Царствование Розы - Кейт Голден
— Для нас — Кейн пожал плечами, большой палец мягко провел по моей коже — я думаю, это только начало.
Дорогая Арвен,
Я не ожидаю и не вижу причин для тебя придавать большое значение супружеским советам старого, одинокого, временами ворчливого мужчины. Но, видимо, я все же обязан ими с тобой поделиться.
Я отдаю себе отчет в том, что в битве, которую вы с Кейном затеваете, вам вряд ли уцелеть обоим. Эта мысль не дает мне покоя, и я скорблю о вас уже сейчас. Ни одному отцу не следует хоронить одного ребенка, не говоря уж о двоих.
Мне посчастливилось однажды жениться, и нам тоже не было даровано столько времени вместе, сколько, как мне кажется, мы заслужили. Я не романтик. Ты знаешь, что я не стану разглагольствовать о делах сердечных. Так что это единственный совет, которым я поделюсь с тобой перед твоей свадьбой. Цените друг друга. Цените моменты, которые вам дарованы, сколь бы мимолетными они ни были. Не зацикливайтесь на прошлом и не спешите к нависающему будущему. И будьте благодарны, каждый день, за любовь, которую вы разделяете. Я рад, что стал ее свидетелем.
И еще кое-что — возможно, не самая мудрая мысль, но под пером слова льются легко, а стакан мой пустеет, и, возможно, больше у меня не найдется таких слов.
Годами ты верила, что твои страхи делают тебя трусливой, и все же раз за разом выбирала встретиться с этими страхами лицом к лицу, независимо от того, что могло ждать тебя по ту сторону.
Ты спасала себя и тех, кто тебе дорог. Помогала и исцеляла стольких страждущих. Ты обнаружила в себе неиссякаемый источник силы. Повстречала того, с кем хочешь разделить жизнь. Ты находила радость во тьме и щедро делилась ею с другими.
В этой войне и в грядущие дни, что, я верю, наступят, я призываю тебя помнить одно: не отождествляй храбрость с бесстрашием. Если у такой, как ты, не останется больше страхов, значит, мне пора будет беспокоиться о твоем сердце. Страх — удел живущих, и он лишь растет, когда мы начинаем по-настоящему заботиться о других. Камни знают, я стал более боязливым, узнав тебя. Вот что любовь с нами делает.
Ты мужественна, Арвен. И я очень горжусь тобой.
Даган
Эпилог
АРВЕН
Десять Месяцев Спустя
Ущелье Крэга неохотно встречало осень. Идиллическое лето тянулось бесконечно, изнывая в знойные, благоухающие дни и теплые, яркие ночи. Но когда она наконец наступила, приморский городок расцвел в золотых и медных оттенках, каких я отроду не видывала.
Я бежала по краю обрыва, и слетающие листья кружились над черной, как чернила, гладью озера, а ветер с волн, что нежно разбивались о скалы, вздымал навстречу им соленые брызги.
Я перешла на шаг, чтобы перевести дух, в нескольких шагах от нашего домика. Сквозь передние окна, обрамленные пышными белыми шторами, я разглядела Кейна, развалившегося на диване с его увесистым, потрепанным фолиантом в лучах сонного закатного солнца.
Худая, вытягивающаяся пернатая лапа чуть не царапнула Кейна по лицу. Он мягко отодвинул стрикса в сторону и вернулся к своей книге.
Это чувство вновь встрепенулось у меня в груди, как это бывало уже много раз с тех пор, как мы положили конец тому, что теперь называли Шестилетней Войной.
Покой.
Беспокоило ли меня то, что многие в Эвенделле так никогда и не узнают, от какой судьбы Кейн и я едва спасли их? Что, за исключением горстки солдат и знати из Цитрина, Янтарного и Гранатового, и немногочисленных Кровавых Фейри, живущих в Розе, все на континенте верят, что Оникс развязал войну с двумя королевствами лишь ради богатств и денег?
Иногда.
Но мы не делали все это ради славы.
Одного этого покоя — и нашего, и того, что мы с немалой помощью даровали Эвенделлу, — было с лихвой достаточно.
Я вошла в дом и увидела незаконченную шахматную партию на кухонном столе, новые рисунки Ли, развешанные в маленькой прихожей — дракон на рассвете, портрет черного как смоль озера — и почувствовала запах тушеной моркови.
— Морковный суп?
Кейн оторвался от книги и встретил меня понимающей улыбкой.
— На этот раз все получится. Я чувствую.
Акорн шустро сполз с дивана и бросился на меня, уткнувшись своей маленькой гоблинской головой в мои колени. Последние несколько месяцев он стал моей настоящей тенью. Кейн заметил это даже раньше, чем я — это был один из первых признаков.
Я попыталась успокоить стрикса, нежно почесав ему за ушком, пока разшнуровывала ботинки.
— Тебе не обязательно любить кухню Янтарного, чтобы мы готовили ее для него, — сказала я Кейну.
— Или для нее.
Я ухмыльнулась.
— Или для нее.
Кейн встал, потягиваясь, его свободные хлопковые брюки обнажали восхитительную полоску низкого, золотистого живота.
— Мне просто хочется найти хоть что-то в твоих краях, что нравилось бы мне так же, как тебе — клеверный хлеб.
Стрикс шустро отбежал от меня на всех четырех лапах, запрыгнул на подоконник эркера45 и чуть не врезался в стекло. Краем глаза я лишь успела заметить могучий размах крыльев матери Акорна, парящей над сверкающим, черным как смоль озером, в то время как бледное солнце таяло на горизонте.
Она скоро вернется. Она не очень любила темноту.
Райдер построил для нее сарай этим летом, а Мари наполнила его масляными лампами. Лишь некоторые жители Ущелья Крэга были в ужасе. Большинство привыкли к странным крылатым тварям своего темного короля.
— Что ж, этому не бывать. — Я поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать Кейна в щеку. От него пахло кедром. — Не думаю, что кто-то что-либо любит так же сильно, как я люблю клеверный хлеб.
— А я люблю тебя, — тихо прорычал Кейн, притягивая меня к себе.
Мои губы лениво встретились с его в дремотно-сладком забытьи, и, хотя я собиралась лишь поздороваться, прежде чем принять ванну, я не могла совладать с жаром, что разлился по груди и шее, едва он прикусил мою губу и принялся неспешно ласкать ее языком. Я тихо застонала, а его ладони легли на мою талию и шею, притягивая к себе, к его наливающемуся твердостью…
— Вы уверены, что вам двоим стоит этим заниматься?
Мы повернулись, Кейн слегка подкашлял, когда Райдер, толкая спиной входную дверь, вошел, неся шесть бутылок вина за горлышки.
— Заниматься чем именно? — спросил его Кейн.
Райдер
