Царствование Розы - Кейт Голден
Мы еще не нашли способа вернуться в Люмерию. Со смертью Лазаря портал был запечатан, и без Бриар не было возможности открыть портал. Мари пыталась без устали, иногда так истощаясь, что проводила несколько ночей в лазарете Уиллоуриджа, чтобы восстановить силы… Я заходила не только чтобы повидать ее, но и чтобы принести ужин Гриффину. Он проводил бы дни у ее постели без еды, если бы не я.
Но нам не везло в поисках магии, равной по силе магии Бриар, почти год. Не везло и в поисках той самой Аделаиды, которую ведьма призвала Мари найти с своим последним дыханием.
Я не была настолько наивна, чтобы не понимать реалий управления королевством. Все эти препятствия — лишь начало. Учитывая нашу с Кейном чистую кровь и долгие, почти вечные жизни, что простирались перед нами, вероятность того, что эта война стала последней, а Лазарь нашим последним врагом — была крайне мала.
Но несмотря на все это, окидывая взглядом дом передо мной, я не боялась будущего. Как будто какая-то очень юная, отчаянно защищающая себя часть меня не могла перестать бояться сарая Пауэлла — принять, что я в полном порядке и в полной безопасности.
Райдер и Гриффин уселись за очередную шахматную партию, которую мой брат снова не сможет выиграть, а Мари, склонившись над плечом Кейна, с любопытством разглядывала книгу, которую он читал до моего прихода. На кухне томятся морковь, и я перевернула форель, зажаривающуюся в камине.
Снаружи послышались голоса Ли и Бет, и в окне я увидела, как они, смеясь, бегут по холму, петляя среди травы и листьев.
Пока кухня наполнялась паром, я открыла то окно и смотрела, как он клубится в вечернем воздухе.
— Бегите быстрее, — крикнула я им, и девочки, визжа от восторга в своей веселой возне, припустились к дому. — Мари принесла вам карамельных яблок на десерт!
В последнее время тревога находила меня все реже. Кошмары становились все менее частыми и отдаленными. У Кейна тоже.
И когда страх все же находил нас — когда Кейн просыпался среди ночи в холодном поту, зовя меня, уверенный, что я снова падаю в пропасть, или когда меня в толпе на рынке сковывала такая паника, что перехватывало дыхание, — мы встречали этот страх сияющей надеждой.
То, что эти моменты мимолетны. И что нет ничего в этом мире или за его пределами, чего мы не могли бы встретить лицом к лицу, пока мы вместе. Именно это знание, эта неколебимая надежда — не только на себя, но и на людей, с которыми мне посчастливилось делить жизнь, — не позволяли страху мною править. А если он мною не правил… что ж, тогда ему и не нужно было уходить вовсе. Даган всегда говорил, что я сильна благодаря этому страху, а не вопреки ему.
И позже, за обеденным столом, среди смеха, вина и добавок по-настоящему ужасного морковного супа, когда меня спросили о моей розе и шипе, ответ пришел ко мне быстрее, чем когда-либо прежде.
— Мой шип, — сказала я, понимая, что я нежно потирала живот, как это часто делала последние несколько месяцев, — в том, что я не знаю, что принесет завтрашний день.
Кейн протянул руку через стол, чтобы сплести свои пальцы с моими, и его серебряные глаза сверкали ободрением.
— А моя роза, — продолжила я, окидывая взглядом теплые, счастливые, благодарные лица передо мной — всю эту захватывающую дух любовь и светлые возможности… — в том же самом.
Бонус
(к главам 26 и 27)
КЕЙН
Не в силах уснуть и терпеть невыносимую тяжесть в яйцах, я выбрался из постели, прошел мимо спящей Арвен и, порывшись в наших вещах в поисках рубахи, наконец сбежал из душной комнаты.
Ковровый коридор «Пустой Чернильницы» был тих, если не считать ворочанья и храпа постояльцев, а также доносящегося откуда-то снизу звенящего смешка. Дистанция от горячего, упругого тела Арвен пошла на пользу. Была необходима. Еще несколько минут назад я готов был трахнуть ее так, что матрас затрещал, прямо рядом с Гриффином и Мари, словно какой-то возбужденный, сексом одуревший подросток без стыда и совести.
А до этого я чуть не кончил в штаны от одного прикосновения к ней. Так выбило меня из колеи одно лишь знание о том, чего она хотела — чего она ждала от меня.
По правде говоря, мой член все еще был тверд.
Меня чуть не пробрал смешок.
Я в прямом смысле раздумывал, не найти ли мне чулан для швабр, чтобы подрочить.
Возьми себя в руки, мужик.
Я попытался сосредоточиться на ворсинках ковра между моими босыми пальцами и теплом от масляных ламп, ложившимся на тонкую хлопковую ткань на моей спине. Я сделал глубокий, раздраженный вдох.
И все же…
Пусть и не чулан, но вот тот угол на лестничной клетке… Место, где лестница заканчивалась и заворачивала в частично закрытую нишу с креслом на львиных лапах и деревянным столом. Рядом с ними мерцала одна автономная масляная лампа.
Я мог пойти присесть. Я мог…
Нежные руки Арвен скользнули вниз по моей спине, когда она обошла меня.
— Что ты делаешь?
Кровь загудела в жилах при виде ее. Мой взгляд скользнул к твердым выступам под ее шелковой ночной рубашкой.
— Я думал, ты спишь.
Щеки Арвен покраснели.
— Мои мысли были в другом месте.
Эта стройная шея, нежный изгиб ее подбородка… Невыносимо соблазнительно.
— Мои тоже.
Она сделала шаг ближе, ее ладони заскользили по моей груди. Мои губы прикоснулись к теплой коже ниже ее уха, моя рука мягко обхватила ее горло, а затем скользнула к бедру…
Когда она заныла, этот звук заставил мой член дернуться.
— Тебе придется быть тихой, пташка. Ты сможешь?
— Я сделаю все, что ты захочешь.
Эти полные отчаяния слова вызвали у меня непроизвольную дрожь, и я провел рукой по лицу. Это была ужасная идея.
— Хотя… нам, наверное, не стоит, — Арвен сглотнула.
Неправильно.
Я приник к ее губам. На мгновение остались лишь ее горячие руки, запутанные в моих волосах, ее поднятые на цыпочки ноги, тянущие ее ко мне, и ее мягкие губы, скользящие по моим.
Один-единственный, прерывивый удар сердца, за который я смутно вспомнил, что месяцы жил с мыслью, что больше никогда этого не почувствую.
Не почувствую ее..
Именно эта
