом. Вот здесь разобью огород, чтобы выращивать растения для приготовления закусок. Вырастим мою любимую белую редьку, а здесь твою любимую мальву и шафран.
Взгляд владыки потеплел, затем, ненадолго задумавшись, он сказал:
– Как-то из Платанового дворца прислали холодную закуску из прутняка, помнишь? Сказали, Е Хуа сам приготовил. Было довольно вкусно.
Фэнцзю самодовольно заявила:
– Мой дядя готовит терпимо, я готовлю куда как лучше. Тебе понравилась закуска из прутняка? Значит, посадим прутняк.
Договорив, она обвела на рисунке еще одно место.
Закончив чистить локву, владыка наклонился ближе, разглядывая вместе с ней рисунок.
– Вот тут можно больше места выделить. А это что такое? Площадка для тренировки боевых искусств? Это нам не надо. Под огород. Высадим там что-то вкусное и красивое, есть же такие овощи?
– Да, есть многоцветный перец, очень вкусный и красивый. Но ты предпочитаешь пресное и не любишь острое. Дай-ка подумать… А, можем выращивать окру, капусту, серебряные нити или тыкву… Да, можем устроить отдельное местечко под тыкву, она очень хороша.
Радостное щебетание Фэнцзю вдруг смолкло.
Владыка посмотрел на нее и помахал у нее перед глазами рукой.
– Что такое?
Фэнцзю замерла со слегка ошеломленным лицом. Пробормотала:
– Я вдруг поняла, что мы обсуждаем, какие овощи посадим в нашем доме. Это похоже на сон…
Ее затуманенные глаза встретились с его. Во взгляде владыки мелькнуло что-то затаенное. Он медленно повторил:
– В нашем доме?
– Да, – ответила она рассеянно. Затем огляделась и неуверенно уточнила: – Это ведь твои владения?
Дун Хуа кивнул, и Фэнцзю вздохнула с облегчением.
– Значит, я все верно сказала. Это ведь наш дом, так ведь? Пусть каждый год мы будет оставаться здесь ненадолго, это все равно наш дом.
Со времен, когда сотни тысяч лет назад Дун Хуа воплотился на Лазурном море, у него никогда не было семьи. Хотя позже его усыновили родители Чжи Хэ, он никогда не нравился им из-за его серебристо-белых волос. Однако у него не было родителей, он был одинок и заброшен, поэтому они его пожалели и забрали к себе. Они никогда не любили его, как любят родных детей, поэтому он никогда не называл их семьей, а их дом – своим. Слово «дом» звучало для Дун Хуа незнакомо. Когда Фэнцзю сказала «наш дом», у владыки дрогнуло сердце.
Из-за того, что владыка долго не отвечал, Фэнцзю еще раз прокрутила в голове свои слова, обиженно поджала губы и спросила:
– Что это за выражение лица? Разве я сказала что-то не то?
Владыка приподнял пальцами уголки ее рта. В глазах его мелькнула нежность.
– Мне нравится, как ты сказала «наш дом».
Фэнцзю не совсем понимала его, но, видя, что он счастлив, была счастлива сама.
– Мне тоже нравится наш дом, – сказала она очень ласково. – Он очень красивый, а как только мы его украсим, будет еще красивее. Когда наши близкие и друзья придут к нам на чай, нам будет чем гордиться.
Владыка с готовностью согласился:
– Да, другие выращивают в садах цветы, а мы будем выращивать в них овощи, нам точно есть чем гордиться.
Уловив насмешку в его голосе, Фэнцзю поджала губы.
– А кто только что с радостью предложил пустить площадку для занятий боевыми искусствами под огород?
Владыка тихо улыбнулся и промолчал, и она решила немного к нему подольститься:
– Посмотри, ты ведь тоже хочешь выращивать в саду овощи? Через несколько дней после свадьбы я начну о них заботиться. Только мы в Цинцю бережливы, у нас не так много слуг, мы можем попросить кого-нибудь из Рассветного дворца. – Немного поразмыслив, она окончательно сникла. – Хотя я и правлю в Восточной пустоши только по названию и обо всем заботятся мои родители, так что у меня много свободного времени, мне все равно придется вернуться в школу. Я не смогу долго здесь оставаться. – Она взглянула на владыку. – Я знаю, что у тебя полно времени, но пока меня здесь нет, тебе бессмысленно оставаться здесь одному. Так что нужно попросить кого-то из Рассветного дворца присмотреть за огородом.
Владыке ее слова показались разумными. Он даже посоветовал:
– Если в Рассветном дворце не будет ничего срочного, я пришлю Чун Линя позаботиться о нашем саде.
Фэнцзю удивилась:
– Но разве Чун Линь не должен заботиться о тебе?
Владыка поднял брови.
– Я буду жить с тобой в Цинцю, что ему там делать? Или хочешь сказать, что не позаботишься обо мне?
Фэнцзю немного подумала, погладила лицо владыки, затем дразняще посмотрела на него и улыбнулась.
– Верно, Чун Линь точно не сможет любить тебя больше, чем я.
Поддразнив его, она и сама развеселилась. В темных глазах Дун Хуа будто вспыхнули звезды. Он поднес ее руку к губам и поцеловал. Затем заключил ее в крепкие объятия, уместил голову ей на плечо и вздохнул.
– М-м, ты любишь меня больше всех.
Фэнцзю припомнила, что эту фразочку ластящегося ребенка просто обожал Колобочек. Если его родители делали что-то, чтобы его осчастливить, то он распахивал свои огромные влажные глаза и произносил самым нежным тоном: «Отец, вы любите меня больше всех» или «Мама, ты любишь меня больше всех». Его хотелось пожалеть и потискать одновременно. Когда же тихим голосом так сказал владыка, ее окутал знакомый аромат. Она повидала владыку разным: спокойным, величественно-властным, строгим и холодным, ленивым, даже негодяйским – и теперь вдруг увидела его ласкающимся. Как же сильно Фэнцзю любила его во всех его проявлениях. Она не знала, что с этим делать.
Он почистил так много локвы, что, казалось, ее аромат пропитал его слова. Она не удержалась и обняла его крепче.
– Конечно, я люблю тебя больше всех.
После церемонии Сокрытия оружия Дун Хуа желал, чтобы свадьба прошла через две недели на Лазурном море. По оценке Чун Линя, дата выпадала на четвертый день третьего месяца.
Разослав приглашения, Чун Линь отправил журавля
