Сошествие в Аид - Хейзел Райли
— Упростим правила, — объявляет Хайдес, не сводя с меня критичного взгляда. — Кто отгадывает загадку, тот в безопасности. Второй делает глоток. Набрал пять глотков — Гермес!
Гермес уже присосался к бутылке. Льёт в себя ещё водку, хотя партия не началась. Я толкаю его, чтобы он остановился. Я беспокоюсь о себе, но вид его напоминает мне, как я паниковала в первый раз, видя его на этом парапете. У Гермеса нет тормозов. Может быть, моя идея играть — удар по нему, а не по Хайдесу.
— Так вот, — продолжает Хайдес, — кто набирает пять, делает полный круг по периметру. Ясно?
Киваю.
Он не отрывает от меня глаз. И, несмотря на злость на него, я выбираю его зрачки своим «неподвижным пунктом». Точкой, за которую можно держать равновесие. Голосок в голове шепчет: может, он именно этого и добивается — стоять, не шелохнувшись, и смотреть, чтобы помочь мне держаться. Кто его знает.
— Прохожу сквозь стекло и не разбиваю его. Кто я?
Мне нужно несколько секунд. Загадка настолько простая, что хочется спросить, в чём смысл. Я ждала чего-то хитрее. Но моя цель — не выиграть сразу, а заставить Хайдеса нервничать, будто я проигрываю. Я молчу. Жду, пока допрёт до Гермеса.
— Свет, — выпаливает он мгновением позже.
Хайдес хмурится, недоволен.
— Верно. Хейвен, пей.
Пока я набираю «полный рот» водки, нахожу зелёные глаза Аполлона. Если Хайдес прячет напряжение, Аполлон и не пытается. Он всё перебирает пряди, перетаскивая пробор с боку на бок.
Третий глоток даёт о себе знать. Уже полночь, а я ела сэндвич в восемь. Надо было хоть что-то закинуть в желудок перед тем, как сюда тащиться.
Хайдес тяжело вздыхает:
— Ты всегда берёшь меня с собой и оставляешь повсюду. Кто я?
Гермес уже готов ответить. И меня это не впечатляет — я тоже поняла развязку ещё до «кто я?». Раздражённая, стучу пяткой по настилу. Взгляд Хайдеса тут же падает к моим ногам, глаза распахиваются.
— Лёгкие загадки, — говорю ему. — Оскорбление нашему интеллекту. Найди что-нибудь посерьёзнее, Хайдес.
Гермес наваливается мне на плечо, опираясь:
— Дива, увы, я с ней согласен. Что это за детсадовское дерьмо? Ответ — отпечаток пальца. Хейвен, пей.
Ещё до того, как я поднимаю руку, Хайдес говорит:
— Хейвен, не пей. Это не в счёт.
— Ещё как в счёт. — Я делаю щедрый глоток, не разрывая зрительного контакта. Тонкая струйка алкоголя стекает с уголка губ — я ловлю её подушечкой пальца и слизываю.
Кадык Хайдеса резко дёргается. Он отворачивается, и я замечаю — глаза зажмурены.
— Вообще-то для меня они сложные, — вставляет Аполлон, пытаясь, кажется, разрядить обстановку.
Никто не подхватывает. Настроение у Хайдеса становится ещё темнее после нашего с Гермесом последнего обмена репликами.
— Я иду вперёд, иду назад, бегу и останавливаюсь, но места не меняю. Кто я?
Я уже открываю рот, но замираю. Гермес всё тяжелее висит у меня на плече. Он то и дело прикладывается к бутылке, хотя выигрывает и ему пить не положено. Кажется, он уверенно катится в опьянение.
— Член, когда ты трахаешься, — провозглашает он, взмахивая бутылкой. Брызги водки летят сверху с его метр-девяносто, заливая мне волосы и одежду.
Я пытаюсь отшатнуться, но Гермес удерживает меня предплечьем за плечо. Бутылка снова качается, угрожая устроить второй душ.
Аполлон идёт к нам, переступая ту условную черту, что отделяла игроков от зрителей. Он хватается за руку Гермеса — хватка не выглядит мягкой — и оттягивает его от меня.
— Ты рискуешь столкнуть её вниз, Герм. Прекрати.
Гермес тут же серьёзнеет, словно из него моментально вышел весь спирт.
— Я бы никогда не уронил мою подружку Маленький Рай.
Вены на глазах Аполлона наливаются злостью. Его взгляд дважды пробегает по мне сверху донизу — проверяет, всё ли в порядке. Потом возвращается к брату.
— Ты уже обливал её водкой и толкал. Оставайся на своём долбаном месте.
Гермес раскрывает рот. Потом вглядывается в меня, поднося лицо к моей худи. Завидев пятно, хватает ткань зубами и начинает высасывать напиток.
Я слишком ошарашена, чтобы остановить его. К счастью, Аполлон справляется: отпихивает Гермеса так, чтобы между нами было метра три. Афина хихикает.
Хайдес театрально фыркает:
— Вы закончили? Аполлон, браво за галантность. Продолжай — глядишь, и Хейвен завоюешь. Я добился меньшей кровью.
На эти слова оборачиваются все на крыше. Даже у Афины — вытянутое лицо. Гермес пьёт ещё, чтобы переждать паузу.
А мне хочется спуститься и зарядить ему ещё раз.
— Ты козёл, — кричу. — Прекрати уже эти тупые подколы!
Хайдес делает ко мне пару широких шагов. Останавливается прямо передо мной — и даже с приподнятого парапета мы на одном уровне. Он тычет в меня пальцем, не касаясь.
— Потому что ты ведёшь себя глупо. Ты знаешь ответы. Ты просто хочешь пить и ходить по крыше, надеясь, что я начну волноваться, сорвусь и спасу тебя — чтобы доказать, что мне не плевать. — Он делает паузу, и меня проваливает. — Что ты рассчитываешь получить, Хейвен? Потому что в это дерьмо ты залезла сама. И вытаскивать тебя не буду. Так что слушай два совета: отвечай на загадки — и смирись с тем, что трахаться с тобой я больше не хочу.
У меня вырывается дрожащий выдох. Я сжимаю губы, пытаясь держать лицо, но воздух прорывается через нос — и я, наверно, фыркаю как бык. Сжимаю горлышко бутылки с водкой и — внезапно повзрослев — поднимаю подбородок безразлично:
— Едем дальше.
— Так что, мой ответ был правильный? — уточняет Гермес, уже слишком пьяный, чтобы следить за нашими драмами.
Хайдес пятится, не сводя с меня глаз. Возвращается на прежнее место.
— «Я иду вперёд, иду назад, бегу и останавливаюсь, но места не меняю». С чего ты взял, что ответ — член во время секса?
Гермес стучит пальцем по кончику носа, задумчиво:
— Нет, если подумать — логично. Член делает толчки. Вперёд-назад. Если без пауз — как бег. А когда замирает — места не меняет. Привинчен к телу.
Аполлон, успевший опуститься на пол и подпирать щеку ладонью, кривится.
Разгорается спор, но я выпадаю из него. Чем дольше повторяю загадку, тем сильнее уверена, что знаю ответ. Есть предмет, который движется вот так — странно, и будто стоит, и двигается. Стрелки часов. Нет. Думай дальше, Хейвен. Что-то совсем рядом…
— Маятник, — говорю достаточно громко, чтобы перекрыть Гермеса. Он замолкает.
— Верно, — подтверждает Хайдес. —
